– Ничего не говори. Просто иди ко мне. Я так соскучилась.
Его взгляд фокусируется на мне.
Безумие в глазах затухает, вместо него я вижу знакомую искру, которая почти мгновенно превращается в пламя.
Отлично, тест пройден. Он еще не совсем чокнулся, и я по-прежнему возбуждаю его. А значит, никуда он от меня не денется!
Глава 26. Иван
Она спит у меня на плече.
Густые светлые волосы рассыпалась по моей руке, и я непроизвольно поглаживаю их. Мягкие, приятные на ощупь, словно шелковое покрывало.
И пахнут приятно.
Молоком и детством.
Говорят, что лицо – зеркало души.
В таком случае запах волос – это ее аромат.
В волосы Вики хочется окунуться лицом, словно в мягкую, ласковую волну, и ни о чем больше не думать. Отпустить прошлое, забыть о настоящем, не думать о будущем. Просто наслаждаться моментом, мечтая, чтобы он продлился целую вечность…
А что мешает?
Я же вижу, что нравлюсь ей.
И она мне нравится, что тут скрывать?
А может, это судьба, от которой я, споткнувшийся на предыдущих отношениях, пытаюсь уклониться, словно от летящей пули?
Это не сложно.
Просто убеди себя, что тебе не нужна любовь, как делал уже не раз, а потом заставь себя не жалеть о том, что упустил безвозвратно. Это же так просто – отмахнуться от собственного счастья. Ты сильный, ты справишься…
Смотрю в окно.
Поезд несется вперед почти бесшумно, практически без качки. Современное чудо техники, похожее на стремительную серебряную гусеницу, бегущую вдоль бесконечных полей. Мимо одна за другой проносятся небольшие красивые виллы, сложенные из камня, увитые плющом, утонувшие в густых деревьях, листва которых не знает, что такое золото осени.
Представляю себя на такой вилле.
Рядом Вика.
Возможно, наши дети…
Почему нет?
Надо же, наверно, когда-то остановиться, обзавестись семьей… Так почему не здесь и не с ней? Взаимная симпатия вполне может перерасти в настоящие чувства, когда два человека не представляют себя по отдельности друг от друга. Когда каждое утро ты просыпаешься – и улыбаешься, видя любимую заспанную мордашку, которая улыбается тебе в ответ. И солнце, теплое даже зимой, обнимает нас, наш дом, наш сад, нашу жизнь своими янтарными лучами…
Закрываю глаза.
Мысленно горько усмехаюсь.
Там, за окном поезда, в маленьких виллах, сложенных из серого рубленого камня, живут люди, вероятно, даже не осознающие, насколько они счастливы. Даже интересно: возможно ли мне когда-нибудь получить от судьбы такой роскошный приз за все, что я перенес в этой жизни? Или же мое Предназначение – до самого финала идти куда-то вперед, в беспросветную даль, в туман, без конечной цели, вычищая на своем пути всякую нечисть и не зная, куда приведет меня этот путь?..
Одни вопросы.
На которые нет ответа…
Лишь в одном можно признаться самому себе: сейчас, именно сейчас, конкретно в эти минуты, я – действительно счастлив.
Я нужен Вике.
Действительно нужен.
Как опора, как защитник, как единственная надежда.
И сейчас я мысленно говорю себе: не надо думать о том, что будет, когда проблема решится.
Просто не пускай эти мысли в свою голову.
Наслаждайся своим коротким безусловным счастьем, вдыхай запах детства, ощущай теплое дыхание Вики на своей ладони, перебирай его пальцами, словно нитку невидимых драгоценных жемчужин, – и не думай о будущем. Оно и без твоих размышлений неотвратимо приближается, ждет тебя впереди, в аэропорту, словно хищный зверь притаилось по ту сторону океана для того, чтобы в который раз отобрать твое заслуженное счастье…
Но не сейчас, будущее, не сейчас! Эти минуты – мои, и ты никогда их у меня не отнимешь. Я навсегда запомню этот бесконечный пейзаж за окном, это едва заметное умиротворяюще-колыбельное покачивание поезда, это тепло спящей женщины рядом, которым она так щедро делится со мной… и это мимолетное, призрачное ощущение безграничного счастья, которое, надеюсь, когда-нибудь по-настоящему подарит мне судьба.
Глава 27. Макс
Он живой.
Теперь я знаю это совершенно точно.
Когда Зои спит или уходит куда-нибудь, я запираюсь с ним в ванной, и тогда он разговаривает со мной.
Я отчетливо слышу его голос в своей голове.
Он рассказывает мне о себе.
О том, сколько у него было хозяев и сколько раз они вынуждали его говорить громко.
Он не любит говорить громко, предпочитает тихое общение. Шепчет мне, что я хороший хозяин, который не заставляет его кричать. Расспрашивает меня обо мне, о жене, о Зои.
Я рассказываю – и чувствую его эмоции, живое тепло рукояти и холод его языка на своем указательном пальце. Он не против того, что я трогаю его язык, просто просит не нажимать на него, чтобы случайно не закричать.
А еще он хорошо отзывается о моей жене.
И неважно – о Зои.
Говорит, что жена меня любила по-настоящему, а Зои – нет. Что она использует меня, притворяясь любящей, а на самом деле ей от меня нужны только деньги и секс.
Я возражаю. Говорю, что в постели она жаркая, как африканская ночь, настоящая, искренняя в своих чувствах. А он говорит, что Зои просто нравится секс, и я ей подхожу как партнер, не более.
Я ему не верю.
Не хочу верить.
Не может женщина так притворяться, не будучи профессиональной актрисой. А он говорит, что у некоторых людей это в крови, что они и без обучения сыграют что угодно, сымитируют любые чувства, любые эмоции ради собственной выгоды…
Мне неприятно это слышать.
Прерываю разговор, кладу его обратно под раковину, выхожу из номера, вешая на ручку двери табличку «Не беспокоить». Еще не хватало, чтобы его нашла горничная и начала с ним свои глупые разговоры.
Ну уж нет.
Я давно так душевно ни с кем не общался.
Вот только нужно купить еще бутылку, а лучше две. С ними я более отчетливо и ярко слышу его голос, который тогда заглушает мои собственные мысли, пугающие меня все больше и больше.
Прогулки с некоторых пор не доставляют мне радости. Покупаю необходимое – и обратно в номер. Пока поднимаюсь в лифте, выливаю в себя одну из бутылок, совершенно не чувствуя вкуса. Но в последнее время вкус уже не важен, важно сознание того, что я смогу хорошо поговорить с ним, отвести душу. Хорошо было бы, если б Зои все еще спала. В последнее время она много спит – ну и отлично! Значит, я смогу подольше пообщаться с ним.
Правда, сидение в ванной начинает меня напрягать. Гораздо комфортнее было бы общаться с ним, сидя на диване или лежа в кровати. Но почему-то мне кажется, что Зои не понравится присутствие его в нашей жизни.
А может, я ошибаюсь?
Может, ей тоже захочется поговорить с ним?
Тогда они, конечно же, найдут общие темы для разговора, и он поймет, что Зои не такая уж плохая.
Поднимаюсь в номер, размышляя об этом.
Открываю дверь…
Зои не спит.
Лежит на кровати в соблазнительной позе, халат лишь небрежно наброшен на роскошное тело.
– Милый, как прогулялся?
В ее глазах бушует горячее море страсти. Искреннее и безумное, как сама природа.
Так невозможно притворяться.
Нереально.
Она действительно желает меня, хочет по-настоящему, хоть он и пытается убедить меня в обратном!
Нет, ей действительно нужно рассказать о нем! Пусть пообщаются, подружатся, я не против, – и тогда он, безусловно, изменит свое мнение о ней.
Но Зои не дает мне сказать ни единого слова, одним движением сбрасывая с себя халат.
– Ничего не говори. Просто иди ко мне. Я так соскучилась.
Ее тело притягивает как магнит, от него невозможно оторвать взгляд. Невольно делаю шаг к Зои…
– Она хочет твоей смерти.
Голос в голове настолько отчетлив, что я останавливаюсь.
Раньше такого не было.
Он говорил со мной тихо, еле слышно, слегка тревожа своим шепотом барабанные перепонки изнутри головы. Сейчас же я отчетливо слышу его так, словно он стоит рядом со мной.
– Что?
Чувствую руку, что ложится мне на плечо. Дружескую руку. Твердую и решительную. При этом я знаю, что рядом никого нет, – но в то же время понимаю: нет ничего необычного в том, что твой друг пришел тебя поддержать.
– Она хочет, чтобы ты умер. Она обманывает тебя.
Смеюсь.
– Нет, ты не прав, поверь. Посмотри на нее. Она же просто настоящая, концентрированная любовь, как ты этого не видишь?
Вижу замешательство в глазах Зои.
– С кем ты разговариваешь?
Ну конечно. Они же незнакомы, потому она не слышит его. По-моему, сейчас самое время устроить им встречу.
Иду в ванную, достаю его, возвращаюсь в комнату.
Зои смотрит на нас настороженно. Она всегда не доверяла новым знакомым, но сейчас точно не тот случай.
– Смотри. Видишь, какая она красивая?
Он молчит.
– Ну, скажи что-нибудь! Или ты все еще думаешь, что она может желать моей смерти?
Зои медленно сползает с кровати, отходит в глубину комнаты, переводя взгляд с него на меня и обратно.
– Макс, убери это, слышишь?
Улыбаюсь.
– Он тебе не нравится? Ты ему тоже, прикинь? Он думает, что ты хочешь меня убить, но это же не так, верно?
Зои начинает мелко трясти. В глазах – ужас. С чего бы, ведь мы так мило болтаем! Правда, его молчание начинает меня бесить. Я же специально привел его к Зои, чтобы они могли мило побеседовать, – и тут это раздраженное молчание с его стороны.
Трогаю его за язык.
– Ну же! Скажи что-нибудь! Ты столько всего плохого говорил про эту девушку, а теперь молчишь как в рот воды набрал! Давай же!
Зои медленно опускается на колени. Ее колотит, словно в лихорадке, по щекам текут слезы.
– Макс, милый. Пожалуйста. Убери эту штуку. Ты пугаешь меня. Я понимаю, тебе плохо. Весь этот стресс последних дней…
– Разве ты не видишь?!
Его голос внезапно врывается мне в уши, одновременно и изнутри головы, и снаружи. Он уже не говорит, он кричит так, что я невольно зажмуриваюсь.