Ветер набрасывался на пламя, заставляя его изгибаться в причудливые языки. Через полчаса, когда останки почти догорели, живые воины засыпали огонь пылью и песком, завалили камнями и покинули погребальное место. Запах дыма перебил трупный смрад, но ненамного.
Неожиданно озлобленный волк, которого они лишили прокорма, в отчаянии выметнулся из укрытия и напал на них. Андрею пришлось его прикончить. Заодно он испробовал лук по живой мишени.
Теперь у него просто нет другого выхода – нужно почаще стрелять, в память о Ромке…
Достаточно долгое время они искали шторокола, который открыл бы им проход. Наконец нужный специалист им удачно подвернулся. Он сначала не хотел им помогать, почему-то бычился и зыркал удивлённо, даже испуганно, будто в любую секунду убежать хотел от шестерых людей в «заводских» доспехах, но удалось его убедить щедрой платой, и меркантильный прокалыватель согласился.
Когда он встал рядом с Занавесом и коснулся его рукой, то так сильно напрягся, что даже позеленел. Ещё бы, силовую стену пробить – это вам не хухры-мухры! Мерцающая энергетическая завеса и вправду была стеной, а не куполом, например. Поэтому над городом могли идти дожди, и по этой причине там же, вверху, можно было видеть настоящее небо.
Помимо энергии, сформированной в сплошное ограждение, периметром опоясавшее город, существовали и другие энергопотоки, которые свободно витали в городском пространстве и никак зрительно или на ментальном уровне не воспринимались людьми и вообще никем из живых, не обладающих эксклюзивными способностями. Но как раз такую энергетику к себе и притягивал Занавес и питался ею, пополняя собственную энергетическую мощь.
У этой «пищи» была волновая природа, а любая волна имеет пики и спады между пиками. Чтобы ослабить Занавес, необходимо войти в резонанс, почуять спад и искусственно углубить его, превратить в настоящий провал. Результат – кратковременный разрыв на локальном участке, названный проколом. Именно этим и занимались те, кто сумел ощутить суть мерцания Радужного и подстроиться к алгоритму…
Сейчас тот из них, с которым сговорились рейдеры, вошёл в транс, на его лбу и руке вспухли жилы от напряжения… Получилось! В непроницаемой, казалось бы, энергетической поверхности барьера вдруг образовалась арка. «Штора» прокололась.
– Быстр-рее… – прохрипел шторокол севшим, искажённым голосом.
Андрей и все остальные поспешили миновать проём, по ту сторону которого простирались пригороды.
– Я помню, Рома… – прошептал Андрей, преодолев проход, ведущий прочь с основной территории города.
Последним бежал Виталий, и как только он оказался снаружи, арка сразу закрылась. Будто проводник через границу торопился поскорей избавиться от общества клиентов. Всё-таки он странно воспринял заводских спецназовцев, окончательно убедился Андрей. Может, принял за кого-то знакомого? Но понял, что перепутал, однако ассоциации бойцы у него вызвали явно неприятные.
– Спасибо тебе! – сказал Андрей, повернувшись и глядя на «глухую» поверхность Занавеса, восстановившего целостность. Шторокол его не услышит, он остался внутри. Тем не менее…
Почти наверняка проводник там сейчас обессиленно опустился на землю. Открытие прохода – трудоёмкая операция, которая требовала немало сил, именно поэтому высокая цена себя оправдывала. Хорошо, что способные открывать проходы хотя бы вообще соглашались. Они ведь за каждый прокол куском собственной жизни расплачиваются, вклинивая свою энергию в амплитуду мерцания…
Перед маленьким, но бесстрашным отрядом спецназовцев Завода раскинулась территория пригорода. Неизведанная, таящая в себе новые угрозы, но в ней, только в ней, где-то там, сокрыт ответ на вопрос о том, почему погибли их товарищи. Нечто, забранное теми, кто убил их.
Воинам под командованием Андрея предстояло его отыскать.
Приказ Коменданта, о котором напомнил умирающий Олег, не давал поводов для разночтений. У пропавшей группы Семёна должно было быть нечто, необходимое для выживания всей общины.
Пока в группе Андрея жив хотя бы один человек, поиск продолжится…
Я у цели.
Ходка завершена.
Не двигаюсь. Стою в Эпицентре.
Вот он, Колодец, у ног моих. Вот она, Арка, над головой моей.
Осознать, чего достиг, пока не очень-то получается. Никаких особых, тем более пафосных чувств не испытываю.
Осматриваюсь. Неторопливо, уж торопиться мне больше некуда. Всё моё КУДА – вот оно. Когда – не существенно, время с момента остановки уже не играет роли.
Буду хранить уверенность, что в нужное время в нужном месте.
Солнечный полдень завершился, сумрак наполнил атмосферу зыбкой серостью. Чернота арочной дуги, переброшенной над чёрным пятном Колодца, света не добавляет. Наоборот, норовят впитать и тот слабый, что не рассеялся.
И вот, стоя на краю бездонной тьмы в бледной бесцветности вернувшихся сумерек, я вдруг остро испытываю прихлынувшее чувство! Здесь и сейчас настолько неожиданное, что я одновременно обоснованно страшусь, а не случилось ли со мной от перегрузок и проверок прискорбное повреждение здравости рассудка.
Странное чувство… Похоже на то, что я вообще не я, а какой-то снаряжённый функциями и заряженный миссией персонаж, которого привели и поставили здесь, на стартовую позицию. Убывающие секунды до встречи на табло, недоступном моему восприятию, но где-то обязательно существующем… И одновременно я творец миссии, который где-то с пультом управления вёл, вёл персонажа и наконец-то привёл, установил, зарядил.
Я по обе стороны канала связи. От меня и ко мне, и туда, и обратно идут сигналы. Равноценно мощные. Но какой из них оригинальный, а какой только отображение?..
Бр-р-р! Примерещится же такое.
Я встряхиваюсь, совсем как тогда, на вертикальной скале.
Ох уж эти странные мысли о чём-то обретающемся за туманом. О суслике, которого не видно, а он есть. Если на меня продолжает наводиться морок, то я буду сопротивляться. Я хочу быть в здравом рассудке – насколько вообще правомочна такая формулировка в сердце отчуждённой ненормальности – и при полной памяти. Мне предстоит слишком важная встреча.
Ответственная, судьбоносная. И не только потому, что я в ответе за человечество, но и потому, что второй попытки не будет.
Начать главный путь или навсегда остановиться.
Только не наломать бы дров! Не ошибиться с правильными ответами.
От результатов собеседования слишком многое зависит. Появится ли шанс на взаимопонимание.
Иначе конец свету, и мир превратится в сплошную Зону, и канут в чёрное небытие все, о ком я помню, и мириады тех, кого не знал и не знаю.
Но все – люди.
Со своими недостатками и достоинствами, настолько плотно сплетёнными – поди разберись, что где.
Да, они ведать не ведают, что ради них единственный в Отчуждении человек, сумевший прокрасться всеми пятью кругами Трота, стоит и ждёт секунды исполнения предназначения.
Но я же сюда пришёл не ради славы и почестей, не ради звёздного статуса и геройской медали за смелость…
– А ради чего же, ты сам мо-ожешь ответить, ми-илый?..
Хрипловато вибрирующий, грудной, маняще-искушающий голос прозвучал с характерными для заигрывания нотками, кокетливо.
Женский, я не ослышался.
Часть третьяНачало Света
16. Штурм необъяснимых
Отсчёт на дисплее таймера заканчивался.
«00:05… 00:03… 00:00…»
Рвануло!!!
Ударная волна разрушила фрагмент южных ворот ангара. В образовавшийся пробой устремились бойцы штурмового спецотряда. Помимо разрушающего эффекта взрывное устройство также породило дымовую завесу, но головы штурмовиков скрывали шлемы боевых скафандров, и дым не мешал двигаться и дышать. Наоборот, помогал, скрывая их от врага.
«Дымом» это звалось по традиции, а на самом деле сжигалось специальное вещество синтетического происхождения, продукты горения которого имели мелкодисперсную структуру и обладали определёнными электромагнитными свойствами, благодаря чему, присутствуя в некой необходимой концентрации, искажали волны в используемом необами диапазоне.
Поэтому заводской охране ничего не оставалось, кроме как стрелять вслепую, и когда штурмующие проскочили внутрь, между ними засвистели выпущенные наобум заряды. Импульсы инопланетян оставляли в полу и на стенах глубокие плавящиеся борозды. У вражеских стрелков на оружии были прицелы, аналог человеческих целеуказателей, но с лучами, невидимыми для людей. Органы зрения чужих воспринимали эту часть светового спектра, а глаза человека – нет. Именно с этой целью ставилась маскирующая завеса из специального «дыма», гасящего и дезинформирующего прицелы необов.
Инэкспы, фейты, моата, акатаны, онклары, необы – так люди называли самих инопланетян. Сокращённо от слова «необъяснимый» на основных языках землян.
Это была первая инопланетная раса, с которой люди вступили в долгожданный контакт на просторах дальнего космоса и космоса вообще. Увы, контактирование получилось неудачным, найти общий язык и обрести взаимопонимание не удалось. Концептуальная разность мировосприятий и алгоритмов мышлений – при достаточно существенном пересечении областей экспансии и развития в космическом пространстве – вылилась в затяжную глобальную войну.
У людей шансов победить в противостоянии было немного, по разным причинам. Главная – необов гораздо больше, и распространиться они успели гораздо обширнее.
Но, к счастью, не так давно человечеству довелось повстречать меж звёзд ещё одну неземную расу, куда более дружелюбную. Да и сами люди учли уроки неудачного контактирования с иными – избежать разногласий в главных вопросах и заключить союз против необов. Правда, отношения с союзниками только начали развиваться, их летальная военная помощь поступила в немногие места, а там, где сейчас действовал спецотряд, земляне пока были вынуждены справляться самостоятельно.
Данные наблюдений, собранные за время освоения людьми дальнего космоса, косвенно свидетельствовали и о существовании других инопланет