– Стоять! – резкий окрик окончательно вернул меня в действительность.
Я замер на месте, не успев сделать и пары шагов. Между мной и дедом простирался участок «жидкой» земли, грязи, попросту говоря. В этом ничего удивительного для меня не было. Но старик вскинул руки и махал мне, жестикулируя отчаянно, показывая: обойди, не ходи прямо! Поэтому пятно скопления жижи пришлось обогнуть по широкой дуге.
– Ну, чё, посмотрел?! – словно из тумана, приглушённо достигал моих ушей голос деда, хотя сам-то он находился совсем рядом. – Предупреждал же тя, не суйся! Подвезло те, я вслед за тобой крался, дык отделался, почитай, испугом! Быстро валим отсель, парень, и, ежли жить хошь, не отставай ни на шаг. Да смотри мне, не вступи в каку-нить… грязь…
Мы идём, идём обратно, в сторону деревни, и я на ходу беру себя в руки, оцепенение покинуло меня. С ужасом вспоминаю облик монстра, отпечатавшийся в памяти, и решился произнести:
– А то… существо, оно вправду было? Не наваждение какое-то? Макарыч, ты ведь тоже… видел?
– Дык видел. Натуральная зверюга. Мы оба не съехали с катушек, – заверил старик. – Придётся те принять, чё увидел. Второй шанс я подарил, парень, ну и судьба, канешна, я ж мог промахнуться или секундой позже стрельнуть. Короче, ты в рубахе, считай, родился. Теперь бы до дома добраться… Доберёмся, бум говорить, а покудова гляди в оба, молись там, уж не знаю, кому ты веришь. Тока не отставай ни на шаг…
Мрачное небо, цветом едва посветлее, чем дым, валящий из трубы киношного паровоза, начало испражняться грязноватым дождём. Противно сыплющие с неба капли действовали на нервы, но, к счастью, дождь не был таким сильным, чтобы создать нам реальные затруднения в пути или вымочить до нитки. Я всё озирался вокруг, готовый к нападению чего-то страшного, и на небо посматривал, будто бы и оттуда могло свалиться опасное…
Свалиться как снег на голову; я уже убедился, что бдительность у меня пока хреновая. Но постепенно пейзаж стал меняться, я почувствовал, что мы почти что выбрались, выплыли из враждебного лесного океана и уже на приближении к острову деревни.
Я облегчённо перевёл дух.
Всё ещё сохранялось ощущение ирреальности происходящего, но мне придётся смириться с необходимостью поверить в факт, что невероятное столкновение случилось взаправду, не понарошку…
Согласиться с тем, что видел и ощутил реальное чудовище. Там, за незримой чертой, отделяющей потустороннюю, ненормальную часть леса от остального мира. Его кровь на мне! Я воочию убедился в существовании доселе невиданной, незнакомой человечеству угрозы, с которой мне… предстоит столкнуться??? Для чего же ещё я прибыл сюда.
Вот только как познать её природу, как бороться с силой, способной порождать такую жуть?
Ответов на эти вопросы я пока не знал. Как и ответа на вопрос, почему именно я? По сути, не подготовленный к боевым условиям человечек, ни разу не вояка-ветеран или профессиональный экстремал какой-нибудь.
Я тщетно попытался опознать «пушку» Макарыча, но ничего даже подобного припомнить не мог. Чёрный ствол, архаичный приклад, простая конструкция… и запах пороховых газов, уж порох я безошибочно определил. Дедуля непрост, неужто оказался спецагентом? Засланным сюда… э-э-э, с той же целью, что и я?
Чтобы бороться какими-то средствами с той мутью, в реальности которой я удостоверился воочию. Прущей наружу из этой глухомани. Или, может, правильнее сказать: сдерживать. Не давать прорваться. Он вроде стража, защищающего границы миров, от…
Демон подери, каких, на фиг, миров?! Разве помимо нашего, пусть не идеального, но подчинённого некоему комплексу представлений, развитого и цивилизованного, модели конца двадцать первого века… существует ещё какой-то мир?
Тёмный, мистический, наполненный алогичной, чужеродной энергией. Страна Чудес не вполне земного образца, нашего, детски-сказочного… а сурово по-взрослому, иномирского «производства», да?
Пошарив в рюкзаке, я достаю спички и зажигаю одну. Пламя неясно освещает небольшой фрагмент тоннеля.
Узкий ход от метра до полутора в ширину, не прямой, часто виляет. Бегун и Бравый ждут нас впереди на значительном расстоянии. Дойдя до них, мы останавливаемся, и я приступаю к врачеванию Цепкого. Честно говоря, он достаточно неплохо держится, но те медикаменты, которые я могу к нему применить, не исцелят, а лишь помогут дольше протянуть. «Клея» бы сюда, но закончился. В трофеях из дота его не оказалось, тогда ещё не производился.
«Спасибо, что не бросили меня, – слышится благодарность Цепкого. – Ценю…»
Ментальный голос едва слышен, силы утекают из муравья.
Когда я заканчиваю обихаживать Цепкого, мы подкрепляемся и движемся назад. Проход тянется вглубь, но нам совершенно неинтересно, выведет ли он наружу, заведёт ли в тупик, или заманит в смертельную ловушку. Славно уже то, что мы до сих пор живы. Вот и нечего испытывать судьбу. Сомнительно, что летуны караулят нас у выходов… Хотя им не удалось нас уничтожить, и теперь, так или иначе, монстры держатся начеку.
Когда мы почти добираемся обратно, к проёму выхода, остаются считаные часы до рассвета. По моим прикидкам, один-два. Цепкий хорохорится, заверяет, что прекрасно себя чувствует, и всё благодарит меня и Мастака за то, что мы его не оставили. При этом еле двигается, припадая, кажется, на все лапы… Я прошу раненого не тратить силы на заверения, он утихомиривается, и в ментальном «эфире» на какое-то время устанавливается тишина. Но вскоре её нарушает выразительный возглас Бегуньи, которая, по обыкновению, движется впереди всех:
«Стоять!»
Благодаря тому, что органы чувств моих спутников несколько иначе устроены, и в подземной темноте они не совсем слепы, я тоже могу кое-что «видеть» вокруг – они транслируют. Но чтобы рассмотреть в подробностях, приходится моим глазам помочь.
Когда пламя спички высвечивает полог паутины, заблокировавший проход, мне к горлу подкатывает ком, и тошнотворная горечь разливается во рту. Последние метров десять-пятнадцать тоннеля, остающиеся до выхода, сверху донизу заполнены серой «пряжей».
Преграда представляет собой не классическую симметричную сеть, а очень плотное, сплошное, концентрированное нагромождение нитей, прорех в нём я не успеваю заметить. В паутинную «стену» можно погрузить конечность, как будто в мягкое сено, и Бегунья парой лап увязла в ней с лёту. Отскочив назад, сейчас она отряхивается, с трудом отлепляя с себя клейкие нити. А что, если бы полностью влетела, всем туловищем воткнулась?..
Я пробую паутину ножом – лезвие входит свободно, но прореха, проделанная им, совсем незначительна. Клок паутины налипает на острие клинка. Чтобы пробиться наружу, придётся орудовать им очень долго. Проход как будто закупорен «сахарной ватой».
Почистив лезвие, я отбрасываю вариант с гранатой. Пусть даже нас бы и не задело осколками, слишком велик риск, что взрыв спровоцирует обвал, да и звуковой удар испытать в тесном пространстве – врагу не пожелаешь. Хотя можно попытаться через цепочку прорех затолкнуть гранату поближе к центру «пробки» и отбежать как можно дальше, тогда взрывной волной преграду должно бы вымести, но какой в этом смысл, если потолок непременно обрушится, и выход скорее всего совсем завалит…
Поэтому сперва посмотрим, куда приведёт тоннель в другом направлении, и если там выхода нет, придётся сюда вновь возвращаться и продираться до победного.
А пока разворот, и снова в глубину, посмотреть, а вдруг всё-таки найдётся другой путь наружу? Без разницы: неизвестно, что нас ждёт дальше в тоннеле, и что нас ждёт внутри паутинного облака, неведомо тоже.
Хуже всего факт, что мы в пещере не одни; очевидно, что вход запечатан специально, чтобы отрезать нам путь назад, подобно тому, как маньяк украдкой притворяет дверь за жертвой, вошедшей в его жилище.
Либо это очень много маленьких паучков, либо один большой. Видимо, хозяин или хозяева этой дыры, вернувшись домой и обнаружив следы присутствия посторонних, изолировали своё логово. Или он и был где-то здесь, просто тоннель – заведомая западня? В таком случае от нас ловко сумел спрятаться, когда мы ходили туда и назад. На протяжении той части тоннеля, которую мы протопали, иногда встречались невзрачные боковые ответвления и ниши, но мы по ходу не уделяли им особого внимания…
Однако, если таинственному существу под силу за сравнительно недолгое время наворотить такую закупорку, его стоит всемерно остерегаться. Короткой демонстрации достаточно, чтобы понять.
Абсолютная тьма интересно действует на меня. Поначалу обострились слух, осязание, вестибуляция. Потом я вспоминаю, что человек на самом деле видит не только то, что привык видеть, а ещё кучу информации снимает с окружающей среды. Инфракрасные, тепловые волны, которые мозг в автономном режиме отсекает, чтобы не перегружать «графический экран».
Я сосредоточиваюсь и стараюсь смотреть в «скрытых» режимах, сознательно активируя недоступные ранее скиллы. Увлёкшись, даже слегка забываюсь…
В такой темноте я рискую не увидеть смерть, когда она придёт. У муравьёв восприятие устроено по-другому, они различают, что происходит, и даже со мной периодически «картинками» делятся. Потому-то и странно, что пропустили здоровенного паучищу или банду паучков, не засекли и не заприметили. Муравьи же отслеживают обстановку и поставляют её характеристики мне. Доверял я им или не доверял, а в плане зрения, хочешь не хочешь, оставалось полагаться…
Блин, как я мог отправиться в приключение и не взять с собой фонарь?! Неудивительно – в моём мире света было предостаточно везде, и когда я собирался, то и подумать не мог всерьёз, что полезу в такие места, где буду испытывать нужду в освещении, в мрачные пещеры, например. А если полезу, наивно рассуждал я, то перед этим приобрету необходимое снаряжение.
Недолго посовещавшись, мы с Цепким решаем пробираться вглубь, нет смысла торчать истуканами, ожидая неведомо чего. Поглядеть надо, куда ведёт тоннель. Если не наружу, то в тупик, и там может поджидать встреча со здешними, сколько бы их ни было, обитателями. Раз уж снова предстоит игра со смертью, незачем оттягивать её начало! Хотя не удивлюсь, если, отойдя с дюжину шагов, мы обнаружим, что и с противоположной стороны теперь тоже «запечатаны».