– Твоя смена была вчера! – от неожиданности ляпнула Кира, забыв поздороваться.
– Точно, вчера, – улыбнулся Марат. – А сегодня позвонила Елена Михайловна и сказала, что этот урод уволился без предупреждения. Просто взял и свалил, гад! И теперь мне тут париться, пока ему не найдут замену. Правда, и оплата двойная, так что я не в обиде.
– Что-то в последнее время у нас стало популярным работать за двоих. Ценные кадры бесследно исчезают по необъяснимым причинам. Прямо Негритянский остров какой-то! Не хватает только судьи Уоргрейва.
– Ты о чем? – Марат, как догадывалась Кира, книг отродясь не читал и предпочитал простые развлечения вроде стрелялок и боулинга.
– Да так, не обращай внимания, – махнула она рукой и пошла в сторону лестницы. – Зайду-ка я к Елене Михайловне, может, Антон все-таки как-то объяснил причину своего внезапного бегства.
Елена Михайловна, сидя за столом, просматривала какие-то бумаги.
– Кирочка, проходи, проходи, садись! – она резво вскочила из-за стола и буквально втолкнула Киру в кресло так, что Кирины колени тут же оказались выше головы.
– Сейчас мы с тобой чайку попьем, а то я сегодня с утра в налоговую ездила, не успела позавтракать, – заговорщически подмигнула Елена Михайловна. – Подожди минутку, я согрею. От этой, прости Господи, Милы не дождешься. Все вечно путает! И она на крейсерской скорости вынеслась из кабинета.
Кира осторожно поерзала в кресле, пытаясь выпрямиться, но предательское поролоновое изделие мебельной промышленности буквально засасывало назад. Искоса поглядывая в сторону двери, Кира все-таки выбралась из кресельного плена и на цыпочках прокралась к столу начальницы. Шеф – всесильный и всемогущий Олег Семенович, как истинный мужчина, занимался, в основном, заказами и всякими хлопотными делами типа приобретения новой оргтехники. Елена Михайловна числилась на должности менеджера по персоналу, однако по факту была заместительницей шефа. С любой насущной проблемой следовало идти к ней. Следовательно, и заявление Антона должно было попасть на стол к Елене Михайловне.
Кира бегло оглядела стол и через несколько секунд обнаружила искомое – из-под кипы офисной бумаги формата А-4 сиротливо выглядывал уголок тетрадного листка. Стараясь не дышать и поминутно оглядываясь на дверь, Кира двумя пальцами вытащила листок, исписанный корявым, каким-то несформировавшимся, почерком. Очевидно, ничего, тяжелее тетриса, Антон отродясь в руках не держал. Кира пробежала по заявлению глазами. Ее интересовала причина увольнения. Узрев наконец эту самую причину, она зашипела от злости. Естественно, в заявлении было написано: «Прошу уволить меня по собственному желанию». Чертыхнувшись, Кира максимально осторожно засунула заявление обратно под стопку бумаг и вернулась в кресло. Сделала она это вовремя, потому что секундой позже дверь распахнулась, и на пороге показалась Елена Михайловна, державшая в руках поднос, уставленный посудой.
– Ну, давай чайку хлебнем! – предложила Елена Михайловна, ставя поднос на низенький столик возле дивана. Кира посмотрела на содержимое подноса и потихоньку хмыкнула: «Если такое количество еды Елена Михайловна подразумевает как легкий перекус, тогда сколько она съедает, если полноценно обедает?»
– Кушай, Кирочка, не стесняйся, – начальница подвинула Кире чашку с крепким кирпично-красным чаем. – А то ты вон какая худенькая, прямо светишься!
– Спасибо, – вздохнула Кира. – У меня в связи с последними событиями что-то совершенно нет аппетита.
– А я вот, чуть стоит понервничать, иду к холодильнику, выгребаю все, что есть, и ем, пока продукты не кончатся, – поделилась Елена Михайловна, сооружая гигантский бутерброд из толстого куска белого хлеба, сливочного масла, ветчины, сыра и свежего огурца. Кира пила чай с кусочком сахара и улыбалась. Елену Михайловну она знала столько же, сколько работала в этой фирме, – семь лет. Все это время начальница безуспешно пыталась бороться с лишним весом. Вообще-то, сама Елена Михайловна никогда не считала, что из ее ста пятнадцати килограмм при росте сто шестьдесят пять сантиметров хоть один грамм является лишним. При своей полноте она не была бесформенной – у нее имелась какая-никакая талия, внушительный бюст шестого размера, монументальные плечи и пухлые руки. При этом она легко и быстро двигалась, успевая делать десять дел одновременно, и все время что-нибудь жевала. Однако несколько лет назад у Елены Михайловны возникли проблемы с сердцем, и врачи категорично заявили: «Надо сбросить лишний вес!» Легко сказать: сбросить! А как это сделать? Елена Михайловна, как женщина образованная, подошла к решению проблемы серьезно: изучила кучу соответствующей литературы, залезла в интернет и поняла, что, как это ни банально звучит, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. На свете не существовало диеты, при которой можно было есть все и при этом становиться быстроногой ланью. На протасовке Елена Михайловна «высидела» ровно два дня, на кремлевке не продержалась и суток. Следом начались и так же быстро закончились рисовая, молочная и овощная диеты. Раздельное питание, столь настойчиво рекомендуемое Полем Брэггом, Елена Михайловна отвергла в зародыше, едва только подумав о том, что не сможет есть обожаемые макароны с котлетами. А еще все всегда успевающая на работе, Елена Михайловна забывала покупать определенные продукты и никогда не укладывалась во времени, ни разу за годы неравной борьбы с самой собой не сумев поужинать до шести вечера. В конце концов Елена Михайловна решила не отказываться ни от одного вида любимых продуктов, а считать калории. Теперь стены в ее кабинете были сплошь и рядом увешаны таблицами калорийности продуктов, а в недрах огромных карманов и не менее огромных сумок лежали калькуляторы. Усаживаясь за стол в кафе, Елена Михайловна брала меню и принималась дотошно высчитывать количество белков, жиров и углеводов. В конце концов, это занятие ей надоело и она приняла Соломоново решение: не есть в буквальном смысле слова. «Буду только чай пить!» – сообщила она две недели назад и пока свое обещание сдерживала. Правда, теперь приход любого сотрудника, подруги, соседки и даже слесаря радовал Елену Михайловну чрезвычайно, потому что любого пришедшего она принималась поить чаем с таким немыслимым количеством закусок, что подобное «чаепитие» по калорийности превосходило любой обед и ужин, вместе взятые. «Брошу я эти диеты, никакого толка от них нет», – вздыхала Елена Михайловна. – «Не ем уже третью неделю, а результата ноль. Вместо того, чтобы похудеть, поправилась на три килограмма!» И она разочарованно махала рукой.
– Так что стряслось, Кира? – поинтересовалась Елена Михайловна, утолив первый голод двумя чудовищных габаритов бутербродами и нацелившись на пирожное с масляным кремом.
– Да я, собственно, хотела узнать, когда выйдет Антон. – Для пущей убедительности Кира озвучила версию про то, что она занимала у него деньги и теперь никак не может отдать.
– А он уволился, да так странно! – нахмурилась Елена Михайловна.
– В каком смысле – странно? – Кира замерла, как охотник, увидевший дичь.
– А в таком, что не только не предупредил заранее, как положено, а даже не явился сюда сам. Отправил заявление по почте, представляешь? Мила как всегда сгребла всю корреспонденцию без разбора и только сегодня я случайно увидела заявление у нее на столе.
– Да, странно все это, – произнесла Кира. – Спасибо за чай! Я пошла работать дальше!
– Не за что, ты совсем ничего не съела, – улыбнулась Елена Михайловна, наливая себе еще чаю. – А я, пожалуй, еще чашечку выпью. Вот ведь жизнь тяжкая – не поесть нормально, так хоть чаем побаловаться.
– А мы тут… чайком балуемся, – вспомнились Кире слова Карлсона и она, улыбнувшись, пошла на сове рабочее место.
Сделав за час двойную норму, Кира с сознанием выполненного долга решила еще раз на всякий пожарный случай сходить к Антону домой. Ей самой в это мало верилось, но все же оставалась малюсенькая надежда, что хоть что-то прояснится. Сладкий чай, выпитый у Елены Михайловны, заглушил чувство голода, и Кира решила опять не терять время на обед. «В крайнем случае, попью кофе в офисе, а вечером Егор меня чем-нибудь накормит», – подумала она и улыбнулась. При мыслях о Егоре она теперь все время улыбалась, как дурочка.
Подъезд дома, где жил Антон, встретил все той же обстановкой. На лестнице никого не было, но встречаться со злобно настроенной соседкой Антона – его несостоявшейся тещей – совсем не хотелось. Однако деваться было некуда, и Кира решительно позвонила в дверь. Звонок заливался, но никто открывать не спешил. Кира с досады пнула острым носком ботинка дверь, и она, скрипнув, чуть приоткрылась. Кира огляделась по сторонам – никто ее не видел. Любопытная соседка, очевидно, смотрела сериал, потому что из-за двери слышались громкие возгласы: «Хуан, это твой сын!» Недолго поборовшись со своей беспощадной совестью, Кира вынула изо рта жвачку и заклеила глазок соседней двери. Потихоньку приоткрыв дверь, она скользнула в квартиру и перевела дух. Здравый смысл, которого в Кире было хоть отбавляй, не просто кричал, а вопил, чтобы она уходила. То, что дверь открыта, а Антон не реагирует на звонок, могло означать что угодно, но явно что-то нехорошее. «Должна же я узнать, что все это значит», – шепотом уговаривала себя Кира, осторожно ступая по черному ламинату.
Квартира была однокомнатная. Справа – туалет и ванная, слева кухня. Большая комната находилась прямо по коридору. По сюжету детективных романов тело должно было находиться именно в комнате, в каком-нибудь темном углу, например, за задернутой шторой или за диваном. Кира так ярко представила себе это лежащее на полу скрюченное тело с пулевым отверстием точно посредине лба (или торчащей из груди рукояткой кухонного ножа), что, войдя в комнату, слегка опешила. Никаких темных углов, где можно было бы спрятать труп, в комнате не было. Все тридцатиметровое пространство было залито светом, исходящим от двух больших окон, на которых не было штор. В комнате царил жуткий беспорядок. Дверцы платяного шкафа были открыты, на полу валялись кипы одежды вперемешку с обувью. Дорогой бежевый диван заляпан чем-то темно-красным. На стеллажах возле плазменной панели навалены диски, на полу – крошево осколков, рваные бумаги и пепел от сигарет, втоптанный в дорогой ковер песочного цвета.