РЕЗИДЕНТ ДОБЫВАЕТ НОВУЮ ИНФОРМАЦИЮ
Было пять часов утра, когда Зорге вошел на территорию германского посольства. Ему встретилось всего несколько человек — охранники и сотрудники, работавшие в ночную смену. Некоторые из них, узнавая журналиста, приветствовали его, и никто не был удивлен, видя его в столь ранний час.
Зорге долго приучал сотрудников диппредставительства к своим причудам. Но рано вставал и посол. Так что появление Рихарда спозаранку не вызывало подозрений у охраны и сотрудников отдела безопасности посольства. К нему привыкли и воспринимали его появление как обычное дело.
Зорге приходил нерегулярно, но почти всегда первым начинал рабочий день посольства, когда все еще спали. Его прекрасно скроенный фланелевый костюм был помят, однотонная рубашка — не первой свежести, а на подбородке виднелась щетина. Но он не производил впечатление опустившегося человека. Наоборот, его принимали за лихого ночного гуляку, рьяного поклонника Бахуса и Венеры.
Рихард проходил в здание, где находилась канцелярия, поднимался на второй этаж и открывал дверь своего кабинета. Сев за письменный стол, он начинал читать поступившие телеграммы, которые специально отбирали для него. Отложив нужные, Зорге бросал остальные бумаги в мусорную корзину.
Прежде чем приступить к подготовке выпускаемого им информационного бюллетеня, Зорге доставал из нагрудного кармана лежавшие там записки и быстро просматривал их. Это были обычно сведения, полученные от Мияги, о производстве синтетического бензина в Японии, изготовлении торпед, об изменениях в дислокации японских войск и тому подобное. По установленному им для себя порядку он сначала подбирал данные, а уж затем систематизировал их, анализировал и оценивал.
Достав из ящика письменного стола большой конверт, Рихард написал на нем свои имя и фамилию, вложил в него записки и тщательно заклеил. Он потом сдаст конверт на хранение в стальной сейф посольства, где под надежной охраной хранились секретные документы посольства.
Положив конверт в карман пиджака, Зорге направился в отдел информации. Там всегда лежали сообщения, запросы, распоряжения и указания из Берлина. Дежурный сотрудник вежливо поздоровался с ним, нисколько не удивившись его появлению. Когда Зорге приходил в посольство, он всегда заглядывал сюда.
— Что новенького? — спросил Рихард.
— Обычная рутина.
— Что говорится о германо-русском сотрудничестве?
— Никаких осложнений.
Зорге перелистал пачку сообщений, отложенных в сторону, в которых речь шла исключительно о советско-германских отношениях.
— Вы это подготовили для посла?
Дипломат кивнул и пододвинул Зорге чашку и термос с кофе. Рихард протянул ему пачку сигарет. Оба закурили и стали пить кофе. Это не мешало хозяину кабинета просматривать поступающие сообщения, запросы и распоряжения.
— Это, между прочим, — нарушил он молчание, — произойдет, видимо, на днях.
— Франция?
— Да, все идет к этому. Позавчера войска из районов сосредоточения двинулись в направлении «западного вала». Последняя информация пришла из Касселя. Об этом же говорится и в передаче какого-то французского агентства.
— Рано или поздно этого следовало ожидать, — равнодушно сказал Зорге.
Он встал и вышел из помещения. Проходя мимо кабинета военно-морского атташе, Рихард задержался, но адмирала там не было. На двери кабинета полицейского атташе табличка с фамилией Бранца была снята.
Зорге посмотрел на часы. У него еще было время, целых полчаса. Он возвратился в свой кабинет, небольшой и почти без мебели: там стояли лишь стол да стул. Не особенно задумываясь, Рихард начал работу над материалами для информационного бюллетеня, который распространялся в немецкой колонии. Дело продвигалось быстро. Страницы служебного издания заполнялись короткими сообщениями о политике великогерманского рейха, действиях немецких вооруженных сил в Европе, германо-японском сотрудничестве, жизни немецкой колонии в Японии.
Без пяти минут семь Зорге поднялся и не спеша пошел к дому посла. Эльга радушно поздоровалась с ним. Стол был уже накрыт на три персоны. Почти сразу же появился и посол, чисто выбритый, надушенный и в хорошем настроении.
Старый солдат любил раннее утро, запах мыла, остатки ночной прохлады, аромат горячего кофе и дружеский разговор за столом. Эльга следила за тем, чтобы мужчины не забывали о еде.
— Я научился ценить плотный завтрак, — произнес посол. — У нас дома, в Швабии, так оно, собственно, и было. Но в особенности я оценил хорошую утреннюю еду, будучи офицером в Восточной Пруссии, а затем и в Померании. Прусские помещики, например, в мое время жили по-военному. Они вставали в пять часов, осматривали конюшни и совершали прогулку верхом, а во время сева или жатвы выезжали в поле. Затем в семь часов они завтракали — яйца, ветчина, колбаса и пара рюмок водки...
Когда завтрак закончился и официанты бесшумно удалились, началась процедура весьма полезная для пищеварения — полчаса обмена новостями. Говорил почти всегда один Зорге.
— Я вчера повстречался со своим другом Зибертом, — стал рассказывать Рихард, — на одном докладе, глупом и скучном...
— С каких это пор вы стали интересоваться докладами? — перебила его Эльга.
— На такие я нахожу время. Какой-то офицер японской полиции выступал перед гейшами. Конечно, он не забыл о теме номер один — «Как бороться со шпионами».
— Ну и как он с ними борется?
— Как в трехгрошовом романе! Этот тип в громадных очках, с лягушачьим ртом и щеткой волос на голове рассуждал весьма примитивно. Если, мол, в чайный домик заходит человек с высоко поднятым воротником пальто или плаща, в картузе, с трубкой во рту и проницательным взглядом, то это и есть шпион.
— У людей, которые говорят такие глупости, видимо, не все дома, — безапелляционно заявила Эльга.
Посол, соблюдавший даже в семейном кругу дипломатический такт, сдержанно прокомментировал:
— Это свойство, которое можно считать национальной особенностью, — результат многовековой изоляции японцев от остального мира и того разочарования, которое не раз испытала Страна восходящего солнца.
— Этот убогий народец еще не созрел, — произнес Зорге, — чтобы на равных разговаривать с великими нациями.
— Дорогой Зорге, — возразил посол, — мне известны ваши радикальные взгляды по этому вопросу, и вы знаете, что как посол я их не разделяю.
Эльга попыталась сменить эту щепетильную тему и спросила:
— А что гейши, Рихард? Как восприняли они эти поучения?
— Они захихикали. Зиберту пришлось приложить усилия, чтобы самому не рассмеяться. Представьте себе картину: изящные создания с белыми как мел личиками, в ярких кимоно, а перед ними дерет глотку отвратительный мужлан.
— Этому народу явно не хватает сноровки и здравого смысла, — сказал посол.
— Поскольку мы затронули эту тему, — неожиданно предложил Зорге, — считаю целесообразным более осторожно относиться к госпоже Араки.
— Что вы хотите этим сказать, Рихард?
— Именно то, что вы подумали. Араки — милая и обаятельная женщина, но не представляет собой, как говорится, чистый лист бумаги.
— Из-за ее амурных дел, что ли? Здесь нет ничего особенного: всему городу об этом известно. А наш пресс-атташе знает, как ему держаться.
— Будем надеяться, — ответил Зорге.
Теперь, когда тетушка Томо уже долгое время не работала на резидентуру, Зорге мог рассказать историю, которую несколько месяцев назад ему сообщил Мияги. Теперь это можно было сделать.
— Я прикажу разобраться! — решительно заявил Отт и добавил с искренним уважением: — Удивительно, доктор, насколько вы хорошо информированы. Как это вам удается?
— Это моя профессия, — не задумываясь ответил Зорге, не кривя душой. — Хороший журналист отличается от плохого именно тем, что располагает лучшей и более полной информацией.
Эльга дружески улыбнулась Рихарду и, поднявшись, сказала:
— Я пойду в сад.
— А это обязательно? — спросил посол.
— Мне это доставляет удовольствие, — заявила она решительно и удалилась.
Посол, чуть удивившись, посмотрел ей вслед. Она была красивой и представительной женщиной, лучшей жены для себя он и не желал. Однако ее импульсивный характер доставлял ему заботы, так как она и не собиралась приспосабливаться к обычаям и традициям, принятым в Японии. Взять хотя бы тот же сад: она не только распоряжалась, что и где посадить, но и сама там работала. Надев перчатки и рабочий костюм, нахлобучив старую соломенную шляпу, она начинала ковыряться в грядках. Ни одна дама из высшего общества здесь такого себе не позволяла.
— Что за женщина! — восхитился Зорге. — Она посылает ко всем чертям глупые пересуды и болтовню, делая то, что ей нравится. Кто другой осмелится так вести себя!
Точно в восемь появились два референта с толстенными папками. Посол по-военному, но не без дипломатической деликатности, попросил их пройти в его кабинет, где стал просматривать принесенные документы.
— Полезное дело, — сложив папки и положив их на край стола, заметил посол после длительной паузы. — Мы еще раз рассмотрим этот проект после обеда, будьте, пожалуйста, готовы.
Референты ушли. Посол возвратился к Зорге, который продолжал сидеть с безучастным видом в кресле, механически помешивая ложечкой уже остывший кофе. Отт заговорил о ситуации в мире, высказав, в частности, мнение, что в следующие дни должна произойти «разборка» с Францией. Как военный, он не видел у французов особых шансов на успех и был твердо убежден, что самое позднее к осени кампания будет победоносно закончена со всеми вытекающими последствиями.
— А что потом, господин посол?
— О, дел останется еще очень много, — уклонился тот от прямого ответа и сам задал вопрос: — А как вы расцениваете обстановку в Японии?
Зорге был всегда готов к подобным вопросам посла. Он знал, как следует на них отвечать, поэтому высказывался откровенно, не скрывая ничего от друга.