Нам повезло.
Билеты купили на самолет, взлетающий через полчаса. Вряд ли за это время наемники сумеют сориентироваться, даже если узна́ют список пассажиров и дату вылета. Приоритетное обслуживание за отдельной стойкой регистрации сэкономило время, досмотр в зоне для пассажиров бизнес-класса тоже прошли без очереди и очень быстро, так как мы летели без багажа.
В зоне вылета Вику немного отпустило, я же расслабился, лишь когда мы вошли в самолет. Вряд ли наемники рискнут работать в летящем лайнере: никому неохота хоронить себя вместе с целью, сколько бы за нее ни было заплачено.
Но я все равно перестраховался.
Когда мы вошли, я спросил у бортпроводницы, нет ли желающих в эконом-классе поменяться с нами на бизнес-класс. Глаза юной девицы стали величиной с небольшие блюдца.
– Простите, не поняла.
Я повторил вопрос.
– А… в чем причина?
Я улыбнулся растерянной улыбкой простодушного, доброго очкарика:
– Понимаете, компания заказала нам дорогие места, но мы не привыкли к роскоши. Наверняка в салоне найдутся люди, которым комфорт нужен больше, чем нам.
Люди, естественно, нашлись. А нам досталось два удачных места – одно у окна, второе посредине; на третье, возле прохода, взгромоздился высокий полный мужчина, почти полностью скрывший нас от взглядов других пассажиров.
То, что хотелось.
Если наемники отследили нас и сопоставили фамилии с номерами билетов, они первым делом ломанутся в бизнес. А там их будет ждать разочарование в виде старика и старушки, крайне довольных счастливым стечением обстоятельств. Я же заранее замечу суету и постараюсь принять меры – в умелых руках даже тяжелый каталог товаров авиакомпании может послужить оружием.
Полный мужчина, сидящий по левую руку от меня, сразу заснул. Хорошая привычка по максимуму использовать уже заранее убитые несколько часов. Я тоже так умею, но сейчас был не тот случай – слишком уж опасный противник нам достался…
Мизинец Вики легонько коснулся моей ладони, лежащей на подлокотнике.
– Я боюсь летать. Всегда боялась, – еле слышно прошептала она.
– Если боишься чего-то, нужно самой делать первый шаг навстречу своим страхам, – улыбаюсь я. – Тебя трижды пытались убить профессионалы. Чего теперь-то бояться?
– С тобой и правда не страшно, – несмело улыбается она в ответ. – Повезет какой-то счастливице с таким мужем.
Усмехаюсь:
– Не уверен. Помимо способности защитить семью, муж должен обладать еще кучей других качеств, которых у меня нет.
– У тебя была жена? Может, любимая?
Видимо, на моем лице что-то отразилась, потому что Вика быстро произнесла:
– Извини. Не отвечай, пожалуйста. Понимаю, это личное.
– Типа того…
Она молчала минут пятнадцать.
Вижу, переживала.
Но говорить не хотелось.
Когда в болото воспоминаний бросают камень, требуется немного времени, чтобы поутихли круги на воде, возникшие от удара…
Когда самолет взлетал, Вика несмело спросила:
– Можно взять тебя за руку? Страшно…
– Конечно.
Ее пальцы были холодны как ледышки – когда человек на эмоциях, организм собирает кровь к мозгу и сердцу, как полководец призывает воинов для отражения атаки. И я тут еще добавил переживаний своей хмурой физиономией.
Стало немного стыдно. И правда, мужа бы ей нормального, любящего. Не бродягу, у которого нет ни кола ни двора. Она-то точно заслужила свое счастье…
Приветливые стюардессы разнесли обед. Вика съела чуть-чуть, отодвинула пластиковый контейнер.
– Не могу. Трясет. И подташнивает.
Понятно. Ответная реакция организма на все события сегодняшнего дня. Особенно – на воспоминания, связанные с аэропортом. Пусть с другим, но тем не менее. Поспать бы ей сейчас немного.
– Разрешишь помочь?
– Как?
Глаза у нее какие большие…
Беру ее руку в свою левую, чуть нажимаю на точку возле большого пальца, начинаю массировать. В это же время касаюсь указательным пальцем правой руки другой точки около мочки уха, нажимаю слегка.
Серьезная точка. При слабой обработке помогает успокоиться. Нажмешь посильнее – и можно отправить человека на тот свет.
Через пару минут вижу, как Вику покидает остаточное напряжение. Ее глаза становятся сонными, пальцы – теплыми. Знаю это состояние искусственного отключения сознания, когда вроде и хочешь сопротивляться мягкому одеялу, накрывающему твой разум, но никак не получается.
Заснула.
Накрываю ее пледом, любезно принесенным стюардессой. Спрашиваю:
– Как там наши пассажиры в бизнесе? Не скучают?
– Ой, спасибо вам, – улыбается стюардесса. – Очень милые дедушка с бабушкой, летят к внукам. Сердечно благодарны вам. И совершенно не скучают – хорошего собеседника там встретили.
– Собеседника?
– Да, парень молодой, их сосед, заинтересовался пожилыми людьми, а они с радостью рассказали о том, как им повезло с обменом мест…
Понятно.
Мои предположения оправдались.
Те, о ком я думаю, точно не отступят от своей цели. Но пока самолет в воздухе, ничего не будет. А вот при посадке и на выходе из самолета – вполне.
Я ощутил легкое прикосновение к плечу.
Вика положила на него голову и теперь спала, счастливо улыбаясь во сне. Ей явно снилось что-то хорошее, без крови, смерти, без тревожного ощущения безысходности жертвы, которую охотники твердо решили убить.
Я не сдержался и осторожно погладил ее волосы, мягкие, как пух. Вновь захотелось зарыться в них лицом, оставив за спиной этот враждебный мир, забыв о нем хоть на минуту…
Но нет, забывать было нельзя.
Забывчивым этот мир обязательно напоминает о себе очень больно, а порой и фатально. И во избежание этого таким, как я, приходится корректировать нашу вселенную, чтобы такие, как Вика, могли спокойно спать и улыбаться во сне…
Прошло полтора часа.
Я сидел, стараясь не шевелиться, опасаясь потревожить ее сон – и удивляясь новым для себя ощущениям.
Это, оказывается, очень приятно, когда тебе доверяют настолько, что во сне используют вместо подушки. Сидишь такой столбом и невольно улыбаешься, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. И плевать, что спина затекла, став по ощущениям деревянной. Невеликая расплата за кратковременное ощущение счастья.
Но в этом мире ради сохранения хрупкого счастья приходится предпринимать много всего, чтобы другие его не разбили.
До окончания полета оставалось меньше часа, когда я осторожно поменял положение тела Вики, подложив ей под голову свой плед, которым не воспользовался. Потом перебрался через ноги так и не проснувшегося соседа и нырнул за шторку, отделяющую эконом-класс от бизнес-класса.
В этом раю для любителей комфортных перелетов народу было немного. И тот, кого я хотел увидеть, сидел возле самого входа.
Ожидаемо.
Я бы сам сел так же.
Я даже не очень удивился, увидев совершенно незапоминающееся лицо, которое я, тем не менее, хорошо помнил – трудно забыть физиономию того, кто воткнул тебе в ладонь заточку. Видимо, наемнику дали шанс реабилитироваться, исправить промах. И он даже купил недешевый билет, чтобы быть поближе к жертвам – видимо, был уверен, что его безликое лицо не отложилось в моей памяти.
Настолько уверен, что спал в уютном кресле. Ну а чего беспокоиться? Перед посадкой стюардесса разбудит, принесет горячий кофе, а на выходе, в толкучке, можно легко и без особых хлопот завершить начатое. Скорее всего, это будет незаметный укол через одежду – пластиковый шприц-тюбик легко пронести в ручной клади.
Гораздо проще, чем заточку…
Но мне не нужно было ни то, ни другое.
Войдя в бизнес-класс, я растеряно улыбнулся, потом хлопнул себя по лбу, пробормотав:
– Проклятая забывчивость.
Развернулся – и, покачнувшись, на мгновение коснулся шеи пассажира с незапоминающимся лицом. А точнее – той точки под ухом, на которую не рекомендуется нажимать сильно. Особенно – суставом согнутого большого пальца…
Пассажир даже не проснулся. Я же, покинув бизнес-класс, зашел в туалет и тщательно вымыл руки. Бывают люди, даже короткое прикосновение к которым вызывает неприятное чувство, словно ты дотронулся до чего-то очень грязного.
Успокаивает при этом лишь одна мысль: от этого прикосновения грязи на свете станет немного меньше…
Стюардесса идет по коридору между кресел, будит спящих, просит пристегнуться. Скоро посадка.
И вдруг – ожидаемое по громкоговорителю:
– Граждане пассажиры. К вам обращается командир корабля. Есть ли на борту врач?
Врач находится.
– Я педиатр и детский психолог. А что случилось?
Обеспокоенная стюардесса склоняется над креслом:
– Помогите, пожалуйста! В бизнес-классе человеку плохо!
Грузный мужчина рядом со мной покидает свое место.
Нет, врачеватель детских болезней, ты опоздал примерно на четверть века. Тогда нужно было лечить голову ребенка, в которую попал вирус ненависти к людям и желания их убивать. Без этого не стать наемником, которому все равно, кто цель: старик, женщина, младенец. Этот вирус уже давно размножился, захватил разум человека, укоренился в нем намертво – и, к сожалению, лекарство от него теперь только одно…
Вика просыпается, мило трет ладошками заспанные глаза, смотрит в окно. К садящемуся самолету едет скорая помощь с сиреной и мигалками.
– Что случилось?
– Ничего особенного. Просто один человек больше никогда не будет пачкать твой плащ.
Осознание приходит через несколько секунд.
– Он был в самолете?
– Да.
– И?..
– Он жив. Пока что. Но это ненадолго.
Вижу испуг в ее глазах.
– А вдруг он выживет?
– Нет.
Она закрывает глаза.
– Как страшно…
С ней трудно не согласиться.
Это действительно страшно, когда люди соглашаются за деньги убить молодую женщину. Ничего личного, просто бизнес.
Да только люди ли это?
Не знаю, не уверен.
Физической оболочкой они похожи на людей. Но внутри эти оболочки заполнены омерзительной грязью, и тогда обязательно должен найтись кто-то, кто очистит планету от нее.