– Вот такие пироги, – поведал Мунлайт, – с котятами. Их едят, они мяукают.
Хлюпик трагично посмотрел на меня.
– Это правда?
Я кивнул.
– И что, выхода совсем нет?
– Я еще никогда не видел человека, который выбрался бы из петли, – честно признался я. – Вообще, до нынешнего дня думал, что эти петли – байка. Но попробовать можно.
– Зачем? – фыркнул Мунлайт.
– А что ты предлагаешь?
– Ничего, – пожал плечами Мун. – Подождем, посмотрим, как на эту петлю распространяются законы обычного мира. Мне вот интересно, смогу ли я умереть здесь с голоду? Если нет, то у нас впереди вечность. Можно вечность бродить в поисках несуществующего выхода, доводя себя до исступления и истерики, а можно вечность валяться на травке и радоваться жизни. Я предпочитаю второй вариант.
– А если выход можно найти? – горячо спросил Хлюпик.
– Надоест валяться, пойду поищу от скуки, – хмыкнул сталкер. – Пока вот неохота.
Он потянулся до хруста в суставах и посмотрел на меня. Видимо, я показался ему неинтересной мишенью, потому что он почти сразу перевел взгляд на Хлюпика.
– Слышь, Хлюпик, – позвал он.
– Что? – вяло отозвался тот.
– Мы в жопе, что глубже некуда, – бодро поведал Мун. – Может, хоть теперь скажешь, на кой ляд мы сюда приперлись?
– Зачем тебе? – насупился Хлюпик.
– Интересно.
Мунлайт сел, провел кончиком языка по сколотому зубу и посмотрел на Хлюпика. Тот поспешно отвернулся. Тут же наткнулся на мой взгляд – мне, признаться, тоже было интересно – и суетливо как-то спрятал глаза.
– Интересно знать, за что ты свою жизнь молодую похерить решил. Ну, колись уже, чего ты у Исполнителя желаний просить хотел? Денег? Власти? Мирового господства? Не верю. Таким дурням, как ты, оно без надобности. Что тогда? Чтоб не было войны, болезней и старости?
– Я не так благороден, как может показаться, – мрачно процедил Хлюпик. – Весь мир меня волнует, но далеко не в первую очередь.
Вот оно как! И чего же он хотел для себя? За что в наши дни интеллигенция душу дьяволу сплавляет?
– Неужели хотел попросить, чтоб все бабы давали? – усмехнулся Мун.
Хлюпик поднял глаза и одарил Мунлайта своим коронным металлическим взглядом. Сталкер осекся.
– Жена у меня в больнице, – очень тихо, словно доверяя большую тайну, проговорил Хлюпик. – Рак. Вылечить невозможно. Жить осталось полтора месяца. Теперь меньше уже.
Вот так. Выходит, у Хлюпика есть жена. Не ожидал. А что я ожидал? Что он маменькин сынок? Что не способен ни на что? Что к жизни не приспособлен? Так это смотря к какой жизни. К местной жизни не приспособлен. А к нормальной я вот не приспособлен, иначе бы не сбежал от нее сюда.
Мунлайт поперхнулся. Шутливый тон сохранил разве что, чтобы амплуа поддержать.
– И это все? И все это из-за бабы?
– Не из-за бабы, – в голосе Хлюпика зазвенел металл. – А ради жены.
Мунлайт улыбнулся. Не скабрезно, как обычно, а мягко, по-доброму.
– Ладно, не злись. Завидую я тебе, Хлюпик.
– Что? – не понял тот. На Муна он смотрел теперь с удивленной растерянностью.
– Ты любить еще не разучился.
– А ты?
– А я устал, – вдруг поскучнев, ответил Мунлайт.
Взгляд его сделался блуждающим. Он будто хотел глянуть дальше опостылевшего мирка. Увидеть чистый лес и речку, и горы. Нормальные, без излучений, мутантов, аномалий. Но позади Хлюпика сидел я, а дальше был лишь туман.
Споткнувшись об меня взглядом, он мстительно разулыбился.
– А Угрюмый вон и вовсе никого не любит. Кроме себя. Но вся беда в том, что себя он тоже не любит.
Вот говнюк. Мне жутко захотелось ответить, но ответить было нечего. Трудно спорить с правдой. Мунлайт это знает. И слабые места мои, кажется, вычислил. По ним и бьет. Интересно, это интуитивно, или он меня знает как облупленного?
Не найдя, что ответить, я сделал морду кирпичом и отвернулся.
От неожиданности меня подбросило кверху. Вот и договорились.
Я дернулся за оружием. Увидавший мою реакцию Мун потянул руку за автоматом прежде, чем посмотреть, что происходит.
А происходило вот что. В пяти шагах от нас стоял и нагло скалился Васька Кабан. Как он ухитрился подобраться так неслышно, оставалось загадкой. Не меньше удивлял его внешний вид. Руки он держал в карманах. И был он налегке. Ни снаряжения, ни оружия у него не было.
Я подхватил автомат. Мунлайт снова сработал на опережение. Пока я тянулся за стволом, он уже нацелил «калаш» на Ваську.
– Не советую стрелять, – покачал головой Кабан.
Мун не среагировал, по-прежнему держал Васю на мушке. Я последовал его примеру. Кабан усмехнулся зло и вынул руку из кармана. В пальцах он сжимал аккуратное металлическое колечко.
– Знаете, что это такое?
13
Я знал, что это такое. И Мунлайт знал. Насчет Хлюпика не уверен, хотя и этот мог догадываться. Мало ли где в кино видел. А Кабан знал, что мы знаем, и наслаждался триумфом.
Он вынул из кармана вторую руку и продемонстрировал взведенную гранату.
– Только я пальчик отпущу, – садистски смакуя каждое слово, произнес он, – и все. Будет бум. Кто не спрятался, я не виноват. А спрятаться никто не успеет. Уж поверьте. У меня по карманам еще шесть штук распихано.
Мун опустил «калашников». Я посмотрел на него с укором, но сталкер лишь пальцем по виску постучал. Против лома нет приема. Пришлось последовать его примеру.
– Вот это правильно, – осклабился Кабан.
– Тебе чего надо? – поинтересовался Мун как можно небрежнее.
– Сам не догадываешься?
– Вам бежать надо, – вклинился Хлюпик.
Васька воззрился на него с таким удивлением, как будто на его глазах заговорил некий предмет, совершенно к этому не приспособленный.
– Глохни, – опомнился Кабан и повернулся ко мне. – А он прав. Мне бежать надо. Можно было бы, конечно, вас перестрелять и вернуться, но не выйдет.
Я молчал. Кабан глядел на меня, и глаза его наливались безумием.
– Пошел на выстрелы, – быстро, на одной ноте заговорил он. – А там уж и никого. Никого, кто мог бы стрелять. Только гуманоид с соплями под носом. Циклоп, мать его. Знаешь, как это – один на один с этим кровососом? Он – как самолет-невидимка. Летает, и хрен запеленгуешь.
Начав едва слышно, он говорил все громче и быстрее. Выходит, Карась от циклопа слинял, а однояйцевые не успели.
– Но! Я его подстрелил, – продолжил Васька, и в голосе его снова стали появляться человеческие интонации. – Две обоймы высадил. Патроны йок. Зато, – он победно обвел нас взглядом и продемонстрировал гранату, – гранаты остались. Так что у меня к тебе предложение, Угрюмый.
Васька замолчал на полуслове и вперил в меня абсолютно бешеный взгляд. Неужели на него такое впечатление циклоп произвел? Или было что-то еще? Интересно, когда я бредил, у меня такое же выражение было?
– Я тебя слушаю.
Васька расплылся в довольной улыбке. Быть хозяином положения ему явно импонировало.
– Ты отводишь меня к своему тайнику, я забираю бабули и исчезаю из Зоны навсегда. Мне, как сказал твой обормот, бежать надо. Зона меня больше не примет. А кто ж отсюда уходит без денег?
– Трупы, – ухмыльнулся Мунлайт.
– И неудачники, – тихо добавил Хлюпик.
Я с удивлением уставился на последнего. А Васька сердито взревел.
– Глохните оба! А ты, Угрюмый, давай, собирайся и пошли.
– Пальчик не затечет? – невинно полюбопытствовал я. – Идти долго.
Васька сглотнул судорожно, будто прикидывая свои возможности. И крепче сжал гранату.
– Вот и не трепись зря.
Я молча поднялся, готовый идти, куда скажут. Хотя идти-то некуда, все равно вернемся к тому, откуда ушли. Вот будет сюрпризец для Васи.
– Автоматик прихвати, – велел Кабан.
– Погоди, – я предостерегающе выставил руки ладонями вперед. – У меня для тебя неприятная новость. Мы в ловушке. Куда бы ни пошли, все равно вернемся сюда. Пространственная петля, понимаешь? А может, и временная.
Кабан побледнел. Рожа вытянулась. Зря я это сказал. Сейчас он отпустит гранату и все петли кончатся. И для него, и для меня, и для Муна с Хлюпиком. Я рефлекторно сжался, ожидая самого плохого, но ничего не произошло. Кабан хихикнул, потом еще раз. Потом заржал в голос.
Тронулся Васька. В двух шагах от меня стоит сумасшедший с гранатой. А я еще думал, что опаснее и непредсказуемее Зоны ничего не бывает. Вот так, стоило один раз выйти за границы обычного мира, и все представления об этом мире штормит, как карточный домик под сквозящим из форточки ветерком. А если открыть форточку, домик рухнет, хоть и казалось, что стоит надежно.
Кабан прекратил смеяться и посмотрел на меня осмысленно.
– Петля? Нашли все-таки.
– Что нашли? – подозрительно вступил в разговор Мун.
– Наладошник твой, – хохотнул Васька, снова делаясь безумным. – И веревки. Это я их подбросил. Я их с собой сколько времени тащил. Два раза подкидывал, вы мимо проходили. На третий нашли. И купились.
– Сука, – процедил Мунлайт сквозь зубы.
Васька снова заржал. От того Кабана, что я видел еще пару часов назад, не осталось и следа. Господи, что у него с головой?
– Стоило тащить с собой это фуфище, чтобы так вас напаять и посмотреть на ваши глупые хари, – веселился Васька. – Ладно, хватит, Угрюмый. Бери автомат, пошли.
Я наклонился за оружием. И не боится ведь. Хотя чего ему бояться? Если я выстрелю, рванет граната. И не одна. А мы совсем рядом, так что, считай, все тут и ляжем. Вот если б отойти от Васьки подальше, были бы шансы. А так шансов никаких. А ему ведь тоже терять нечего теперь. Тут или пан, или пропал.
– Стой, – окликнул меня Васька.
Я поймал себя на том, что уже пошел в сторону базы «честных». Остановился.
– Этих кончать надо, – кивнул Кабан на Муна с Хлюпиком.
Я посмотрел на своих бывших компаньонов. Мун был собран и не улыбался. Хлюпик растерянно молчал. Что-то не сильно на них похоже. Надо будет перенять этот метод кабаний и использовать потом. Хохмит Мун больше чем надо – хватаешь гранату. Пристал Хлюпик с дурацким вопросом – дергаешь колечко. Шокотерапия.