Очертания вроде человеческие. Лицо скрывается в тени, одеждой служит что-то вроде балахонистого плаща. Он движется прямо ко мне, причём звук шагов отсутствует в принципе. Или это я утратил слух? У неизвестного уверенная быстрая походка, но даже крадись он как мышка, полностью беззвучно передвигаться у него не получилось бы. Всё равно при соприкосновении с землёй что-то да раздавалось бы, звучало! Пусть я и не распознал бы этого, ступай он синхронно со мной.
Но во всеобъемлющем гробовом молчании настолько беззвучно ходить – нереально. По крайней мере если я вижу живого хомо сапиенса, а не…
Призрак? Я ни разу не встречал воочию потусторонних сущностей. Не определился конкретно, верю в них или нет. И что вообще они такое. Может быть, привидения за мной наблюдали тайком, но мне их видеть не доводилось, так что доказательств существования я не имел, но и опровержений – тоже.
Хотя в этом параллельном мире много всякого увидел, уже воплощённого в реальность. Такого, во что раньше не то что не верил, но даже не представлял, что оно может быть воображённым…
Неужели всё-таки за мной наблюдали? Всё же не стоило идти этим маршрутом? А может, я сейчас встречу человека, такого, как и я сам, каким-то образом в данных реалиях оказавшегося, и этот момент станет судьбоносным?! Почему я, демон подери, не могу пошевелиться? Мне мерещилось, что некто следует за мной по пятам, но этот балахонистый появился спереди.
Фигура в плаще приблизилась, и я могу в деталях увидеть лицо. Перехватывает горло вмиг, и мне становится трудно дышать. Черты принадлежат… Марлину!
– Иди ко мне-е, – многообещающе произносит он и обнажает множество мелких белых зубчиков, годных для полотна пилы, но никак не для человеческих челюстей…
От улыбки его веет дыханием смерти. Он тянет ко мне костлявую руку, выпростанную из складок плаща, а у меня сердце отчаянно бьётся, я хотел бы что-то сделать, бороться, подороже отдать свою жизнь! Но со смертью торговаться за цену проблематично в принципе, и в данном случае она – воплотившись в пилозубого! – сулит расправиться со мной незамедлительно и безапелляционно.
Я формирую в сознании чёткую, настойчивую мысль, почему-то зная, что это существо услышит, и предлагаю ему:
«Бросим жребий. Выпадет аверс, снимешь блокирование и дашь мне биться. Выпадет реверс, просто убьёшь…»
Рука, коснувшаяся было моего горла, останавливается.
Затем опускается и вынимает из складок плаща кругляш, сверкающий серебром… чтобы подбросить. Я никогда не был особо набожным, но когда монета взлетает и падает, истово молюсь. Орлу. Может, неумело, но крайне искренне, потому что на него я поставил всё и вся, в этот момент полностью зависим от результата. Мне показалось, время придержало коней, и монета падает нескончаемо долго, как на экране в замедленном режиме съёмки.
Диск переворачивается несколько раз за время полёта. Я слежу за его кульбитами с небьющимся сердцем. Наконец монета останавливает полёт на раскрытой ладони, обтянутой чёрной перчаткой. Серебро на чёрном… Выпадает аверс. Да здравствует Орёл!!! Тот, что в песне смелых и сильных духом всегда будет живым примером, призывом гордым к свободе, свету!..
Оледенение моментально отпускает, я вспоминаю, как дышать, сердце оживает и колотится набатом. Был шанс! Призрачный, но был! Используя сжатую в моих руках винтовку как ударный инструмент, я со сдавленным рыком изо всех сил двигаю прикладом под дых потустороннему убийце.
Он в долгу не остаётся и наносит ответный удар лапой в перчатке по моему горлу – такой мощный, что я отлетаю назад и опрокидываюсь на спину, чувствуя, как кровь полноводным потоком заливает шею и грудь. Враг направляется к лежащему мне, и я понимаю, что следующим ударом он поставит точку.
У меня потемнело в глазах, и нутро терзает жгучая боль. Я уже готов броситься навстречу смерти, чтобы встретить её в полёте, в прыжке, но не успеваю – воздух моментально впадает в бешенство, и поднимается мощнейший ветрюган. Всё пространство, которое я вижу, подёргивается рябью.
Как ни силится, гад с лицом Марлина не может продвинуться ко мне, его сдерживает сама атмосфера. Ещё пара мгновений, и безжалостный рывок ветра легко поднимает силуэт моего врага от земли. Небо обрушивается вниз, туман вихрится вокруг змеистыми струйками, а я внезапно ощущаю невероятный прилив сил. Словно ветер в меня задул энергию жизни.
Ещё миг, и наваливается тьма, я не успеваю ничего сообразить, но испугаться тоже не успеваю, она почти сразу отступает, рассеивается. Я прихожу в себя, по-прежнему оставаясь в лежачем положении на влажной почве. Холодные капли неприятно ощущаются на горле, ещё там горит огнём в месте прикосновения чёрной руки.
Тем не менее, преодолевая адскую боль, я поднимаюсь и выпрямляюсь во весь рост.
Голова идёт кругом и в прямом, и в переносном смысле. Я позволяю себе лишь секунду паузы, затем начинаю поворачиваться в разные стороны, ожидая нападения врага с костлявой рукой.
Но из тумана ко мне с тыла приближаются три фигуры, какие-то совсем другие. Уродливые, размытые, с пылающими глазищами, нескладные и несимметричные. Меня посещает безумная идея не тратить на них патроны, так как боеприпас пригодится скорее в сражении с тем, который сейчас куда-то запропастился.
Поэтому я атакую новоприбывших с выхваченным ножом в руке.
Одна из тварей пытается меня ударить, но я изворачиваюсь, и когтистая лапа промахивается, свистнув над самым ухом. Зато я монстру всаживаю лезвие в условный торс, и руку, в которой я сжимаю нож, окатывает волна бурой кровищи. Я выдёргиваю клинок и бросаюсь навзничь, уходя от атакующего броска второго монстра. Расставшись на время с винтовкой и сумкой, чтобы улучшить собственную подвижность, откатываюсь на некоторое расстояние, вскакиваю и замираю в стойке, готовый к бою.
Враждебные создания медлительными не назовёшь, и это, с первой попытки меня не доставшее, в два счёта вновь сближается, метнув в мою сторону вёрткое щупальце, по внешнему виду напоминающее ковбойское лассо, а по скорости – цирковой хлыст. Я пригибаюсь и метаю нож из такого положения.
Вообще-то ни разу в жизни этакого фокуса не выделывал. Но между мной и тварью не больше трёх метров, и ситуация исключительная… я попадаю точно, «в яблочко»! Клинок ненадолго задерживает тварь, не убивает, я подскакиваю и заряжаю ей ногой с «вертушки».
Толчок выбивает опору из-под её ног, или на чём она там держалась, но я, чтобы не попасть под перекрёстные атаки других вражин, одна из которых даже не ранена, скачу вслед, сверху на неё напрыгиваю и ещё дважды вонзаю лезвие в область морды, тем самым окончательно прикончив.
После этого мне приходится кувыркнуться вперёд; оставшиеся две не зевают. Хотя почему бы и не зевнуть, пейзаж очень даже навевает сонливость – туман, мрачные плиты могил, монотонность овладевающая… Полуприсев, снова делаю выпад холодным оружием. Р-раз, и рассечена очередная часть тела уже уязвлённой мною твари. Выполняю боковой перекат и наношу удар следующей на очереди. Гадина ловко уворачивается, и моя рука промахивается, не встречает сопротивления.
По инерции я заваливаюсь вперёд, и вдобавок что-то как треснет меня по затылку! Плюхаюсь наземь, приложившись лбом, но к счастью, в свободную руку попадается увесистый камень, и я запускаю им в направлении, откуда прилетел удар с тыла. Не теряя ни секунды, группируюсь, вскакиваю, и снова ожесточённый наскок с выставленным ножом, вонзаю изо всех сил жаждущий крови клинок в тело твари.
Эта уже не помешает мне, но другую, недобитую, я напрасно упускаю из виду… Она собирает оставшуюся злобу и в остервенелом прыжке почти накрывает меня сверху.
Отчётливо запечатлеваю этот момент, потому что время останавливается, я во всей красе различаю её, яростный неземной импульс сквозь себя пропускаю, даже штаны предательски мокнут. Но я закрываюсь туловищем только что приконченного чудища, а потом наваливаюсь на подраненное существо с фланга… И отсекаю страшную голову ножом, тем самым наконец-то умерщвляя.
Но это ещё не всё. Я даже обрадоваться толком не успеваю, правда, мимолётная эмоция всё же проскакивает. С разных сторон ко мне неотвратимо приближается нечисть. Создания вроде тех, которые я только что раскромсал, но количество выросло. Этот перевес сыграл бы фатальную роль, если бы я не обратился в бегство. Они погнались за мной, разумеется, с чего бы им спокойно отпускать добычу, сунувшуюся на их территорию.
Разъярённые, выглядят как типичные дьявольские отродья, какими их традиционно показывают в произведениях массового искусства. С рогами, когтями, горбами, клыками, каждый чем-то отличается, но в целом похожи, толпа уродов. Я улавливаю горячее зловонное дыхание, слышу топот и утробное рычание, извергающееся из пастей, и жгучая жажда жизни подгоняет меня.
Я должен спастись, но преследователей слишком много, и расторопности у них всяко не отнимешь…
Вот и несусь, выжимая из лёгких последнее, что есть, а просвета нигде не видать, совсем влип, безвыходная ситуёвина! Из-за покосившихся надгробных камней и сгнивших крестов поднимаются всё новые и новые образчики. Я страшно кричу от отчаяния, но крик этот тонет в полотнах тумана.
Наконец чуть было не растягиваюсь возле одного из надгробий, но в крайнюю секунду избегаю спотыкания об него, подкорректировав вектор бега. Если бы грохнулся, мне тут же наступила бы хана, полная и окончательная.
Почти ничего не разбирая перед собой, практически ни о чём не в силах думать, раздираемый адовой болью, борясь с одурманивающей слабостью, я ломлюсь прямо сквозь проклятое кладбище. Хотел короткий путь – заполучил его!
На бегу прыгаю через невысокую, до колена, ограду вокруг одного из захоронений, и тут на лету меня сшибает удар! Наскочило и атаковало нечто свирепое и мохнатое.
Дальше всё разворачивается молниеносно, мозг толком не успевает обработать и сообразить. На меня сыплются удары, что-то налетает и клюёт сверху, ничего не вижу, только раздаю ответные тумаки куда ни попадя… Вспоминаю краешком сознания, что у меня же есть граната, и я могу всех уродов прикончить вместе с собой. Повторить подвиг главного героя… как там его звали… из повести Гоголя «Вий». Вот только геройство моё оценить будет некому, оно означает просто гибель, провал миссии.