Вышли на ровное место, прошли дальше, до машин, светя фонарями по обочинам. Всего насчитали восемь цепочек следов — по одной твари на одного убитого.
Вернулись к воротам.
На улице их уже ждал все тот же «Медведь» с пулеметом на крыше, выехавший задним ходом из «предзонника». Молча сели в машину, водитель лихо развернул автомобиль на укатанном пятаке и что есть духу погнал к управе.
Светало. Сзади с легким жужжанием электромоторов закрывались ворота зоны. Почти сто человек заключенных никогда, ни при каких обстоятельствах не должны были покинуть это место.
…— Кофе! — гаркнул дежурному капитан Капец, заходя в крохотный холл управления. — Мужикам, а мне — «щелбан»! Быстро!
Друзья переглянулись.
«Что такое, „щелбан“»? — явственно читалось в глазах у обоих.
Оказалось, это была смесь, которой капитан хотел привести себя в чувство. От граненого стакана, который дежурный принес в кабинет на блюдечке, попахивало какой-то химической гадостью, но капитан и не собирался ее нюхать, он быстро влил содержимое стакана в рот, словно в воронку, вытер губы тыльной стороной ладони. Крякнул. Алексей даже не слышал, чтобы Капец глотал. Наверное, содержимое стакана скатилось по пищеводу прямо в желудок.
«Однако!..»
Друзьям досталось по чашке черного кофе. Чашки, правда, были небольшими, а на блюдечках лежало всего по одному кусочку сахара, но Алексей был рад и этому.
— Разрешите обратиться, товарищ капитан! — произнес Бато, чересчур манерно и настойчиво болтая ложечкой в чашке и глядя на капитана своими невыразительными узкими глазами.
Капитан, по-видимому с трудом переваривая только что выпитую смесь, кивнул.
Бато протянул ему листок.
— Это список тех, с кем мы хотели бы переговорить. Плюс еще все, кто сегодня стоял на постах и остался в живых. Что-то они должны были видеть!
Капитан пробежался по списку глазами, кивнул, глянул на часы, висевшие над дверью кабинета. Шесть двадцать пять.
— Давайте в девять тридцать, сразу после развода. Прикажу, вам откроют кабинет, там, на первом этаже, есть красный утолок. Ясно?
— Так точно!
— Я не понял, он чего, нас кофе напоить хотел, что ли? — недоумевал на обратном пути Алексей. — Почему он экстренное совещание не собрал? Почему не доложил сразу наверх? Что ты об этом думаешь? — спросил он Бато. — И главное: на фига тут нужны мы? Тут батальон национальной гвардии нужен плюс куча ученых мужиков в белых халатах! Еще бы — контакт с инопланетянами! С внеземным разумом!
— Ну, что разум нечеловеческий, я спорить не буду, — ответил Бато, — а вот про инопланетян пока помолчу… А капитан, скорее всего, сейчас так и так доложит обо всем наверх, недаром решил своего «щелбана» дерябнуть.
— Ага.
Они почти дошли до домика.
— Ты капрала видел? — вдруг спросил Алексей. — Живой он, нет?
— Капрал вчера надрался вместе с начальством, видать, его Болтаев пригласил специально, чтобы напоить как следует, поди, спит до сих пор. Вчера, кто из них кого на себе принес, непонятно было, то ли майор капрала, то ли капрал майора, — сказал Бато. — Да, командиры у наших новобранцев те еще… Неудивительно будет, если никто из пацанов отсюда не выберется! Шестопалов этот будет пацанами дыры затыкать, своих пожалеет. И судить его за это сложно: своя рубашка ближе к телу. Ну все, пришли! — сказал Бато и отключил аккумулятор, обесточив таким образом все электронные устройства на себе.
Алексей торопливо проделал то же самое. Они, не сговариваясь, отошли в сторонку. Алексей достал из кармана маленькую «глушилку» размером с батарейку, включил. Теперь можно было говорить спокойно, не опасаясь, что тебя кто-нибудь подслушает или что твоя собственная электроника будет за тобой шпионить — такое тоже бывало. Сплошь и рядом.
— Ну что, похоже, сливают нас, Леха! — Бато вопросительно взглянул на сержанта.
Алексей помолчал, раздумывая. Мерзла голова, и он накинул капюшон.
— Давай по порядку!
— А чего по порядку? Ну… Первое: некие твари нападают на людей. Не в тайге, не на дорогах — в поселке и в колонии. Значит, нужно им здесь что-то. Думаю, рудник, вернее, то, что в нем находится. Надо бы нам в этот рудник забраться, посмотреть. Вдруг там и не рудник вовсе? Даже если и попадем внутрь, вряд ли нам покажут все. Но все-таки представление получим, что там может, а чего там не может быть. Запрос на допуск я уже отослал.
— Дальше!
— Итак, на рудник нападают некие не-люди, нелюди, черти, бесы, мутанты. Люди погибают уже пачками. И что делают наши доблестные власти? Трубят о первом в мире контакте? Бросают сюда войска и лучшие умы? Извещают об опасности мировое сообщество?
Нет! Присылают шестьдесят «духов» и двоих вояк после госпиталя — тех, кто поближе. Где следователи, ученые, ксенологи, медики? Никого… Рудник, пьяное начальство и пятьсот километров тайги в любую сторону. Или здесь происходит какой-то чудовищный эксперимент, или рудник тихой сапой «сливают» этим краснорожим тварям. По предварительной договоренности.
Алексей хмыкнул.
— Снова теория заговора? Да еще с чертями? Бато, кончай гонять компьютерные игрушки каждую свободную минуту. Мир устроен просто.
— Не веришь? Про халифат тоже четырнадцать лет назад никто не верил. Все хотели жить и ни во что не верить — так ведь удобно было! Все православных попов ругали. А потом что? В один прекрасный день проснулись в совсем другом государстве. Думали наши родители об этом? Не думали и не верили, и тоже все про теорию заговора шутили. Ладно, Сибирь под халифат не попала…
— Не топчись по больному! — поморщился Алексей.
— А вот как — не топчись? Что бы вы делали без нас? Союз Свободных Сибирских Регионов сохранил все: армию, которая стояла на китайской границе, военную разведку, государственный аппарат, систему МВД, весь институт государственной безопасности! Это, между прочим, на золото, вырученное от нашего газа и от нашей нефти, ваши повстанцы закупали оружие и подкупали генералов халифата! И это наше правительство подтянуло силы европейских союзников и сумело договориться о поставках оружия через «ОлСиб»[9] с североамериканцами!
— Ага, ну ты дашь забыть, как же! — Алексей помолчал. — Короче, нам выжить надо и приказ выполнить, как всегда. Я сейчас Вечному стукану, расскажу, что здесь творится.
— Ты только по общему каналу не стучи, стучи по закрытому.
— В курсе, мать писала! — ответил Алексей. — Странно это все. Я тебе еще не сказал: я молнии видел как раз во время нападения. А на небе — ни облачка. Даже не молнии, а словно бы всполохи, как северное сияние, только ярче. Знаешь, я раньше вообще ни в каких чупакабр или в НЛО не верил, а теперь…
— А я и теперь не верю! Твари это какие-то местные, не иначе! — хмыкнул Бато. — Давай в дом, холодно! Пожрем чего-нибудь, у меня пара бутеров есть, да я тебе несколько файлов покажу. Покемарить все равно не получится.
…Весь день они провели в красном уголке управы, выйдя оттуда только один раз — на обед.
Зоновский лепила Федулов оказался неряшливым типом со свалявшимися кудрявыми волосами. Одутловатое лицо, тонкие губы, мутные глаза, большой пивной живот. Речь у него была быстрая, с шепелявинкой. Федулов не смог добавить ничего нового к тому, что им уже было известно о первых жертвах. Да, люди были подвергнуты вивисекции и заживо зажарены каким-то электромагнитным излучением, да, анализ показал наличие на коже смеси кислотных соединений, да, все материалы и пробы отправлены в Москву, но оттуда до сих пор нет ни ответа, ни инструкций. Были ли погибшие до самого конца живыми?
— Я затрудняюсь ответить, — сказал Федулов. — Я же не патологоанатом и не судмедэксперт. Я считаю, что нельзя остаться в живых после того, как тебя выпотрошили. Человек погибнет от болевого шока и от кровопотери. Но и стопроцентной гарантии, что они уже умерли к тому времени, как их поджаривали, я не могу дать. Возможно, жизнь поддерживалась чем-то специально. Возможно. А возможно, и нет. Если говорить просто — то вот тут, — Федулов показал на правую ключицу, — и вот тут, — он ткнул пальцем в вену на руке, — у некоторых есть специфические следы, вроде бы как от уколов. Но такие метки есть не на всех телах. А чем кололи людей и кололи ли вообще, я ответить не могу.
Новости, которые он поведал друзьям о жертвах последней ночи, ничего нового не дали — люди были мертвы, но все погибли от различных травм, нанесенных когтями и острыми зубами.
— Собак я только осматривал, но там то же самое, сто процентов! — Федулов сидел в кресле напротив друзей, прикрыв глаза и стараясь казаться спокойным, но его выдавали руки.
Когда он попросил разрешения закурить, Алексей отчетливо увидел, как трясется в прокуренных толстых пальцах сигарета. Федулов и сам понял, что Алексей заметил это, усмехнулся.
— Да, сержант, нервы тут у всех сдают. Спиртного в поселении почти не осталось. И ладно у нас, даже в Новой Нерхе, в трех километрах отсюда, у местных почти все выпили! Мужики по несколько тысяч рубликов за бутылку отдать готовы! Подшофе караул разводят! Пусть лучше пьют, но работу делают!
— Как вы считаете, кому выгодно остановить работу рудника? — спросил Алексей.
Федулов пожал плечами.
— Откуда ж мне знать? Китаю, халифату, нашим европейским союзникам. Короче, любому, кто не хочет, чтобы Федерация была сильной. Ничего не ответил на вопрос, да? Я ж не политик, я же фельдшер. Кому нужно остановить работу рудника здесь? Не знаю, — Федулов пожал плечами, прикурил от окурка новую сигарету, окурок вмял в вонючую пепельницу на столе.
— А капитану?
— Нет, капитану — невыгодно. У него вся жизнь — в руднике.
— А Шестопалову?
— Ну Шестопалову — тем более! — Федулов вдруг запнулся. Запинка была небольшая, крохотная, но Алексей ее все равно уловил. Уловил и запомнил.
— Хорошо… Подскажите тогда вот что: ходит тут по поселению бродяга один такой. Худой, бритый, в черной телаге. Хрипит так странно: «Хатумба, братела!» — Алексей изобразил своего нового знакомого. — Живет, говорит, возле управы.