– М-да… – только и произнес Михаил и выключил телевизор.
Некоторое время сидели молча. Разговаривать не хотелось: день прошел погано, им было задано огромное количество идиотских вопросов и еще больше высказано «лестных» суждений. Единственное утешение – прокуратура признала правомерным применение оружия практикантом Александром Пушкаревым, старичок-свидетель сыграл свою роль! Об остальном же было неприятно и вспомнить. Оперативники перебрасывались незначительными репликами, оформляли служебную документацию, взбадриваясь горячим черным кофе без сахара. Работы было невпроворот, впереди маячила неизвестность, ничего хорошего ни Громову, ни Каменеву не предвещавшая. Домой оба не спешили, очередная громовская пассия навещала его только вчера, а каменевские дамы поехали в гости к Аниной бабушке. В свои семьдесят три она управлялась абсолютно самостоятельно и принимала потомков на высшем уровне, закармливая их пирогами, вареньем и позволяя правнучкам терроризировать огромного ленивого сибирского кота Борисниколаича, который к нашествию варваров относился стоически, позволял себя пеленать, умывать, кормить сметаной, укладывать спать и даже лечить при помощи градусника и перевязок настоящим бинтом.
Лишь далеко за полночь майор Каменев покинул здание на Шаболовке. Добравшись до своей квартиры, полусонный Михаил Петрович привычным движением повернул ключ в замочной скважине и тут же рухнул на порог от хорошо поставленного удара в височную часть головы.
Люди Балашова
Трое молодых людей по-хозяйски вошли в квартиру оперативника, занеся бесчувственное тело в комнату. События разворачивались по уже отработанному сценарию, эффективность которого была с блеском доказана двумя днями ранее их коллегами с участием подполковника Гущина. Под подбородок жертвы плотно уперся ствол собственного табельного «ПМ», рукоятка – в безвольно расслабленной кисти Каменева, сжатой, как в тисках, двумя руками бандита.
– Взбодрить! – приказал старший, крутоплечий амбал с невыразительным лицом.
– Ну, майор, теперь понял, как Гущин в ящик сыграл? – спокойно спросил амбал, как только майор слегка приподнял веки. – А ты хочешь за ним? Или как?
Третий ликвидатор, не уступающий старшему по комплекции, зафиксировал левую руку Каменева, навалившись на него всем телом. Ствол был по-прежнему уперт между горлом и подбородком. Михаил Петрович молчал. Сознание плыло, в висок стучало кувалдой, и настроения на светскую беседу не было.
– Правильно! – понял по-своему его молчание старший амбал. – Туда торопиться не надо, всегда успеется… Убери ствол! – властным тоном приказал он подопечному.
Тот быстро выдернул ствол из вялой кисти майора, а самого Михаила Петровича аккуратно усадили в кресло, не забыв при этом прищелкнуть его правую руку наручниками к батарее парового отопления.
– Разговор у нас к тебе короткий, – продолжил старший, – кончай с этим делом, Михаил Петрович! Я тебе серьезно говорю, тягаться с… – он на минуту замолчал, – ну, сам понимаешь, с кем, дело дохлое. Тебя раздавят, как клопа, я имею в виду не обязательно тебя лично и не обязательно буквально… – Старший был, судя по разговору, не таким серым дебилом, каким казался.
Каменев молчал, и амбал продолжил уже более спокойным, почти дружеским тоном:
– Я тебя понимаю, майор… Сам в органах десять лет оттрубил, и что?.. Ладно, смотри сюда. – Амбал достал несколько фотографий, сделанных фотоаппаратом «Поляроид». На первой фотографии была изображена симпатичная молодая женщина, гуляющая в лесистом сквере с двумя девочками лет четырех-пяти. Всмотревшись, Каменев похолодел – это была его дочь Аня с внучками, которых майор обожал, всячески скрывая это в воспитательных целях. На другой фотографии Аня весело улыбалась стоящему рядом с ней амбалу, теперешнему собеседнику майора. На третьей фотографии бандит держал близняшек на руках, словно заботливый папаша.
– Анне Михайловне мы представились вашими сослуживцами, – пояснил ситуацию амбал. – Между прочим, очень хорошая девушка, умница, а внучки – ну просто прелесть! Самый забавный возраст. Досадно будет, если…
– Мразь, – тихо, одними губами, произнес Каменев, глядя в бесцветные глаза убийцы.
– Я мразь, а ты, судя по всему, мудак! – невозмутимо ответил преступник и, немного помолчав, проговорил: – Ладно, мы пойдем, а ты хорошенько подумай… Отстегните господина майора от батареи! – Голос звучал почти кротко, наверное, так святые отцы-инквизиторы отправляли на костер своих подопечных – ради спасения их душ, подумал Каменев. – Отдыхайте, Михаил Петрович! Спокойной вам ночи, приятных сновидений…
Ближе к середине следующего дня Каменев постучал в кабинет полковника Громова.
– Игорь, свободен?
– А что у тебя, Миша? – заместитель начальника РУОПа был в кабинете один. – Заходи…
Майор плотно прикрыл дверь и уселся напротив полковника, глядя Громову прямо в глаза.
– Кончаем это дело, Игорь… – в голубых глазах Каменева холодно блестела странная пустота.
– Что случилось? – сразу посерьезнел полковник.
– Ничего не случилось, просто понял я кое-что…
– А я это давно понял, Миша… Значит, выходишь из игры?
– Мы все из нее вылетели! И не сегодня, и не вчера…
– И даже не позавчера… – закончил за Каменева полковник. – Миша, я твои чувства прекрасно понимаю. Перед своим министром мы облажались, войну остановить не смогли, каждый раз отстаем от событий на два шага. Проигрываем сражение за сражением. И все-таки давай пока не будем решать, что оставляем поле боя, а? Для себя не будем. Для них сделаем вид, что втянули рожки и спрятались в раковину, как улитки. Нам отбили печенки, Миша. Надо отдышаться, прийти в себя. Поговорим завтра, ладно?
– Эх! Лучше бы я Маршалу эту запись отдал! – не сдержался Михаил Петрович.
– Ну вот, опять ерунду понес, – устало проговорил Громов. – Да пойми, в этой мясорубке даже такому динозавру, как Маршал, вряд ли уцелеть!
– А мне теперь один хрен! Вот, посмотри. Эти фото мне вчера вечером, точнее, сегодня рано утром подарили на память милые такие мальчики. Встретили старого дурака дома, точно как Гущина давеча, и разъяснили ситуацию. Узнаешь, кто на снимках? Вот так-то. – Каменев поднялся и направился к двери. – До завтра, Игорь.
Игорь подавленно молчал. Он считал, что им с Михаилом отбили печенки. Нет, их еще крепко повязали и кляп в горло забили.
Вечерний выпуск передачи «Дежурная часть» начался с новых подробностей о смерти Андрея Гущина.
– По сообщению из Главного управления уголовного розыска, ведущего расследование обстоятельств гибели подполковника Гущина, в тот же вечер рядом с подъездом погибшего были убиты двое неизвестных, оказавшихся, как выяснилось впоследствии, сотрудниками службы безопасности одного из крупнейших российских банков, – рассказывала ведущая Ольга Маяцкая. – Как показали многочисленные свидетели, эти двое напали на молодого сотрудника РУОПа, находившегося во дворе, и тот, защищая свою жизнь, вынужден был открыть огонь на поражение. Прокомментировать ситуацию мы попросили начальника службы безопасности этого банка Виктора Алексеевича Балашова.
Симпатичный, моложавый охранник обаятельно улыбался телезрителям.
– Должен прокомментировать ситуацию, поскольку подобное сообщение может серьезно подорвать репутацию нашего банка, – начал он свою речь. – Вы, Оля, получили не совсем верную информацию. Дело в том, что эти люди не являются на сегодняшний день нашими сотрудниками. Да, некоторое время они действительно работали в банковской охране, но были уволены за нарушение дисциплины и пьянство, то есть по причине полной профессиональной непригодности. Уже много месяцев они не имеют к нашему банку никакого отношения.
– Есть сведения, что убитые ранее работали в КГБ. Это так? – задала вопрос Ольга.
– Да, – немного помолчав, ответил Виктор Алексеевич. – Некоторое время эти люди действительно работали в комитете и опять же были уволены по дискредитирующим мотивам. Я, конечно, не снимаю с себя вины, допущение подобных граждан к нашей банковской структуре серьезная недоработка…
– А как вы думаете, эти люди могли быть причастны к гибели Андрея Гущина? – спросила телеведущая.
– Ну, Оля, на этот вопрос вам смогут ответить работники МВД и прокуратуры. Кстати, по предварительному заключению следственно-оперативной группы по факту смерти господина Гущина следов насильственной смерти не обнаружено, очевидный суицид. В этом заключении нет места посторонним, в частности, бывшим сотрудникам нашего банка.
– Ну а ваше мнение? – не унималась ведущая.
– Мне ничего не известно, кроме тех фактов, которые привели следственную группу к упомянутому заключению, а заниматься безосновательными домыслами мне не позволяет моя должность. – Балашов говорил спокойно, чуть снисходительно, почти без жестов, голос хорошо смодулирован; смотрелся он великолепно – лицо приятное, взгляд доброжелательный, но твердый, легкая седина; крепкая шея, разворот плеч, отсутствие брюшка выдают человека спортивного… Прямо остепенившийся плейбой.
Эту передачу Балашов и его подчиненный, руководивший действиями в квартире майора Каменева, смотрели вдвоем, в офисе службы безопасности.
– Да, Виктор Алексеевич… – криво усмехнулся бандит, – меня в случае чего так же спишете?
– Подставишься, так же и спишу, – спокойно ответил Балашов.
– Меня, наверное, сексуальным маньяком и наркоманом представите? – продолжал юродствовать подчиненный.
– Да уж найду кем, – заметил Виктор Алексеевич.
– Все правильно! – подвел итог собеседник. – Вы найдете, это уж точно. Но подставляться мне не к спеху, а бог не выдаст, так и свинья не съест…
Бывшие комитетчики немного помолчали, кривя злыми ухмылками рты. Подобный юмор был у них в ходу уже давно. Наконец начальник заговорил:
– А ежели я подставлюсь… – его голос звучал бесстрастно и негромко, – ты, Шурик, меня спишешь… Школу ты прошел отличную…
– Это точно, – уже без усмешки констатировал Шурик. – Будьте спокойны, не подведу.