Тогда у него было другое зонное имя.
Он стоял перед той самой дверью, только что пристрелив слепого предшественника, ждавшего возле неё. Его переполняла готовность войти в заветную дверь, открывающуюся прямо к звёздам, войти, чтобы познать ответы на главные вопросы. Именно за этим он пришёл к ней. Познать то, что даст объяснение, получить ответ на вопрос «Зачем?», таков был замысел… Цель, исчезнувшая вместе с прошлым именем, взамен которого в Троте появился сталкер с нынешним. Что с ним произошло тогда, он начал понимать гораздо позже. В последний момент, когда достигший порога уже протянул руку, чтобы открыть чёрную дверь и шагнуть в неизвестность, озарение сковало волю.
Оно высветило иной ответ. Не тот, но не менее важный. Стоя с поднятой рукой, взявшись за дверную ручку, сталкер обескураженно вспомнил, что, если найдёт ответы на все вопросы, его ходка окончится.
Откроется дверь, ведущая ко всем дорогам сразу, и идти станет некуда, потому что незачем.
«Зачем?» всё равно останется безответным.
Желание объяснить необъяснимое, та самая движущая сила, которая влекла его вперёд. Получив всезнание, он лишится всяческих мотивов к любому действию. Любые инициативы исчезнут как таковые, потому что исход любого действия будет известен заранее. Окончательное знание лишит смысла ходить по любым дорогам. Достигнутая цель заменит процесс достижения.
Сбывшаяся мечта – утраченная мечта.
Вот что не пустило его тогда.
Чтобы не останавливаться, надо было остановиться.
У той двери сталкер понял, что обладающий всеми ответами сразу перестанет быть человеком как таковым. Нежелание потерять в себе человека стало решающим, и он отпрянул от закрытой двери, которая секунды назад была заветной.
Он добрался сквозь все преграды к самому порогу, стоял перед ней, но так и не открыл.
– Ещё не время, да! – громко сказал он тогда неизвестно кому. Не себе точно. – Моё проклятие снято! – вдруг послышался голос. – Я свободен!
Он не убил, а только ранил. Голос принадлежал единственному находившемуся, кроме него, в преддверном коридорчике. Тому, кто пришёл раньше и тоже не смог открыть дверь. Или не захотел…
И вот тогда сталкер испугался по-настоящему! Неужели он тоже будет проклят, обречён на заточение в предбаннике в ожидании того, кто придёт после него, чтобы предупредить, попытаться остановить…
Раненый кое-как, цепляясь за стенку, поднялся на ноги, выпрямился во весь рост и целеустремлённо заковылял к белой двери, открыл её и вышел прямо у сталкера на глазах. А главное, получив свободу, по-своему отблагодарил. Прихватил своего избавителя с собой, позволив миновать белую дверь в обратном направлении.
По крайней мере сталкер предпочитал верить, что избежал проклятия, «за компанию» выбравшись из того коридора, судьбоносного для идущих промежутка между белой и чёрной дверями.
Когда прямо на его глазах освобождённый покинул коридор, ему нестерпимо захотелось догнать и уйти отсюда вместе с ним. Отвернуться от искомой чёрной и проскользнуть в распахнутую раненым белую, которая уже начала закрываться после него…
И вот сталкер, отвернувшийся от звёздного пути, снова оказался в Троте, из которого только что остервенело стремился убраться вон.
Да, ему захотелось догнать раненого, но, когда он проскочил в щель между закрывающейся белой дверью и краем дверного проёма, никого не обнаружил. Абсолютно никого! В тупиковом тоннеле не было ни освобождённого от проклятия, ни преследователей, от которых сталкер спасался, пройдя через этот проём на пути к заветному…
И уже когда полностью пришёл в себя, он понял, что от прежнего сталкера в нём мало что… Даже тогдашнее имя уже не отражало сущности. Освобождённый им предшественник за компанию не только вывел из преддверного коридора. Он одарил наследством. Ценнейшим, ибо что может быть ценнее памяти, накапливаемой всю жизнь? Память, приобретённая в дороге жизни, – главное сокровище разума, его инструмент влияния на окружающий мир, его оружие защиты и нападения. И от выбора пути каждого человека зависит, чем станет его разум – мелкокалиберной «пукалкой» или серьёзным, всесокрушающим орудием главного калибра, с помощью которого получится выстоять в схватке с окружающей вселенной…
Шедший раньше обладал самым настоящим сокровищем, и его знания непостижимым образом стали доступны тому, кто вернулся в Трот за ним след в след. Может быть, потому предшественник и исчез, чтобы освободить тропу, на которой не разминуться, не посторониться? Дал дорогу…
И в Трот сталкер вернулся, обладая возможностями, о которых раньше мог лишь догадываться. Он и без наследия много чего умел, но теперь… Неудивительно, что образ жизни пришлось корректировать, познавая новые для себя грани абнормального бытия.
Неизбежно появились новые знакомства, а с ними и новое имя. Подошло по смыслу одно из нескольких слов, обозначающих друга людей.
Напарников, с которыми он одолевал многотрудный путь к дверям в торце тоннеля, спрятанного в недрах тайного лабиринта, сталкер больше не встречал и ничего не узнал об их дальнейшей судьбе. Ему оставалось лишь верить, что они, уйдя по своей лестнице, нашли свою дорогу и попали в тот мир, который хотели обрести.
Он вообще сильно отдалился от человечества и стал почти отшельником. Человеки такие создания, что дружить с ними лучше всего, держась от них подальше.
Приобретённые знания дали ему «ключи» ко всем схронам, закладкам, ресурсам носителей силы, известных в Троте как Изначальные. «Слепец», дожидавшийся у закрытой двери, был одним из них. Их существование непосвящёнными людьми признавалось, но считалось лишённым подтверждения, то есть ещё одним мифом Трота. Однако они реально являлись элементами ареальности.
Новые коллеги тоже кое-чему научили его. О, уж им-то было чем поделиться! Бывшим жителям домов, которые в ночь Посещения располагались на том участке земли, где теперь Колодец с аркой. В эпицентре пятого круга…
А тем временем доступ в Трот полностью перекрыли снаружи. Людей в российской Зоне Посещения после Мегазахвата стало гораздо меньше, и количество уменьшалось с каждым днём. Зато начали ускоренно плодиться и множиться мутанты разного рода. Вдобавок ещё и разгорелась война банд. Вернувшийся сталкер почти не участвовал в социальной жизни человеческой популяции Трота, предпочитая держаться особняком. Но когда его новые соратники почти все угодили в засаду, устроенную на них бандитским кланом, вступившим в сговор с чмошниками, разумными мутантами, и погибли, он был вынужден как бы возвратиться в давно пройденный этап своей зонной судьбы.
Одно из его старых имён, ещё позапрошлое, принадлежало легендарному наёмнику Зоны. Одиночке, способному вырезать целые группы.
Не так уж много времени понадобилось, чтобы выследить всех убийц и искоренить их с предельной жестокостью. Но расправа не принесла облегчения. Его соратники мертвы, их уже не вернуть.
Считанные по пальцам одной руки уцелевшие Изначальные предпочли скрыться в глухих, почти недоступных локациях четвёртого уровня. Они взяли тайм-аут, обезопасив себя от людей и мутантов. Один лишь он, как последний солдат исчезнувшей армии, упорно оставался «на хозяйстве». Продолжал свою войну с теми, кто выродился – в прямом и в переносном смысле. У него именно так, «соло», получалось эффективней всего. Не требуется затрачивать энергию, надеясь, что напарник прикроет спину. Разум и тело полностью мобилизуются. Сильней всех тот, кто не рассчитывает ни на кого, кроме себя.
Время шло, трупы выбракованных множились. Он прекрасно справлялся с работой, которую Изначальные пытались выполнять ещё с первого периода после даты Посещения, без малого столетие. Конечно, по большому счёту, сталкер прекрасно понимал, что воюет с ветряными мельницами, всех уродов не перебить, но также… подозревал, что не только прореживает ряды, получив работу по наследству и вырубая сорняки. Он тренируется, поддерживает форму в ожидании чего-то, пока неясного. Предчувствуя, что должен когда-нибудь появиться фактор, который выкинет его из замкнутого круга, в который попал, приняв решение не открывать чёрную дверь.
И вот долгожданный фактор приобрёл конкретные параметры. Сталкер встретил другого сталкера, с которым не захотел разминуться. Первоход, но при этом опытный бродяга, пробравшийся в Трот вопреки всем запретам и охранным системам, сразу пришёлся по душе. Чуйка подтвердила – он!
На самом деле «хозяин леса» приметил его на территории задолго до знакомства. Следил с патового момента, когда тот самостоятельно отбился от муталосей на гигантской ели. Первоначальной причиной заинтересованности было то, что человек соблюдал правила предосторожности, но без страха относился ко всему в Троте, включая растения. Большая редкость! Исключение. Обычно новоявленные в Зоне люди боялись неизвестного и предпочитали скорей уничтожить, нежели понять. Этот пришлый был иным, и сталкер наблюдал за ним, желая разобраться, на что тот ещё способен.
Когда бродяга попался в лапы к мутантам, он рассчитывал, что тот сможет отбиться в одиночку, и поэтому вмешался в самый последний момент. Не окажись рядом подмоги, будущий напарник попросту бы погиб лютой смертью. Положа руку на сердце, сталкер в любом случае вмешался бы, так как в противостоянии между мутантом и человеком всегда отдавал предпочтение людям. И не прошёл бы мимо, даже случайно оказавшись там.
Но в данном случае твари, заграбаставшие жертву, сталкеру были знакомы. В этой банде чмошников по-настоящему мутировавшим был вожак, остальные скорее относились к обращённым, а девушка так вообще только-только вступила на путь изменения. Именно поэтому раньше при встрече он ограничился предупреждением, не стал выбраковывать сразу. Бывало, что неофиты откалывались от бандитов сами и уходили к «мирным» сталкерам.
Но чтобы спасти первохода, пришлось зачистить целую банду, тем более что девушка уже погибла. Тот, кто сумел удрать, больше не интересовал, догонять не было смысла, и спаситель установил кон