— Пусть ему нанесут семь сотен ударов конской плетью, семь сотен [ударов плетью], «делающей послушными» [Кр]. За случайное убийство стерегущей скот собаки наказание — восемь сотен ударов плетью Сраоша-чарана, за случайное убийство охотничьей — шесть сотен ударов, а за случайное убийство щенка — пять сотен. <…>Столько [же] за ежа, столько [же] за ви́зу,[90]столько [же] за дикобраза, столько [же] за острозубую ласку, столько [же] за пушистую [?] лису, — за всех существ Святого Духа, относящихся к собакам, кроме водяной выдры [Кр].
«Наказанию за убийство выдры, почитавшейся особо, посвящена часть четырнадцатого фрагарда „Видевдата". Помимо фантастически сурового телесного наказания [290] (десять тысяч ударов конской плетью, заменяемых, правда, денежным штрафом), виновному предписывается убить большое количество дэвовских животных, заготовить множество вязанок сухих дров для священного огня, выполнить различные риуалы и др.»[91] — см. с. 108. О выдре см. также далее.
— А если кто-либо убьёт собаку умышленно, — продолжал Ахура Мазда, — душа того с большим криком и большим воем отойдёт к будущей жизни, чем мог бы волк вопить, попав в глубочайшую западню. Никакая другая душа не поддержит его душу в смерти криком и воем; ни одна из двух собак, стерегущих мост [Чинват], не поддержит её в смерти криком и воем. <…>
— О Создатель плотского мира, праведный! [Кр], — спросил Заратуштра. — Когда умирает собака, ничего уже не выслуживающая, и семя которой иссякло, куда отходит её дух?
И сказал Ахура Мазда:
— Он приходит к источникам вод, о Заратуштра, в которых сотворяются две водяные выдры: из тысячи сук собак и тысячи кобелей собак — пара выдр, — сука и кобель. Убивший выдру вызывает засуху беспастбищную. Тогда это жилое место покинет, о Спитама Заратуштра, счастье и изобилие, здоровье и целительность, процветание, приумножение, произрастание, рост хлебов и пастбищ.
— О Создатель плотского мира, праведный! Когда же в это место жилое вернутся счастье и изобилие, здоровье и целительность, процветание, приумножение, произрастание, когда рост хлебов и пастбищ?
И сказал Ахура Мазда:
— До тех пор, пока не будет убит ударом убивший здесь выдру, пока посвященной[92]душе этой выдры не принесётся жертва, в течение трёх дней и трёх ночей не возожжётся огонь, не будет простёрт барсман, поднесена хаома. После этого вернутся счастье и изобилие, здоровье и целительность, процветание, приумножение, произрастание, рост хлебов и пастбищ. <…>
— О Создатель плотского мира, праведный! Обделяющий пищей стерегущую скот собаку сколь согрешит такими делами?
И сказал Ахура Мазда:
— Настолько согрешит, как если б он в этой плотской жизни обделил пищей хозяина знатного дома [Кр]. Наказание ему — двести ударов плетью Сраоша-чарана. Держать впроголодь собаку, стерегущую дом, — это такой же грех, как обделить пищей зажиточного; за сей грех — девяносто ударов плетью. Не стояли бы прочно мои дома на земле, созданной Ахурой, если бы не было собаки, стерегущей [291] скот и стерегущей дом [Кр]. Обделить едой охотничью собаку — это всё равно, что обделить мужа столь же праведного, как священник-атраван; за это семьдесят ударов. А обделить пищей молодую собаку — всё равно что обделить пищей несовершеннолетнего юношу, посвященного в правила веры, который трудясь исполняет службу [Кр], — пятьдесят ударов конской плетыо за этот грех. Ведь в этой плотской жизни, о Спитама Заратуштра, из созданий Святого Духа быстрее всего стареют те собаки, которых оставляют без еды возле едящих, видящие, но не получающие;[93]принеси им молока и жира с мясом — положенную собаке пищу. <…>
«Собаке полагается „доля мужа" (см. стихотворный перевод выше — с. 288.). Кормление собаки, в том числе ритуальное, имеет в зороастризме большое значение: пища, данная собаке, предназначается для душ умерших родственников и близких; время кормления собаки — сразу после захода Солнца — принадлежит фравашам. У современных зороастрийцев обычная порция собаки — хлеб, разломанный на три части. Собака должна быть накормлена первой, до того, как кто-либо прикоснётся к ритуально чистой пище».[94]
— О Создатель плотского мира, праведный! Если в маздаяснийском доме собака безголосая окажется бешеной, что тогда делать маздаяснийцам?
И сказал Ахура Мазда:
— Пусть наденут ей на шею, завязав затем морду, специально вырезанный кусок дерева: твёрдого — размером в áшти,[95]мягкого — вдвое больше. И так пусть прикрепят, если же не закрепят ей [морду], и нелающая собака, бешеная, поранит скот или человека, пусть понесёт наказание за нанесённое ранение как за умышленное. Если в первый раз нападёт на скот, в первый раз поранит человека, — пусть ей отрежут правое ухо; второй раз нападёт на скот, второй раз поранит человека, — пусть ей отрежут левое ухо. Если в третий раз нападёт на скот, в третий раз поранит человека, — пусть ей отрежут от правой ноги; четвёртый раз нападёт на скот, четвёртый раз поранит человека, — пусть ей отрежут от левой ноги. В пятый раз нападёт на скот, в пятый раз поранит человека, — пусть ей отрежут хвост. И так пусть прикрепят, если же не закрепят ей [морду], и нелающая собака, бешеная, поранит скот или человека, пусть понесёт наказание за нанесённое ранение как за умышленное [Кр].
— Но, — закончил Ахура Мазда, — не относятся к собакам порождения собаки и волка, когда собака и волк скрещиваются.[96] От них [292] происходят смертельные для живых существ, те, что становятся опаснее, злее, убивающими больше живых существ, чем другие волки [Кр]. Эти зверёныши — храфстровские и подлежат убиению, как храфстра.
В X веке, когда арабы насильственно насаждали ислам, «„травля гебров" стала популярным развлечением, продолжавшимся в течение столетий, ею увлекались и халифы, и высшие сановники, и невежественный люд. <…> Мучить собак — <…> один из способов досаждать эороастрийцам. В первоначальном исламе нет никаких следов враждебного отношения к собаке как к нечистому животному (теперь это мнение широко распространилось среди мусульман). В Иране такое отношение к собаке, видимо, поощрялось в связи с тем необыкновенным уважением, которое проявляли зороастрийцы к этому животному. Вероятно, дурное отношение к собаке (подобно снятию пояса кусти или плевку в огонь) являлось внешним признаком обращения в новую веру. Множество мучений, причинённых этим животным мусульманами в течение столетий, служат печальным примером жестокости, к которой приводит религиозное соперничество».[97]
О ценности огня и о прощении Керсаспы
Изложено по: «Ривайат» 18. a1-а4, d1-d22, f1-f36
Заратуштра спросил Ахура Мазду:
— Что имеет большую ценность — телесный мир или Атар, Огонь Ахура Мазды?
— Огонь, — ответил Ахура. — Атар, {тысячеубивающий дэвов бесплотных [Кр]},[98] священная огненная стихия. Она ценнее телесного мира, ибо, если бы не было Огня, не мог бы существовать и мир. Я сотворил Огонь из собственного разума, а его сияние — из Бесконечного Света Анагранам Раучама.
{И бог поведал Заратуштре, как}[99] перед сотворением мира он совещался с Амеша Спента и язатами. На том совещании присутствовал и Огонь. Плача и рыдая, Огонь просил не создавать его в телесном мире — не давать ему материального воплощения Спеништа: ведь если будет создано пламя, люди станут неподобающим образом с ним обращаться, осквернять его и сжигать в нём мусор. Выслушав все жалобы, Ахура Мазда спросил Бессмертных Святых:
— Если я внемлю Огню и не создам его в телесном мире, я не смогу сотворить мир. Что же лучше — сотворить мир или оберечь Огонь?
Бессмертные Святые решили, что мир должен быть сотворен и, значит, нужно создать материальное воплощение Огня — пламя [293] Спеништа. Огонь воспротивился было этому решению, и тогда ему было объявлено устами Творца, что всякий, кем [Огонь] будет недоволен, попадёт в ад.
И Ахура Мазда спросил Заратуштру:
— Чья, по-твоему, душа — наиблагостнейшая? Кто принёс в этот мир несказанное благо?
— Керсаспа, — ответил Заратуштра.
— Так смотри же! — сказал Ахура Мазда и вызвал душу Керсаспы.
Керсаспа явился из преисподней и стал просить Заратуштру о заступничестве. Но Ахура сурово сказал:
— Стань поодаль, о душа Керсаспы! ибо ты мерзостен в моих глазах: ты оскорбил моего сына — Огонь Ахура Мазды!
Подробности легенды об оскорблении Керсаспой Огня см. на с. 225.
— Прости меня, о Ахура Мазда, и даруй мне будущее существование, и даруй мне [пребывание] в Гаронмане! — взмолился Керсаспа. — Ведь я убил змея Сэрвару,[100]коней пожиравшего, людей пожиравшего. Зубы его были величиной с мою руку, [каждое] ухо его было величиной в четырнадцать одеял, [каждый] глаз <…> величиной с колесо, а его рога <…> как сучья высотой. Целый день я бежал по его туловищу от хвоста к голове, только к вечеру добежал и убил чудовище. Если бы я не совершил этого подвига, Сэрвара