— Послезавтра, — прервал паузу Зорге, — пойдешь с женой в театр «Кабуки».
— Это меня очень радует, — насмешливо откликнулся Клаузен. — Правда, я никогда не питал слабость к театру.
Зорге, не обращая внимания на неудавшуюся попытку Макса сострить, вынул бумажник и протянул ему два билета.
— Кресло под четным номером для жены. Рядом с ней сядет связник. Ему твоя благоверная должна передать все фотопленки, которые у нас готовы.
— Их, кажется, тридцать шесть.
— Тридцать восемь, — уточнил Рихард. — Кроме того, к ним добавятся копии документов, которые завтра Мияги принесет Вукеличу.
Клаузен неохотно взял билеты и кивнул.
— И еще очень важный момент, — продолжил Зорге. — Речь идет о нашем первом личном контакте в Японии со связником из Центра. Мне очень хотелось бы знать, что это за человек. Присмотрись к нему, Макс, но незаметно. Может быть, ты его знаешь.
— Ты чего-нибудь опасаешься, доктор?
— Ничего определенного. Но вдруг Москва подходит к делу несколько упрощенно? А это небезопасно.
— Тебе видятся привидения, доктор!
— Если бы так! Понимаешь, они могут прислать кого-нибудь из членов партии или сотрудников советского посольства. Тогда я передам в Москву нечто такое, что доставит им неприятность.
— За это надо выпить, — оживившись, предложил Клаузен. Он вновь увидел прежнего Зорге, решительного, энергичного, идущего напролом.
На этот раз Рихард не отказался. Выпив, он спросил:
— Стало быть, все ясно?
Взяв из газеты, торчавшей в кармане пиджака, листок бумаги, передал его Клаузену:
— Радиограмму отправь сегодня. Завтра к трем часам после обеда Вукелич должен подготовить пленки. И держи ухо востро, когда пойдешь послезавтра в театр. Я хочу знать, не держат ли нас в Москве за идиотов?
МЕСТЬ ПОЛИЦЕЙСКОГО АТТАШЕ
В это раннее утро «Империал» выглядел импозантнее обычного. Почти повсюду в этом храме полубогов и полулюдей виднелись маски храмовых танцовщиц, будд и других божеств.
Токийский «Империал» считался самым необычным отелем мира. Некий умный американский архитектор разработал проект в духе древних ацтековских храмов, максимально приблизив его к вкусам денежных мешков и деловых людей, приезжавших сейчас в Японию со всего мира. В проспекте было записано: «Империал» не боится никаких землетрясений, так как установлен на колоссальной бетонной подушке, плавающей на болотистой почве».
Зорге договорился встретиться здесь с писателем Зибертом. Резидент охотно беседовал с земляком, недавно прибывшим из Германии. Он находил у Зиберта понимание. Писатель не был коммунистом, но и не разделял нацистские идеи: ему претил национал-социалистский бред. Он был просто свободомыслящим человеком. В Токио все выполняло определенную функцию и зависело одно от другого: деловые люди — от комиссионных, дипломаты — от карьеры, журналисты — от расположения редакторов. Зиберт же поступал по собственному усмотрению, будучи сам себе хозяином и человеком, влиявшим на общественное мнение. Зорге чувствовал себя сродни ему.
Войдя в почти пустой холл, Зорге осмотрелся. Зиберта он заметил не сразу, зато увидел Бранца, оберполицейского шпика немецкого посольства, как он его называл, сидящего за плотным завтраком. Тот махнул ему рукой.
Хорошее настроение у Зорге тут же улетучилось, и он медленно подошел к Бранцу.
— Вы, видимо, ошиблись адресом? — спросил он хрипло.
— Да нет же, — подчеркнуто дружелюбно ответил Бранц. — Мы ведь договорились о встрече.
— Это для меня что-то новое, — произнес Зорге.
— Мы вместе поедем по стране, — сказал Бранц и отпил глоток горячего черного кофе. Он вел себя так, будто бы между ними никогда не было стычки.
Зорге резко повернулся и пошел к выходу, где встретил Зиберта. Писатель, на лице которого сияла доброта, тепло приветствовал Рихарда. На душе у того потеплело.
— Прежде чем мы сядем, я должен вас кое о чем предупредить, — сказал Зиберт.
— Наверное, о Бранце?
— Так вы его уже видели? Тем лучше! Разрешите объяснить, как это произошло.
— Мне не нужны никакие объяснения, — ответил Зорге с обидой в голосе. — Тем более от вас. Вы хотите ехать с Бранцем по стране? Как хотите, но меня освободите, пожалуйста, от компании этого держиморды.
Зиберт добродушно рассмеялся и сказал:
— Дорогой господин Зорге. Если вы не желаете, чтобы господин Бранц нас сопровождая, от него можно отказаться.
— Почему же мне этого не желать? — спросил Зорге.
— Я вчера попросил посла предоставить в мое распоряжение автомашину. Сказал, что собираюсь проехать вместе с вами по стране. Посол приветствовал мою идею и сказал: «Можете считать, что вам повезло, если вас будет сопровождать Зорге. Никто не знает Японию лучше его».
— Это меня весьма трогает, — съязвил Зорге. — А что с Бранцем?
— Это тоже идея посла. Он, чувствуется, хотел бы, чтобы вы с Бранцем помирились, считая, что во время поездки вы с ним сблизитесь. Когда же посол в моем присутствии спросил об этом Бранца, тот сразу согласился и предоставил свою автомашину в наше распоряжение. Стоит ли после этого ему отказывать, мой милый господин Зорге?
— Пожалуй, не стоит, — немного подумав, согласился Зорге. — Мне тоже хочется познакомиться с этим господином поближе.
— Надеюсь, не с помощью кулака, — пошутил Зиберт.
Они вместе вошли в холл, поздоровались с Бранцем, сели к нему за столик и выпили по чашке кофе. Зиберт непринужденно болтал о том о сем, Бранц сделал несколько добродушных замечаний, Зорге же помалкивал.
Вскоре после этого они отправились в путешествие. Бранц жал на педаль газа своего «форда», подгоняемый колкими замечаниями Зорге. Машина неслась по не слишком ухоженным дорогам. Скоро столица осталась позади.
Они ехали на север. Изредка им попадались зонтиковидные сосны да хижины. Люди, казалось, избегали дорог, передвигаясь по полю. Одежда их была испачкана землей.
Зорге предложил остановиться.
— Мы въезжаем в чисто аграрный район, — пояснил он. — Земля здесь считается плодородной, конечно по японским меркам.
Зиберт молча смотрел на твердую, словно окаменевшую почву. Бранц выбрался из машины и прохаживался, разминая затекшие от четырехчасовой езды ноги.
— Это, видимо, вы специально подобрали такой нищенский пейзаж, — насмешливо заметил полицейский атташе.
Зорге не обращал на Бранца никакого внимания, разложив на коленях карту. Тот, не скрывая любопытства, подошел и наклонился над ней.
— Откуда у вас специальная карта, господин Зорге? — спросил Бранц. — Если меня не подводят глаза, то это карта генерального штаба. Не взяли ли вы ее из сейфа посла?
— Дорогой господин Бранц, — осадил его Зиберт. — Вы ведь здесь не на службе.
— Карты такого рода, — с издевкой пояснил Зорге, — действительно считаются в посольстве секретными. Но их можно купить в любом токийском книжном магазине.
— Ну вот видите! — удовлетворенно произнес Зиберт.
— И впрочем, — продолжил Зорге, — мы сейчас находимся не в самом бедном сельскохозяйственном районе страны, а в одном из богатых.
— Готов поспорить, что Зорге отыскал самое неприглядное место, чтобы подтвердить одну из своих теорий.
— Дорогой господин Бранц, — возразил Зиберт, — эта информационная поездка предназначена для меня. Господин Зорге и не собирался просвещать вас.
— И какой в этом смысл? — добавил Зорге.
Зиберт невольно вздохнул: этих петухов было не так-то просто удерживать от схватки. Однако он решил попытаться все же уладить дело.
— То, что я здесь вижу, — сказал писатель, — производит на меня удручающее впечатление. Ведь крестьянам в Баварском лесу приходится обрабатывать столь же малоплодородную почву.
— В этом-то и заключается проблема, — отреагировал Бранц. — Состояние почвы! Бананы здесь расти не будут. Все очень просто: плодородная почва — гарантированное благосостояние, истощенная — голодное существование. Социалистические рассуждения Зорге здесь просто притянуты за уши.
— А что вам известно о моих так называемых социалистических идеях? — спросил Зорге.
Бранц с ухмылкой посмотрел на него и ответил:
— А я приказал представить мне все ваши статьи, написанные за последние годы. Весьма интересное чтиво!
— Согласен с вами, — вмешался Зиберт. — Я тоже познакомился с господином Зорге задолго до того, как встретил его здесь, по великолепным статьям в газете «Франкфуртер цайтунг». Это, несомненно, лучшие материалы о Дальнем Востоке на немецком языке, которые я когда-либо читал.
Бранц без эмоций проглотил сказанное. А Зорге почувствовал гордость. Это была высочайшая похвала его журналистской работы. Правда, нечто подобное он слышал и раньше, но похвала такого литератора, как Зиберт, имела особый вес.
Скрывая свою радость, Зорге вновь склонился над картой.
— Вот где мы сейчас находимся, — показал он. — Это окраина большого аграрного района. Нам потребуется еще два часа езды, чтобы оказаться там, где экономическое положение можно считать средним по стране. В каком направлении мы поедем, безразлично — на север, северо-запад или северо-восток. Определите сами, куда нам направиться. И вы убедитесь, что мои утверждения не лишены основания.
Зиберт нерешительно смотрел на карту, выбирая населенный пункт, имеющий более или менее приличные транспортные возможности: водные пути, железную дорогу и грунтовое шоссе. Наконец литератор решился ткнуть пальцем: сюда!
Зорге кивнул. Бранц же, посмотрев на карту, буркнул:
— Я эту дорогу не знаю.
«Форд» помчался дальше по разбитым дорогам мимо полей, на которых был обработан каждый клочок земли. Хижины становились все более убогими, с примитивным входом, напоминавшим лаз в пещеру.
Зорге указывая дорогу, глядя на карту. Бранц выполнял роль шофера. Зиберт, сидевший на заднем сиденье, умолк, внимательно рассматривая унылый пейзаж.
— Ну вот мы и приехали, — сказая Зорге.
Они оказались в деревушке, расположенной в глубине острова, километрах в ста с лишним от Токио. Вдоль серой изъезженной дороги стояли хибары, окруженные редкими захиревшими соснами. Солнце спряталось за облаками, и воздух был пропитан запахами тления.