О чем-то подобном он подсознательно подозревал, но ассоциации с телепортационными способностями «чистильщиков» не сразу позволили найти правильный ответ.
9. Новые вопросы
Реверс избежал повторного проползания под «косой», воспользовавшись способом, позаимствованным у Востока и его приспешников.
Конечно, солдаты неведомой армии перемещались под воздействием зонников. Эффект сродни телекинезу производил скорей всего безымянный фиолетовый порошок, плоская табакерка с которым нашлась в кармане куртки Востока. С его помощью любой груз, живой или не живой, на любое расстояние в пределах Зоны переместится. Как-то так?
Реверс пока что не хотел плотно задумываться на тему, можно ли из-за пределов Зоны перебросить что угодно. И в обратном направлении, из нее наружу… Но пока собирался в дорогу, не мог избавиться от некоторых мыслей. Не таким ли способом тот болотный лагерь комплектовался и снабжался? Если есть один, могут и другие быть… И вот еще что: если временное или постоянное снижение интеллекта – следствие способа транспортировки, то не вернется ли он сам к «чистильщикам» основательно поглупевшим?..
Деваться некуда, придется рискнуть.
Полностью собравшись в путь, Реверс открыл табакерку и, поколебавшись – нюхать, глотать, растирать на коже? – подчиняясь чуйке, взял ложечку, вставленную в специальные пазы сбоку, набрал ровно столько, сколько вместилось, и сыпанул в рот. Зонникам так или иначе необходимо слиться с метаболизмом, чтобы воздействовать на организм, взяв под контроль какие-то аспекты жизнедеятельности. На запах фиолетовая субстанция напомнила цветочную пыльцу… может, она и есть пыльца какого-то зонного папоротника или лотоса, растущего в укромных уголках?
Глотнул. Пыльца и есть. Теперь что? Может быть, представить, где хочешь оказаться или куда хочешь перенести груз? Закрыв глаза, Реверс во всей красе вообразил, как он стоит и смотрит на «косу», но не с этой, а с той стороны, снаружи…
Открыл и с удовлетворением сделал вывод, что догадался правильно. Он стоял и смотрел на «косу» – с той стороны, снаружи.
Экспериментировать больше не захотел, хотя почти со стопроцентной вероятностью мог бы экспрессом переместиться сразу в локацию фабрики на краю третьего круга, где обосновались «чистильщики». Да и слишком мало в табакерке осталось порошка, от силы на пару-тройку ложечек. Видимо, переброска целого отряда опустошила хранилище. Имелось ли у Востока другое такое, Реверс не знал. Если нет, значит… весь отряд в обратном направлении не планировалось перемещать? «Пушечное мясо» должно было заякориться внутри непроходимого кольца абнормалей и составить гарнизон «острова» в ожидании новых поползновений. Для теплой встречи потенциальных соискателей «чаши». Блин, чем же она настолько ценна для «чистильщиков»… и этих, неопознанных? Насколько Реверс вспомнил, этот ИО хоть и редчайший, но не Золотой же Шар хармонтский, в конце концов! И уж точно не аналог какого-нибудь Ментора американского Ареала или Кристалл новодела, «седьмой зоны»…
Но получить ответ на этот вопрос пока что даже мечтать не стоило. Он ведь уже не получил ответ на вопрос о наличии масштабной конкурирующей организации. Да и в суть деятельности «чистильщиков» его не соизволили посвятить. Ну, шерстят людишек Зоны, чистят карму, а дальше?..
Не те отношения у «неда» с этими чующими ареальность напрямую любимчиками Зоны – в отличие от него НЕ «остановившимися на полпути», – чтобы рассчитывать на полную откровенность. По этой же причине сталкер не собирался делиться с «заказчиками» бонусными приобретениями. Не было такого уговора. Только надо держаться подальше от Серого и его проницательной головы…
Сталкер отправился в обратную ходку «пешком» и возблагодарил Трот просто за то, что тот давал ему спокойно, привычно преодолевать участки: определять границы измененок, находить правильную тропку и пользоваться ею.
Обратная дорога получилась несравнимо менее отягощенной. Его не грузило подводное снаряжение. Даже чащоба лесная заметно поредела и чуть ли не расступалась перед идущим. Миссию можно было считать практически законченной. Потеря пальца, рана в плече, вывихнутая, как выяснилось, в поединке с Востоком лодыжка – мелочи по сравнению с тем, что выжил.
Реверс ковылял, заставив себя не обращать внимания на боль. Это была победная боль, как боль в мышцах у спортсмена после удачно пройденной дистанции. Реверс сжимал зубы и хромал, но чувствовал себя гонщиком, взявшим первое место; он вынырнул почти невредимым из натурального водоворота смерти, в котором жизнь полностью отдавалась во власть случаю.
Тучи развеялись, солнце озолотило землю. Запретный Город превратился в обычный разрушенный поселок. Тени зданий на фоне солнечной панорамы – забытые, незначимые.
Когда и эта локация осталась позади, Реверсу, идущему в сторону, откуда восходило солнце, вспомнилась песня. Давняя песня Виктора Цоя, оставленная группой КИНО на память потомкам…
Покажи мне людей,
Уверенных в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты
Погибших на этом пути.
Покажи мне того, кто
Выжил один из полка…
Но кто-то должен стать дверью,
А кто-то замком,
А кто-то ключом от замка.
Сталкер возвращался, мысленно напевая, по непривычно спокойной Зоне. Иногда, конечно, подымался ветер, но быстро стихал, и вновь воцарялась идиллия. Естественный порядок очередности, затишье после бури…
Земля. Небо.
Между Землей и Небом – Война!
И где бы ты ни был,
Что б ты ни делал —
Между Землей и Небом – Война!
Измочаленный Реверс двигался из самых последних сил. Пару раз ему даже показалось, что он вот-вот упадет, но – смотрел на солнце и шел дальше. Он думал про девушку с бездонными глазами и напевал уже вслух, заставляя шевелиться заплетающийся язык…
Где-то есть люди, для которых
Есть день и есть ночь.
Где-то есть люди, у которых
Есть сын и есть дочь…
Штиль едва не осквернили воробайки. Стая наскочила из-за деревьев. Эти создания величиной с нормальную курицу быстро бегали, больно царапались коготками и выпускали струи мерзко пахнущей гнили. Сталкер приготовился отбиваться, однако нелетающие производные от воробьев вдруг развернулись и так же дружно удрали, словно их что-то спугнуло и они передумали нападать на Реверса.
Где-то есть люди,
Для которых теорема верна.
Но кто-то станет стеной,
А кто-то плечом,
Под которым дрогнет стена.
И блестела пыль на дороге, и бликовали сочные листья на летних деревьях, и отблескивал загадочно зыбкий горизонт. Свет мистических оттенков создавал феерическую атмосферу. Нога, плечо и обрубок пальца успокоились, боль стихла. Мысли выстроились в относительном порядке, разлеглись по полочкам, как книги на стеллаже Серого. Вот только спать захотелось невыносимо. И только припев песни продолжал звучать рефреном в голове, не позволяя вырубиться прямо на ходу…
Земля. Небо.
Между Землей и Небом – Война!
И где бы ты ни был,
Что б ты ни делал —
Между Землей и Небом – Война!..
Прошла ночь, прошла темная пора, и взошло солнце. Взошло и озарило лучами дорогу сталкеру, единственному из людей, за долгие годы заполучившему «храмовую чашу». Реверс улыбнулся, увидев ограду фабрики. Он возвратился. Скиталец, бредущий по тернистой стезе. Приснопамятные киношники сказанули бы – заслуженный артист в головокружительных декорациях Трота.
Круглый не сумел сдержать эмоции.
– О-ох! Нычого соби! Ты принес ее! Красавец! Герой!
Кабинет был все таким же. Вроде Реверс заходил сюда не так давно, а такое чувство, будто возвратился домой спустя вечность.
Когда он вошел, Круглый сидел на диванчике и читал томик Гоголя. Реверс молча, без предисловий скинул рюкзак и показал хабар.
Лапша, сопроводивший его снизу на третий этаж, тоже восторга не скрывал. От полноты чувств он двинул Реверса по плечу, едва не свалив с ног изнуренного бродягу.
– Ёшкин пес! Ты понимаешь, что сделал?! Это ж «храмовая чаша»!!
У самого Реверса не было сил радоваться. Он устал, смертельно устал. С самой юности, всю жизнь, балансировал на лезвии ножа, ухитрялся бежать по кромке не сверзившись, но в этот раз, без дураков, чуть не соскользнул с нее.
Серый не показывался. Даже принесенная добыча не послужила для него поводом еще раз лицезреть презренного недомутанта. Вот и прекрасно! Нехай, как сказал бы Круглый, сидит в своей каморке, книжки почитывает и не копается в мыслях у тех, кому его симпатия и даром не надобна.
Улыбающийся коренастый «чистильщик» на правах первого зама, или кто он там в их иерархии, уселся за стол и Реверса пригласил. Выудил откуда-то ром, не просто ром, а о-го-го какой ром, разлил на троих, и два суперсталкера выпили с Реверсом за удачную ходку, как со старым полноправным напарником. Пойло было отменное, что-то подобное Реверс заценил на Кубе, когда в составе… э-э-э… международной гуманитарной миссии, так их отряд именовался официально, помогал местным кастроистам в очередной раз брать Гуантанамо под свой контроль.
– Твоя часть договора, – напомнил Реверс Круглому.
– Да, ты заслужил, – согласился «первый зам» и поведал: – Итак. Я обдумал твою проблему и понял, кто тебе нужен. Когда-то он был одним из нас… Нет, нет, не тот, кто убил Горыныча! Не смотри на меня такими глазами…
– Сколько ж у вас оппортунистов, – буркнул Реверс.
– Не настолько много, как могло бы быть, – вставил Лапша. – Мы никого не держим насильно. При условии, что перед уходом потолкует по душам с Серым, каждый может отправиться, куда захочет.
– Отож, – «нед», позаимствовав емкое словечко из родного языка Круглого, выразил свое отношение к непременному условию