Я точь-в-точь повторил телодвижения Мороза. Зачем что-то выдумывать, если уже появилась зарекомендовавшая себя комбинация движений?
Когда я тоже увернулся от когтистых лап крикуна, он разъяренно замяукал. Выгнув спину, вцепившись когтями в стену, по инерции процарапал каменную поверхность, наконец затормозил и молниеносно развернулся. Настырный, гад!
Пули из моего «форта» точно попали в его передние лапы, раздробив кости. На одних задних крикун не удержался, а пуля в грудь придала ему дополнительное ускорение. Монстр рухнул вниз. Этот из борьбы исключен. Во всяком случае, на время. Если и выживет, приземлившись на лапы на каком-нибудь уступе, то не скоро обратно вскарабкается.
Как только я снова задрал голову, совсем рядом со мной пролетел второй крикун. Развороченная голова и превратившееся в сплошное кровавое месиво брюхо свидетельствовали, что этот уже никогда не вернется в борьбу. Я облегченно выдохнул. Будь он жив, непременно полоснул бы по мне когтями.
Третий крикун был самым маленьким, но, как ни странно, наиболее ловким и опытным.
Мутант резво, со знанием дела, перемещался по стене обрыва, заставляя Чипса и Базю попусту расходовать патроны. А потом крикун неожиданно прыгнул на Чипса, однако наш снайпер, будто олимпийский чемпион по художественной гимнастике, сделал пируэт и ухитрился избежать контакта. Ушел от соприкосновения… но полетел вниз. То ли «обезьяний хвост» плохо закрепил, то ли его креп-система оказалась с изъяном…
Я уже мысленно попрощался с товарищем, как вдруг падение тела прекратилось. Чипс завис в воздухе, загребая руками и ногами, и начал плавное, не опасное для жизни снижение. Неужто попал в область «воздушной воды»?! Уф-ф, до чего же кстати! Отряд не лишился бойца.
Остальные продолжили спускаться по веревочным системам. Пускай не так быстро и не так эффективно, как Чипс, но по-другому мы и не сумеем. Теперь можно хоть не опасаться третьего крикуна: мутированный кошак не удержался, упал и скрылся с глаз долой. Не факт, правда, что убьется.
Спустившись, мы были готовы схватиться с потомками кошачьих. Однако крикуны или погибли, или оказались умными: поняли, что нас много и что мы все крепкие противники, и ретировались. Искать трупы нам некогда. Если не разбились, то зализывают раны и копят досаду, перемешанную с ненавистью. Ох, не завидую тем, кто будет спускаться на этом участке за нами! Обозленные крикуны на порядок опаснее, мстительные они твари.
Зато хоть ознобного ветра внизу нет.
После такого «адреналинового» спуска мы приходили в себя минут десять. Серьезный стресс для организма – воздействие перепада высот и анормального влияния окружающей среды. Базю вырвало, только и успел шлем сдернуть, Мороз периодически приподымал свой шлем и массировал виски, да и у меня раскалывалась голова, вдобавок к ломоте в костях. Без обезболивающего не обойтись. Даже Пеца приуныл, помалкивал.
– Вперед, нам в город, – морщась от боли, сказал я, сделал несколько шагов и чуть не воткнулся в «транс», хреновую такую «изменку», получившую название из-за способности обездвиживать живые организмы.
Торчит такой себе столб измененного пространства размером с большой холодильник посреди пространства нормального, и пробегает по нему рябь. Изредка. В остальное время эту гадость в упор не разглядеть и не учуять. Вляпается сталкер в такое и сдохнет от голода и обезвоживания, если некому будет его вытолкнуть палкой или оружием.
Рябь пробежала у меня перед глазами, и я успел остановить занесенную для следующего шага ногу. Сейчас не страшно, есть кому меня спасти. Но проходи я один, без напарников, и не заметь единственное визуальное проявление «транса»… Тут бы и окончилась моя ходка.
Чуть ли не самые смертоносные угрозы в Троте – такие вот, трудноопределимые области ИФП. Опасней лишь те, что вообще никак не определяются, ни по виду, ни по запаху, ни по осязательным ощущениям, ни по температурным колебаниям, ни интуитивным озарением, то бишь пресловутой чуйкой. Против незримой и неопределяемой угрозы нет никакой защиты. Идет человек, и вдруг бац, прихлопнуло его, или сожгло, или заморозило, или разорвало, или подкинуло, или просто взял да исчез…
Это Зона. Все по ней ходим. И «под ней»…
– Берем левее, мужики, – предупредил я и повторил: – Нам в город.
Из всех южных секторов пяти кругов четвертый – наиболее цивилизованный, так сказать. В плане количества находящихся в нем искусственных объектов, строений там разных, сооружений и структур. После визита чертовых инопланетян территория, которую теперь зовут российской Зоной Посещения, начала опускаться-углубляться, причем ее середина, кругляш примерно пятнадцатикилометрового диаметра, теперь известный как четвертый круг, быстрее внешних колец канул в недра планеты.
А на южной стороне этого кругляша располагался город. Далеко не самый крупный из возможных, но вполне солидный по меркам провинции.
Я облазил не все уголки городской застройки, но был в микрорайоне «Университетский», рядом с политехническим ВУЗом, пробирался в заросшем парке Победы, ходил по главной улице, Советской, заходил во дворец спорта «Звездный», заглядывал в кинотеатр «Октябрь» и побродил по Центральному рынку. Осмотрел, так сказать, достопримечательности. Такие вот памятники Советскому Союзу.
Мы двигались крайне осторожно, потому что в этом секторе южной части четвертого круга окопались «инферновцы». У них база в Политехе и вторая в бывшем городском театре. А еще в этом мертвом городе толпа «манекенов», получившихся из бывших горожан, которым несколько десятилетий назад фатально не повезло оказаться в самой гуще событий Посещения. «Изменок» и всяких-разных мутняков тоже никто не отменял.
Зато сюда практически не суются армейские, и члены других сталкерских объединений в открытую не прутся. Даже у такой хреновой местности, как четвертый круг, есть свои плюсы. А от залетных вольных сталкеров отбиться легче и проще. Да и не сильно они наглеют, в одиночку не особо построишь крутого.
Дальше на север, точнее, на северо-запад, по ту сторону цилиндрической ямины пятого круга, есть другой участок городской и промышленной застройки. Что-то типа поселка-спутника при бывшем машиностроительном заводе. Эпицентральная точка Трота пришлась в аккурат на промежуток между городом и пригородом. Пятый круг частично «съел», утянув еще глубже, и некоторые городские кварталы, и добрую половину домов поселка. Но завод остался нетронутым, и его трубы торчат по ту сторону дыры, на северном участке окружности границы пятого круга.
Не был я там. И никто не был. На территорию завода невозможно войти, словно он силовым куполом накрыт и невидимое поле не пускает материальные объекты внутрь.
Я вообще покамест не особо-то высовывался за пределы южного сектора. Мой схрон находится по эту сторону провала пятого круга, в одном из уцелевших городских кварталов. В подвальном убежище я был всего лишь трижды, но дорожные приметы помнил хорошо. С картой территории четвертого даже не сверялся, шел в город по памяти… Но карту все-таки пришлось посмотреть.
«Я не узнаю здесь ничего!»
Паника вскочила в голову и начала усердно грызть мозг. Поводы для ужаса самые серьезные – за месяц все изменилось до неузнаваемости! Старую карту можно удалить, она бесполезна.
– Есть идеи? – поинтересовался Базя, рассматривая широкую и глубокую трещину в земле, которая тянулась с запада на восток и преградила нам путь. Настоящая траншея, не перепрыгнуть, а на дне течет подозрительного вида темная маслянистая жидкость. Как будто русло нефтяной реки.
Ничего подобного месяц назад здесь не было.
– В обход, – ответил я. – Какие могут быть еще идеи. Мы не кенгуру.
– Конца ей и края не видно, – буркнул Чипс.
– Без тебя знаю, – в тон ему буркнул я. – Но мы выберемся.
– О Космос, приглядывай за своими детьми… – утробным голосом начал Чипс.
– Заткнись, ёпэрэсэтэ!!! – заорал на него Пеца. Наш богатырь несколько поутратил свою развеселую бодрость.
– А куда мы вообще идем? – спросил меня Мороз.
– В мой схрон, – уверенным тоном ответствовал я, надеясь, что никто из напарников не догадается, что я и понятия не имею, как пройти отсюда в город и найти упомянутую цель. – Пора пополнить запасы.
– У тебя есть схрон? Хорошая идея, ёпэрэсэтэ! А то уже чувствую себя голым, – повеселевшим тоном одобрил Пеца.
Мы шли и шли на запад, а щель в земле все не кончалась. Неужели она тянется по всей окружности четвертого круга? Зона что, решила еще один круг образовать и очертила его будущую границу?
Но даже если так, сталкер я или где! За неполный год, что хожу по Троту, уяснил для себя простую истину: всегда думай о том, как найти другой выход.
Чем я и занялся.
Определяя границы ИФП, подмечая следы мутантов, «манекенов» и «инферновцев», я продолжал искать способ перебраться через траншею. А он, гад, все никак не находился.
Когда идея с перекидыванием веревок через щель с захлестом на что-нибудь по ту сторону уже казалась не такой и бредовой, я увидел мостик. Деревянную перемычку над трещиной, два древесных ствола, уложенные параллельно друг другу. Узенький переход, с виду хрупкий, совершенно не внушающий доверия, но все же! Я едва сдержал желание закричать «Ура!» во весь голос.
Кто-то проходил здесь до нас и соорудил мост. Не убрал, значит, намеревался вернуться.
– Ну вот, нам сюда.
Ступив на мостик, я поудобнее перехватил «калаш» и зарядил в него предпоследний магазин. Ладно, пока не будем терзать себя этой темой. Вот совсем закончатся патроны – тогда и попричитаем.
Вопреки ожиданиям, мостик не сломался. Не треснул он даже под тяжелым Пецей. А с виду – еле держится, стволики длинные, но тоненькие.
После переправы я объявил перекур. Пауза необходима прежде всего мне, надо сориентироваться и понять, куда двигаться дальше.
– Мы не одни, – сказал Чипс.
Пока все отдыхали, наш снайпер беспрерывно принюхивался, а потом снял шлем и взял в руки свою снайперку. Шлем помешает нормально целиться через оптику. Со шлемом на голове Чипс разве что своим вспомогательным оружием может пользоваться, а у него это «хеклер-унд-кох» модели USP.