манихейства. «Мани», по-видимому, не имя, а нечто вроде титула; в манихейской религиозной традиции существует множество его толкований, возводящих этимологию к разным языкам: «владыка», «драгоценный камень», «вечный» и др.; толкования, встречающиеся в зороастрийской и христианской литературе: «маньяк», «одержимый», «безумец» и т.п., более чем сомнительны, поскольку в противном случае сторонники и последователи Мани вряд ли бы называли его так. См. с. 57-59, 121-124, прилож. 5.
Манихéйство. См.: с. 57-59, 121-124, прилож. 5, Мани.
Мáнтра Спéнта. Авест. «Святое [воздействующее] Слово»; среднеперс. Мараспáнд. Представление, что сказанные вслух слова могут обладать сакральной силой и оказывать воздействие на окружающий мир, возникло в глубокой древности и существовало в том или виде (заговоры, заклинания, проклятия, благопожелания и др.) у всех народов на протяжении всей истории — вплоть до наших дней.[50] В индоиранской религии «Мантра Спента» [487] соответствуют заклинания, произносимые кави (см. с. 8-9). В «Гатах» Мантра Спента — воздействующее Слово Ахура Мазды, на уровне «земного» мира иногда тождественное «благим речам» в основной триаде зороастрийской этики («благие мысли, благие речи, благие дела») и «праведному учению» — т.е. зороастрийской религии («Ясна» 28.11; 29.7); применительно к Заратуштре под Мантра Спента, видимо, понимается дар убеждения, способность пророка своим «истинным» (см.: Аша) словом обращать людей в зороастрийскую веру («Ясна» 28.6). В «Младшей Авесте» и среднеперсидской традиции к Мантра Спента/Мараспанд относятся также молитвы и заклинания, произносившиеся жрецами при отправлении ритуалов. Иногда понятие «Святое Слово» персонифицируется как абстрактное божество-гений (см. с. 155); ему посвящен 29-й день каждого месяца.
Манýш. Авест. «Человечья[?]». Название одной из гор в хребте Хара Березайти; см. с. 199. Отождествлению с реальным топонимом не поддаётся; вероятнее всего, мифическая гора.
Манушáк. Среднеперс., этимология имени восходит к названию горы Мануш (см. с. 199). Сестра Манушчихра. См. с. 210, 257.
Манýш-и Хуршéд-вини́к. Среднеперс. «[Рождённый на горе] Мануш Солнечный Нос». Один из предков Манушчихра. См. с. 199.
Манýш-хурнáр. Среднеперс., этимология имени восходит к названию горы Мануш. Отец Манушчихра. См. с. 199.
Манушчи́хр. Среднеперс.; авест. Манýш-чи́тра — «Рождённый на [горе] Мануш», фарси Менучéхр — о значении см. примеч. 467 на с. 201. Один из царей династии Пишдадидов; см. с. 199-210.
Мараспáнд. Среднеперс.; авест. Мантра Спента. (см.).
Массагéты. Скифское племя. См. в статье: Саки.
Мать Жизни. В манихействе абстрактное духовное начало, женская параллель Первого Человека. См. с. 122-123. Образ восходит к зороастрийскому образу Спандармат.
Мах. Среднеперс.; авест. Маха (см.).
Мáха. Авест.; среднеперс. Мах. Луна, персонифицируемая как божество. О Луне в зороастрийской мифологии см. на с. 93. [488]
Мáхлия и Махлия́на. Среднеперс. в поздней традиции; среднеперс. Машйа и Машйои (см.).
Мáшйа и Машйóн. Среднеперс. «Смертный и Смертная»; в поздней традиции Махлия и Махлияна. Первая человеческая пара, потомки Гайомарта. См. с. 101-103, 164.
Медйóк-мах. Среднеперс.; авест. Мадйо-монгха (см.).
Медйомáх. Среднеперс. в поздней традиции; авест. Мадйо-монгха (см.).
«Мемориальный список». Установившееся в научной литературе традиционное название заключительной части «Фраварди́н-яшта» («Яшт» 13.85-158), посвященной поминовению и прославлению фраваши богов, иранских легендарных правителей, героев и других мифологических персонажей — праведников с точки зрения зороастрийской морали и этики — от Гайа Мартана до Заратуштры и Саошьянта. Значительная часть имён, содержащихся в «Мемориальном списке», нигде более в зороастрийских текстах не упоминается.
В «Списке» выделяются семь тематических пластов: 85-95 — боги, Гайа Мартан, Заратуштра (текст см. на с. 129) и Мадйо-монгха; 96—110 — первопоследователи пророка от Асмо-хванвы; 111-117 — неизвестные персонажи; 118-128 — персонажи, связанные, по-видимому, с окраинными каршварами (судя по тому, что четверо из них в этом качестве упоминаются в других текстах); 129 — Саошьянт; 130-138 — герои дозаратуштровской легендарной истории; 139-142 — женщины-праведницы, от Хутаосы до матерей трёх грядущих сыновей Заратуштры (Саошьянтов). Часто выделяют и два хронологических пласта: более древний — последователи Заратуштры, и сложившийся на «младоавестийской» стадии (см. с. 32-33) — прочие персонажи; однако это деление является весьма условным: с одной стороны, в перечне последователей пророка содержится множество позднейших вставок, с другой — текст «Фравардин-яшта» по содержанию значительно древнее «Гат», он восходит ещё к индоиранской религии (см. с. 66) — включая и значительную часть «Мемориального списка», которая хоть и составлялась в «младоавестийский» период, но отражает ещё дозороастрийские представления (так, Хаошьянгха, по «Младшей Авесте» — первый царь династии Парадата, упоминается предпоследним в перечне легендарных правителей (137).
«Менóг-и Храт». См. с. 72.
Менучéхр. Фарси; среднеперс. Манушчихр (см.).
Мерв. Среднеперс.; авест. Моуру (см.).
Мердáс. Фарси. В «Шахнаме» отец Заххака. См. с. 182-183.
Мех-и Гах, Мех-и мийáн Áсман. Среднеперс. См. с. 87.
Мехрáб. Фарси. В «Шахнаме» царь Кабулистана, отец Рудабе, потомок Заххака — см. с. 202; по другим источникам — потомок мифического родоначальника арабов Таза от дочери Фаридуна. Образ, по-видимому, восходит к реальному историческому лицу — властителю Кабулистана.
Мехргáн. Фарси. См. примеч. 460 на с. 198 и соответствующий фрагмент текста. [489]
«Миди́йская» теория. См. с. 26, 29. i
Митаóхта. Авест.; среднеперс. Митóхт. В «Авесте» — дэв-персонификация «лживого слова», противопоставляемого «благим речам» в триаде зороастрийских добродетелей («благие мысли, благие речи, благие дела»). В среднеперсидской традиции Митохт — один из первосотворённых дэвов, причисляемый к верховным силам мирового Зла и иногда отождествляемый с Друджем; см. примеч. 136 на с. 84 и соответствующий фрагмент текста.
Митóхт. Среднеперс.; авест. Митаохта (см.).
Ми́тра. Авест. «Договор», «Согласие»; среднеперс. Михр. В индоиранской религии божество клятвы и соблюдения договора (см. с. 11 и статью; Варуна); ведийское (см.: «Веды») соответствие — Митра («Друг», «Дружба», «Договор»), хранитель закона мироздания Рта, связанный с Солнцем. «Один из наиболее интересных эпитетов Митры — „выпрямитель линий [границ]" («Яшт» 10.61) не только намекает на возможную примиряющую роль Митры при спорах о границах, но <…> позволяет, очевидно, восстановить для него более древнюю функцию царя-жреца, принимавшего участие в ритуальных измерениях, которые подтверждают следование универсальному закону, правде [Аша]. <…> Подобные фрагменты подчёркивают посредническую роль Митры, его функцию различения Добра и Зла, Правды и Лжи. В этом смысле Митра — божество, определяющее некую морально-нравственную границу. <…>
Исходным пунктом в выяснении мифологической предыстории образа Митры следует считать наличие пары соответствующих божеств в иранской и индийской традициях: Митра — Ахура Мазда в „Авесте" и Митра — Варуна в „Ригведе". В этой паре <…> Ахура Мазда (соответственно Варуна) видимо, моделировал в индоиранский период в основном космологические элементы Вселенной, а Митра, очевидно, ведал социальной организацией людей и соответственно устройством „человеческой" Вселенной, осуществлял медиационную (посредническую) функцию между верхом и низом, небом и землёй, <…> божественным и человеческим. Подобная схема объясняет возникновение следующей по времени стадии в истории Митры — превращение его в бога договора. В ходе подобной эволюции Митра мог иногда приобретать и некоторые черты, первоначально присущие его соседу по божественной паре. Так, видимо, объясняется причастность авестийского Митры к войне <…> связь с водами <…> связь с ночным небом (одежда Митры иногда изображается как звёздное небо), с глубиной и тайной».[51]
Заратуштрой культ Митры был отвергнут, но, как и культы других старых богов, он вскоре восстанавливается. В религии ранних Ахеменидов (до Дария I) Митра, по-видимому, является официальным верховным божеством пантеона; засвидетельствовано множество имён в его честь. Многие исследователи полагают, что события, связанные с религиозной реформой Ксеркса и описанные в его «Антидэвовской» (см.: Дэвы) надписи (прилож. 3А), отражают попытку Ксеркса искоренить культы Митры, Ардвисуры Анахиты, Вертрагны и других старых богов, отвергнутых, вслед за учением «Гат», и магами (см. с. 49-50). Официально культы этих богов узаконены [490] Артаксерксом II (404—359 гг. до н.э.) — очевидно, одновременно с введением «зороастрийского» календаря (дополнение 1) и превращением зороастризма — уже политеистического, в духе «Младшей Авесты» — в государственную религию ахеменидской державы. С этого времени Митра начинает отождествляться с греческими Аполлоном и Гелиосом, что свидетельствует о наличии у Митры солярных функций, которые в результате такого отождествления получили дальнейшее развитие, особенно в эллинистическую (селевкидскую) эпоху.