Во-первых, он с удивлением узнал, что Рейнис, как и Ранза, уроженка Тарантоса. Жизнь её, казалось, состояла только из службы. Почти все рассказы были об армии. А это Кротову было совсем не интересно. Дни были тягучими и медленными. Сон, секс и разговоры — это единственное, что оставалось им. Поэтому, в конце концов, они все больше открывались друг другу. Так постепенно, он понял, что полковник патриотка своей планеты, и патриотка Академии. Причем воинствующая. Академию и Тарантос она считала одним целым.
Кротову роль Академии в развитии Тарантоса была не интересна, но почувствовав, что это бзик Леи, он частенько поддразнивал её, говоря, что планета могла бы развиваться без армии. Потом посмеиваясь, выслушивал гневную тираду, о том, что планета так бы и осталась заштатной и никому не известной, если не Академия. Однажды, она в сердцах выдала ему:
— Ты, совсем как те дурачки из «Сопротивления»!
Так Сергей впервые узнал об этой организации. Сначала он оставил информацию без внимания, но когда однажды он упомянул слово «сопротивление», и Рейнис с ходу взвилась, он заинтересовался. В коммуникаторе информации было совсем мало. Полулегальная пацифистская организация на планете Тарантос, выступающая за демилитаризацию планеты. Связаться с информаторием он не мог, так, что приходилось полагаться только на рассказ Леи.
— Как вы думаете, у него есть шанс?
Видно, в голосе Ранзы промелькнуло что-то личное — оба, и мужчина, и женщина посмотрели на неё с сочувствием.
— Если он не дурак, то шанс всегда есть. У него ведь стандартный броник?
Отставник вопросительно посмотрел на Крик. Та кивнула.
— Нет, он не дурак, наоборот.
— Значит сообразит. А вот насчет этой стервы прогноз неутешительный. Наверняка сдохнет.
В голосе мужчины тоже прозвучало личное. И тут уже Ранза удивленно посмотрела на него.
— Она ведь думала, что вы настоящие враги.
— Она не думала. Она знает. И если бы её привели сюда, ей бы не поздоровилось!
— Вы, что, знаете её?
— Очень хорошо! Тварь, каких мало!
Военный не выбирал слов. Похоже, они действительно встречались. Горан попыталась успокоить его:
— Ребер, остынь, пожалуйста. Боги уже наказали её. Не забывай у неё ни шлема, ни запасных аккумуляторов, ни пищи. Она в любом случае погибнет.
— Туда ей и дорога!
Разозлившийся ветеран поднялся, и больше не говоря ни слова, ушел.
— Не обижайтесь на него, — попробовала разрядить обстановку Горан. — Ему, действительно, есть, за что ненавидеть полковника Лею Рейнис.
Они всех нас знают. Ранза растерялась. Ладно, одно совпадение, что знают моих родителей, но то, что и полковника… да, настоящая жизнь гораздо запутаннее любого голофильма.
— А нельзя сейчас выйти, поискать нашего человека? У вас же есть какая-то техника?
Женщина опять печально улыбнулась наивности Ранзы.
— Ты ведь местная? Зачем спрашиваешь?
— Я всю жизнь провела в умеренных широтах. Баззарис только в головизоре видела.
— Смотри.
Горан включила большой обзорный экран висевший на дальней стене. Ничего не видно, сплошная муть. Ранза даже подумала сначала, что это помехи.
— Видишь? Это обзорные камеры наверху. Там сейчас шагу не ступишь, унесет.
Ранза смирилась.
— Ты не переживай, если, как ты говоришь, твой дружок сообразительный, он придумает как переждать ураган.
— Он мне не дружок, — буркнула девушка.
— Да, — удивилась Горан. — А мне показалось…
Угрюмый Зорис, так и промолчал все это время. Как он изменился, подумала Ранза, куда делось его постоянная веселость?
— Ты не хочешь что-нибудь узнать?
Колье отрицательно помотал головой.
— Ладно. Тогда расскажите о моих родителях, и, вообще, обо всем, что здесь происходит.
— Слушай. Что могу, расскажу.
— Это укрытие — это старая база ученых, изучавших феномен рахофтара. В последние годы, когда к нам присоединились люди из «Сопротивления», её укрепили и сделали более защищенной. Среди них много военных специалистов.
«Да, я-то уж это знаю», — подумала Ранза.
— Ну, а я — один из немногих оставшихся в живых, изучавших рахофтара.
— В смысле? — Ранзе очень не понравились последние слова. — Что все умерли? Почему оставшаяся в живых?
Горан удивленно посмотрела на капрала. Потом, видимо сообразив, продолжила:
— Я забыла. Ты, наверное, даже настоящей причины смерти своих родителей не знаешь?
— Сорвались в пропасть. Кстати где-то в этих краях.
— Бедная девочка, — грустный взгляд остановился на ней. — Их убили. Как и еще почти десять человек других исследователей.
— Вы, что тут мне врете! — Ранза вскочила. — Я сама видела официальное заключение. И голограмму с места падения.
— Все, все. Успокойся. Тут мы начинаем лезть в тайны политики Тарантоса. О чем знать тебе совсем не нужно. Если не хочешь быть отверженной, как мы. Я и так сказала тебе слишком много.
Услышав такое, очнулся даже, ушедший в себя, Зорис.
— Рассказывайте, что за тайны?
— Нет. Этого вам знать не надо, — повторила она. — Иначе вы не сможете вернуться в нормальную жизнь. Вас уничтожат.
Видя, что Ранза порывается еще что-то сказать, Горан жестом остановила её.
— Расскажу про родителей. Знаешь ты или нет, что несколько лет назад, они захотели на собственный страх и риск, проверить одну свою гипотезу, связанную с существованием рахофтара?
— Знаю.
— Не буду говорить о Древнем — так мы называем рахофтара — иначе увлекусь, и буду рассказывать до утра. Родители, заинтересовавшись этой проблемой, не могли не появиться здесь. Мы были официальным центром по изучению зверя. Встречался он уже только тут, в этом забытом богом месте. В других его не видели уже многие десятилетия. Тогда никто не думал, что это совсем не зверь. С появлением твоих родных здесь, все и начало меняться.
То, что происходило здесь вам не интересно, это работа ученых. Но, то, что это могло перевернуть все в развитии Тарантоса — это точно.
Тогда и начались эти странные смерти. Биологи и электронщики, работавшие здесь, один за другим погибали. Так случилось и с твоими родными. Я их хорошо знала, и Ильму, и Сангара. Очень хорошие люди, настоящие ученые.
Официального закрытия базы, так и не было. По мере исчезновения ученых, о нас стали забывать. Плохая репутация проклятого места, тоже сделала свое дело. Многие просто побоялись связываться с «проклятым» направлением.
Кто-то очень могущественный играет против нас. Я думаю, что если бы не ребята из «сопротивления», базу давно бы взорвали. А, мы — последние оставшиеся здесь, были мертвы.
— Что за страшилку, вы мне тут рассказываете? — Ранза не поверила ни одному слову. — На планете, куча ведомств, которые в момент заинтересовались бы вереницей смертей. И полиция, и Охрана, и военная контрразведка, и, конечно, МРОБ. Тарантос, наверное, самая безопасная планета в этом смысле. Здесь страшнее драк курсантов, ничего не бывает!
— Я не буду спорить. Когда-то, я тоже была уверена в этом. Твоих родителей спасатели действительно, нашли на дне ущелья. Только зачем они оказались там? Об этом тебе никто не сказал?
— Почему? Они путешествовали.
— Включи голову! Они приезжали сюда не путешествовать, а работать. Ты же говоришь, что знаешь об этом!
Ранза задумалась. А Горан продолжала убивать её.
— В тот раз они ушли на площадку посадки. Ради безопасности, флаеры мы никогда не принимаем рядом с базой. Чтобы, если что, успеть подготовиться.
Ранза попробовала еще раз возразить.
— Да неужели вы думаете, что за все это время, те кто хочет вас уничтожить, не нашел бы вас?
— Я, думаю, что нашел бы, и уже, похоже, нашел. Раз здесь появилась эта женщина. Но…
Что она хотела сказать, Крик так и не узнала. В помещение вошел мужчина в медицинском белом комбинезоне.
— Горан, ты нужна нам! Быстрей!
Та, вскочила, и почти бегом, двинулась за ним.
Курсанты остались одни.
На шестой день, проснувшись, Кротов привычно выскользнул из объятий Леи, и замер. Что-то было не так. Он не сразу понял, что это. Наконец сообразил. Привычный самолетный гул за стеной изменился. Стихает, что ли? Сергей стоял, боясь обрадоваться по-настоящему. Мало того, что рев ослаб, он теперь часто прерывался. Порывы, как в начале, подумал землянин.
Паутинно-снежная стена давно не прогибалась под порывами урагана. Набившийся снег спрессовался до состояния камня. Сергей быстро сделал зарядку, и проглотил свою долю утреннего пайка. Он постоянно прислушивался к тому, что происходило за стеной. Больше он не сомневался — баззарис теряет силы.
Это подтвердила и проснувшаяся Рейнис. Через четыре часа, после скудного обеда Кротов не выдержал:
— Я попробую выглянуть.
Полковник промолчала. Сергей понял — решай сам. Он достал нож и стал срезать фирн между волокон в углу проема. Просунув руку в тоннельчик, Кротов улыбнулся — сильный ветер. Но это просто ветер, уже даже не ураган.
— Что там?
Рейнис перестала делать вид, что спит, и подошла к нему. Сергей поднял руку с коммуникатором. По экрану бежали цифры с метеоданными.
— Отлично! — не сдержалась она. — К вечеру можно будет попробовать выйти и осмотреться.
Кротов не мог уже лежать. Он перечитал все, что нашел в памяти комма, о местной природе, о баззарисе, и перешел к чтению инструкций по пользованию различной техникой. Тьфу, мысленно сплюнул он, какую ерунду я читаю.
Он привычно задумался о том, что сейчас происходит с другими курсантами. Успел взвод эвакуироваться до удара баззариса? Или тоже лежат сейчас где-нибудь в снегу? Про Ранзу он старался не думать. После рассказа Рейнис о её предательстве, он оставил все до встречи с девушкой. То, что это произойдет, он несколько не сомневался. Сергей никуда не уйдет пока не увидит Ранзу и Зориса. Ну, а Лея, та просто рвалась на эту непонятную базу. За эти дни Кротов, это хорошо понял. И еще он понял, что её интересуют там совсем не курсанты. Червячок сомнения в искренности Рейнис,