Соревнования проводятся по кубковой системе. Детей разбивают на пары, проигравший выбывает, а в итоге – финальный забег. Наблюдать страшно увлекательно. Да и участвовать, наверное, тоже, судя по азарту, с каким мутанты отдаются этому делу… Называется все это – hot-step. Игра, рожденная за колючкой и завоевавшая подростковый Хармонт, пустившая корни во взрослый мир. Вон в соседних провинциях уже федерации есть, а в Штатах хотят чемпионат запустить. Правда, есть огромная разница, где соревноваться – на мертвом городском асфальте или на живой и смертельно опасной земле Зоны.
Сам я на «игровой площадке» ни разу не был. Кто разрешил бы, с какой стати? Так что сегодняшнее предложение Эйнштейна, от которого невозможно отказаться, давало надежду, что, может, и сбудется моя маленькая мечта. Потрогаю Ее ногами. Полчаса подождать…
Я ведь ни разу не был в Зоне, хоть и прожил с нею бок о бок столько лет.
А вот на вопрос, зачем институтским умникам понадобились эти игры на свежем воздухе, ответа у меня нет. Не ради же спортивного интереса? Смешно такое предполагать. Даже я отлично понимаю, что «игровая площадка» – это типа лаборатории под открытым небом, в которой проводятся полевые исследования. Но в чем их смысл и цель? Спрашивал у мамы – не знает. И Каролин и другие педагоги с воспитателями не знают. А ведь этим исследованиям придается в «Детском доме» большое значение, судя по регулярности выхода в поле.
У Эйнштейна спросить, пока он странным образом подобрел?
Что-то там происходило, за Периметром, что-то явно шло не по плану. Мутанты жались на ближнем краю площадки, не решаясь заполнять манеж. Зона начиналась ярдах в трех-четырех от ворот – в этом промежутке они и скопились, не желая идти под сетку. Слышался многоголосый детский плач, суетились воспитатели. И Эйнштейн, как выяснилось, был встревожен – бросал в коммуникатор отрывистые фразы:
– Ну… Так… Сколько таких? Почти все… Да, возможно, придется уводить «образцы»…
Потом переключился на охрану:
– Будьте готовы открыть ворота… Когда?! Когда скажу!!! Что значит без команды?.. По моей команде, по команде Голдинга или Глиттера, вам без разницы! Главное, не проспите!.. Сучьи дети, – сказал он уже в воздух. Поймал мой взгляд и объяснил: – Шерхану не понравился запах. Говорит, пахнет большой и страшной тетей.
– И что это значит?
– Да что угодно, – пожал он плечами. – Зона. Сначала забеспокоился Шерхан, а потом и все мутантское зверье что-то плохое стало чуять. Похоже, накрылось наше с тобой пари, дружок.
– А что аномалы?
– За компанию со зверьем тоже паникуют. Скарабей подтвердил угрозу, а у него чуйка – это да. «Большая и страшная тетя»…
Откуда-то у него появился бинокль, в который он принялся разглядывать пространство за Периметром. Наверное, узость обзора и помешала ему первому заметить опасность.
На импровизированной трибуне закричали. Я, наоборот, обмер, не в силах звука издать.
Тахорг появился из-за бывшего авторынка, давно превратившегося в автокладбище, – то есть со стороны заброшенных ферм. Одним прыжком перемахнул через пару стоящих в ряд ремонтных эстакад, и вот он уже здесь, на пустыре перед «игровой площадкой». Застыл, принюхиваясь. На людей внимания не обращал. Пошел вперевалку к кустам, все нюхая и нюхая воздух, сосредоточенно и увлеченно, словно вынимал ноздрями из окружающего пространства нечто крайне важное для него…
Тахорг!
Никогда я эту тварь живьем не видел. Из присутствующих, думаю, тоже мало кому посчастливилось. Тренажер – тьфу, нейроиндукторы не способны передать всю мощь и всю мерзость этой горы мяса. Ветром донесло вонь. Более полусотни ярдов до ворот, а такое амбре.
– Открывай, сержант! – шипел Эйнштейн в коннектор. – Что значит не можешь? Я тебе покажу – отказ системы! Под трибунал!
Ворота не двигались.
Сотрудники бежали со двора, хотя уж сюда-то тварь точно не могла попасть.
Мама, думал я. Мама, мама, мама…
Тахорг, со внезапной яростью растерзав кусты, нашел там что-то – что-то странное, – взял эту штуковину передними руками-лапами и принялся тереться об нее длинной мордой. Он громко скулил. Или это был вой? Кто его разберет.
– Откуда ты здесь? – бормотал Эйнштейн, обращаясь к монстру. Он внимательно и собранно изучал гостя в бинокль. – Не должно тебя здесь быть, не суетесь вы в промышленные районы. И Стена вам никогда не нравилась… Ну-ка, ну-ка, с чем это ты играешь?
Тахорг недолго возился с предметом, найденным в кустах. Наконец обратил внимание на двуногую добычу, толпящуюся, как скот, в металлическом загоне. Унюхал страх, услышал плач. Он, конечно, с первой секунды видел их всех, слышал и обонял, просто теперь время пришло. Один миг – и он у сетки. Выпустил непонятную игрушку из рук (она металлически звякнула, стукнувшись о раму). Открыл страшную пасть, подцепил несколько ячеек своими зубами-иглами, рванул… Попавшие в плен жертвы хором заорали. Все, включая охранников.
Сетка выдержала.
Мама, мама, мама…
– Это была приманка, – сказал Эйнштейн, глядя на меня пустым взглядом. Бинокль он положил на ограждение балкона. – Думаю, запах течной самки. Или запах ее мочи. Кто-то принес сюда контейнер и бросил в кустах. Тахорга приманили, Питер.
Дружно задолбили М-16 – охранники вспомнили, кто они и зачем здесь. Стрелять с трясущихся рук – польза сомнительная, однако ни одна пуля в цель не попала совсем по другой причине. Целься, не целься, мишени каждый раз на месте не оказывалось. Что одиночными, что фиксированными очередями по три выстрела – все в ясный свет.
Зверь запрыгнул наверх и пытался порвать сетку когтями задних лап. Когти у него там – как сабли. Хорошо, не пилы. Сетка пока держала удары…
– Да раздвиньте же ворота! – проорал Эйнштейн в коммуникатор. Выслушал ответ и сообщил мне пугающе спокойным голосом: – У техников на пульте высвечивается, что дверь открыта. Хотя, как мы видим, она закрыта. Помоги им спастись, – показал он в сторону Зоны. – Подумай, что сделать. Любые полномочия… Глиттер! – закричал он вниз. – Парни! Попробуйте вручную!
Вручную бесполезно, автоматически подумал я. Даже в теории. Ворота специально такими сделали, чтоб никаких вариантов, кроме штатного, чтоб никто не смог, обойдя электронику, впустить с той стороны какую-нибудь мерзость. Боялись сюрпризов оттуда, а вовсе не мифических побегов, потому техзадание перед изготовителями поставили простое – закрыться понадежнее, а остальные функции вторичны. Ну и что при таком подходе придумаешь?
Эйнштейн куда-то убежал, а я стоял и смотрел. Заворожил меня этот ужас.
Тахорг метался вокруг огромной человеческой клетки, выискивая слабое место, и не находил, однако возникало ощущение, что вечно это не продлится, что вот-вот, сейчас… Клетка стонала и корчилась, но держалась.
У охранников по ту сторону Стены кончился боезапас, им перекинули снаряженные магазины. Когда все благополучно разрешится, начальство, наверное, озаботится установкой станковых пулеметов, гранатометов и огнеметов в этом самом домашнем из КПП, но это будет потом. Майор Глиттер организовал людей, его маленький отряд бесславно воевал со створками ворот. Появились инструменты – ломы, газорезка, угловая дисковая пила. Все это были тупиковые пути. Ни до замка, ни до сервоприводов так просто не добраться, это ж бункер, броня, а двигатель встал на стопор – как и запрограммировано при любом сбое в цепях.
Другие люди накидали к воротам ящиков, создав подобие лестницы, но, чтобы вывести пленников поверху, со стороны Зоны нужно было навалить такую же кучу, иначе им не подняться. Начали швырять ящики туда…
Это диверсия, думал я. Кто, зачем? Без тебя разберутся, гений. Не отвлекайся. Предположим, накрылась таблица ключей. Но тогда бы активизировали резервную копию, а если таковой нет, сбросили бы конфигурацию, вернув исходные заводские настройки. А вдруг тупо перекосило замок? Сигнал пошел, и один из замков сдвинулся с места, плохо был закреплен, разболтался. То есть надо немедленно бежать вниз и проверять… Стой, бегун. Забываешь, что сказал Эйнштейн: на пульте высвечивается полный порядок, ворота якобы открыты. Что же это значит? Что-то ведь значит, что-то очень простое и понятное… Плохо, если замкнуло. Замыкание на замке – это катастрофа, добраться до него сможет только ремонтная бригада в полном оснащении. Замыкание в других местах – запаришься искать. Тахорг ждать не станет. Кстати, прежде чем искать, надо все обесточить, причем не только пультовую. Питание надо отключать полностью, тотально, включая аварийные батареи рядом с двигателями… Хорошо, отключили, что дальше? А дальше – снова включить. Система неизбежно начнет перезагружаться, замкнуло где-то или нет, без разницы. Это займет минимум пятнадцать минут, но хитрость в другом. В самом начале будет несколько секунд, когда механизмы и сервоприводы встанут в исходное положение. В том числе стопор двигателя. Створки ворот при этом разблокируются, а значит, можно попытаться их сдвинуть! Хотя бы щелочку для людей сделать, чтоб вылезали поодиночке… Это идея. За неимением других…
Стой, не беги, удержал я себя. Это диверсия, забыл? Отсюда и пляши. Самая простая, доступная и надежная цель для короткого замыкания – контроллер замков. То устройство, за которое ты зацепился вчера взглядом. Установленное в подвесном потолке возле хозяйственного блока. Без которого электронные замки не работают, а ворота с такими замками умирают… Да, но если б контроллер коротнули заранее, КПП сразу бы вышел из строя, и никто бы в Зону вообще не попал. Получается, испортили только что, в нужную секунду? Нет, не могли: охрана наблюдает за коридорами. А если б даже сам момент диверсии был охраной профукан, то в записи бы это осталось. Они ж наверняка сейчас все записи в спешке потрошат, ищут злодея.
Кроме того, как мне хорошо помнится, в контроллере зачем-то была дублирующая цепь. Я тогда подумал: замкнуло одну – вторая наготове. Ведь из-за этого дублирования я вчера и промолчал, решил не беспокоить господина главного инженера, хотя на самом деле просто побоялся выглядеть идиотом.