Зерно, подумал Мино. Ему нужно волшебное зернышко. Зернышко, из которого очень быстро вырастет что-то такое, что сломает всю брусчатку и выломает весь асфальт так, что ни одной машине на свете не удастся все восстановить. Которое сможет превратить большие города в непролазные леса всего за одну ночь. И Европа сможет начать все заново. Только так.
Мино смотрел, как волны ударяются о мол. Прежде чем достичь самого мола, они разбивались и почти исчезали, сталкиваясь с бетонными колоссами необычной формы: из центра в разные стороны отходили четыре ноги. Волнорезы. Они называются тетраподами. Очень эффективный метод.
Он пообедал в ресторане «У Арчо», где подавали традиционные португальские блюда. Ему очень понравилось их рыбное блюдо – espada, рыба-сабля. Во время обеда Мино подумал: Португалия – Португеза. Может быть, его семья родом отсюда, поэтому у них такая фамилия? Вполне возможно. Но абсолютно неважно.
Сидя под гибискусом в саду отеля, Мино внезапно услышал звонкий смех, доносящийся с улицы. Хлопнула дверь автомобиля, отъехало желтое такси. Этот смех он не спутал бы ни с каким другим.
Мино бросился к воротам. Там, с ног до головы увешанный пакетами и чемоданами, стоял Орландо, сияющий, как маяк. Увидев Мино, он улыбнулся во все лицо. А потом выпустил из рук вещи, чтобы поскорее обнять друга. Орландо даже вытер набежавшие от радости слезы. А Мино почему-то начал заикаться.
На Орландо была дорогая элегантная одежда. От него пахло эксклюзивными духами и бальзамом после бритья. Волосы он выбелил. Жизнь за границей придала Орландо лоска и элегантности, от которой у Мино перехватило дух.
– Mein lieber Magico, Марипоса, Морфо, Мино, главный исполнитель, самый разыскиваемый преступник в мире, ты, бескрылая мелочь, неужели это действительно ты?!
Орландо танцевал по всему коридору, не в силах придерживаться своего величественного внешнего вида. Ведь он так и остался подросшим ребенком, изо всех сил старавшимся выдавать наружу лишь небольшую толику испытываемого им счастья.
Они смеялись и толкались. Затем пришел священник и показал Орландо его комнату.
Обедать они начали омаром и белым вином в рыбном ресторане «У Гольфино». Продолжили стопками мадейры в уличном баре. Единственный факт, который немного приглушал их радость от встречи, заключался в том, что, рассказывая о своих приключениях, им приходилось шептать. А им бы хотелось кричать о них так, чтобы весь Фуншал услышал, какие гости к нему наведались.
Орландо знал о делах Мино почти все. Его акции стали главными новостями в Европе в последние месяцы. Как и подвиги Орландо. Не много не мало он был виновен в следующем:
Покушение на директора Курта Дитера Хуна.
Атака на члена Бундестага Эмму Оккенхауэр, ее мужа, секретаря и советника.
Убийство трех журналистов газеты «Бильд-Цайтунг».
Ликвидация Иеронимуса Церна.
Казнь финансового гиганта и директора Вальтера Шлоссоффнера.
Все эти люди стали жертвами Орландо и его холодного, расчетливого, невидимого использования духовой трубки, стрел и смертельного яда асколсины. Всех этих людей объединяло то, что они отвечали за проекты, наносившие колоссальный ущерб дождевым лесам по всей планете. Да, три журналиста «Бильд-Цайтунг» выбивались из общего ряда, здесь Орландо столкнулся с той же проблемой, что и Мино: они не хотели печатать послание группировки и искажали смысл акций. Эти проблемы исчезли после устранения трех главных журналистов газеты.
– Великолепно! – прошептал Мино, а Орландо разворачивал перед ним газетные вырезки одну за другой.
– Это точно! – улыбнулся Орландо. – Но Святая Покровительница всех мясников, как тебе удалось проделать этот фокус с подрывом целого небоскреба?
– Ерунда, – ответил Мино. – Совпадение случайностей. Этот метод вряд ли подойдет для Европы.
– Смотри, – сказал Орландо, доставая очередную вырезку. – Как ты думаешь, что это такое?
Это была половина передовицы английской газеты «Daily Telegraph». Рядом со статьей была фотография автомобиля «Скорой помощи», в которую заносили покрытые белой простыней носилки. Мино прочитал:
«НОВЫЙ ТЕРАКТ ГРУППИРОВКИ «МАРИПОСА» В ЯПОНИИ
Все руководство японской компании Yashako, занимающейся импортом бумаги, было отравлено в ночном клубе в Токио. В клубе были обнаружены фотографии известной всем бабочки морфо. Эта акция показывает, что группировка «Марипоса» может ударить везде, организация распространилась по всему миру. Как и ожидалось, у японской полиции нет достаточных следов для начала расследования».
– Ховина, – кивнул Орландо. – Наша любимая Ховина тоже расправила свои крылья.
Они чокнулись бренди «Масейра», прислушиваясь к стрекоту кузнечиков в ночи. Они сидели в баре на набережной за крайним столиком. А за ними простирался хорошо ухоженный сад цветов.
Внезапно Мино стал серьезным.
– Они знают, кто я, – тихо сказал он. – В «Washington Post» три дня назад опубликовали мою фотографию. Она сделана много лет назад, когда они забрали меня из дома у моря. И там указано мое настоящее имя. «Возможно, этот юноша, Мино Ахиллес Португеза, один из членов террористической организации «Марипоса»?» – так там было написано. Как это вышло, Орландо? Ведь в той стране, откуда мы приехали, я умер. Я не понимаю, как так получилось, Орландо, в этой статье было написано, что Мино Ахиллес Португеза также может носить имя Карлос Ибаньез. К счастью, узнать меня по той фотографии невозможно, а фотографий Карлоса Ибаньеза вообще не существует. Но там было еще и описание, при этом довольно точное. Правда, так как выгляжу я довольно обычно, под это описание подпадают миллионы девятнадцатилетних парней из Южной Америки или Южной Европы. Но кто может за этим стоять, Орландо?
Орландо побледнел. Он сжал губы и нахмурил лоб.
– Плохо, – сказал он. – О связи Карлоса Ибаньеза с Мино Ахиллесом Португезой знаем лишь мы с тобой и Мария Эстрелла, ведь так? Даже Ховина и Ильдебранда…
– Никто, – перебил его Мино. – Только Мария Эстрелла и ты.
Они замолчали. Оба думали об одном и том же.
– Это невозможно, – сказал наконец Мино. – Она не могла этого сделать.
– Вот и ладно, – Орландо попытался снова поднять общее настроение. – Всему найдется свое объяснение. Главное, что тебя не узнали. Фотография слишком плохая. Под описание подходит половина людей на планете. Пока мы в безопасности. Как тебя сейчас зовут?
– Гектор Квиабама. А тебя? – Мино улыбнулся.
– Сеньор Эрнандо Лопез из Королевства Испании, – Орландо встал и поклонился.
Ховина Понс прибыла в «Резиденцию Санта Клара» в пять часов вечера на следующий день. Как обычно, она была бледная и серьезная, но с жаром поведала им о своем пребывании в удивительной Японии. Пока она рассказывала, щеки ее порозовели, а после бокала мадейры из бара священника она начала икать, хихикать, смеяться и размахивать руками, как возбужденный ребенок в свой день рождения.
Она тоже следила в газетах за героическими подвигами Мино и Орландо. Но японцы – люди своеобразные: произвести впечатление на них очень сложно, в своей болезненной стерильности и непрошибаемом спокойствии в сочетании со стоической религией и практическим материализмом, их не очень волновали новости о террористической группировке, целью которой было спасение дождевых лесов по всей планете. Даже после того как в результате акций Ховины погибло полдюжины самых влиятельных людей страны, японцы продолжали поливать свои бонсаи, карликовые деревья и потягивать сакэ из маленьких стопочек, словно ничего не случилось.
– Япония, – заключила Ховина, – крепкий орешек. И этот орешек надо не просто разгрызть, его надо стереть в труху. Вы знали, что именно Япония получает восемьдесят процентов дерева, которое добывается в дождевых лесах? В Японии лесов почти нет, при этом они используют очень много самых разнообразных материалов, лес и дерево в Японии имеют особый статус: дерево священно, оно окутано особой религией, и в то же время японцы не желают никаких средств для того, чтобы добыть необходимое. Они кланяются, кивают, притворяются милыми, но отправляют бульдозеры, экскаваторы и дистанционно управляемые электропилы в джунгли Борнео, Явы, в Камерун и на Амазонку, оставляя за собой пустыни.
Мино и Орландо с интересом слушали ее.
– Тут пригодилась бы еще одна атомная бомба, – пробормотал Орландо.
– Не одна, а десяток, – твердо сказал Мино.
Они ждали Ильдебранду. Сидели под гибискусом и нетерпеливо посматривали на улицу. Время давно перевалило за девять часов, стемнело. Они договорились встретиться именно в этот день. То, что кто-то из них приехал раньше, не имело никакого значения, но опоздание считалось недобрым знаком. Ильдебранда была в Испании. А Испания совсем недалеко.
В тот вечер Ильдебранда не приехала. Не приехала она и на следующий день. Мино, Орландо и Ховина постепенно мрачнели, сидя в саду священника и терпеливо ожидая Ильдебранду. Пока вся их группировка не соберется в полном составе, они не смогут выдохнуть.
На третий день, когда колокол церкви Святого Петра возвестил о начале вечерней мессы, у ворот остановилось такси. Из него вышла самая элегантная дама, когда-либо ступавшая на улицы Фуншала, – Ильдебранда Санчес.
– Матери моей предательницы надушенный пупок! – взорвался Орландо.
– Нерожденные дочери Таркентарка! – простонал Мино.
– Откровения Святого Луки! – прошептала Ховина, стараясь скрыть выступившие на глазах слезы счастья.
Ильдебранда несколько раз обернулась вокруг себя на высоких шпильках, пытаясь понять, откуда слышатся эти родные ей голоса, и увидела скрытых гибискусом друзей. Мино, Орландо и Ховина бросились к ней, обняли ее и понесли на руках ее и ее багаж к столу, за которым сидели.
Мино принес из своей комнаты давно заготовленный поднос с плодами анноны.
Первые полчаса все говорили одновременно, перебивая друг друга, так, что ничего не было понятно. Затем Ильдебранда начала всхлипывать и вскрикивать, как попугай ара.