[1]
Текст сохранился в копии VII в. н.э. на уйгурском языке; восходит к оригиналу V в. (?), написанному манихейско-сирийским алфавитом. Перевод с уйгурского С. Малова.
(5) <...> По отношению к пяти различным живым [существам]. Во-первых: по отношению к двуногим людям. Во-вторых: по отношению к четвероногим живым [существам]. В-третьих: по отношению к летающим живым [существам]. В-четвёртых: по отношению к живым [существам], находящимся в воде. В-пятых: по отношению к живым [существам], ползающим на брюхе по земле; ходя в грехе, о Боже, эти пять различных живых и материальных существ, от великих до малых, так как все сколько мы их устрашали и пугали, сколько мы [их] били и мучили угрозами, сколько огорчали и причиняли боль, сколько умерщвляли, вот так перед живыми и телесными [существами] мы сами были грешными, о Боже, теперь, освобождаясь от грехов, мы умоляем: прости наши согрешения! <...> [435]
(12) Был закон в течение года пятьдесят дней подобно чистым священнослужителям [совершать] сидение «вусанти»,[2] и надлежащим образом было необходимо выполнять святой пост по отношению к Богу, но мы же ради поддержания домохозяйств, будучи [устремлены в своих помыслах] к скоту и имуществу или, испытывая тяготы и лишения, ради безудержного и бесстыдного демона жадности или из-за бесстрашного сердца нашего ленясь и прельстившись [чем-либо], вольно или невольно так как мы пост [этот] нарушали, или: пребывая в посте, мы хорошенько по [священному] писанию и по закону [пост] не выполняли, теперь, о Боже, ради избавления от грехов мы умоляем: прости наши согрешения! (13) В каждый день бога Луны нужно было каяться, чтобы освободиться от грехов наших и пороков наших перед Богом, писанием и перед чистыми священнослужителями. И вот вольно и невольно, соблазняясь и прельщаясь, по причине дел и забот, так как мы не ходили, чтоб освободиться от [своих] грехов, теперь, о Боже, для избавления от грехов мы умоляем: прости наши согрешения! <...>
(15) Ежегодно сколь [много] мы обуреваемы бываем дурными помыслами; сколь [много] мы говорим неприличных и коварных слов; сколь [много] мы делаем то, что не нужно было делать, и греховно мы отягощаем своё существо дурными делами и грехами. <...> И сколь много мы проявляли недостатков; каждый день и каждый месяц мы совершаем грехи по отношению к светлым богам, к достоинству писания и святым священнослужителям. И мы [теперь] для избавления от грехов и прегрешений молим: прости наши согрешения!
Бетюрмиш-тархан закончил Хуастуани́фт, — моление о грехах и прегрешениях слушателей.
6. Религиозная реформа Картира
А. Надпись Картира в Накш-и Рустам
Текст надписи высечен на скале рядом с рельефом, изображающим шаханшаха Шапура I и побеждённого им римского полководца Филиппа Араба. Надпись датируется временем правления Варахрана II.
Перевод со среднеперс. В.Г. Луконина. Некоторые лакуны восстановлены по другим надписям Картира.
[В начале надписи Картир сообщает, что в царствование Шапура I он стал «по всей стране — могущественным владыкой всех жрецов», основал множество храмов огня и укрепил веру, в результате чего «Ормазду и богам была великая польза, а Ахриману и дэвам — большое посрамление». Далее следует сообщение о том, что при Хормизде I Картир был облачён в сан магупата и окружён великим почётом; [436] в этом положении он пребывал и при Варахране I. Затем, при Варахране II:]
<...> Для удовольствия Ормазда и богов [и] души своей ради этот [Варахран II] мне в стране пожаловал более высокое место и владетельносгь, и мне место и власть великих он дал <...> И сделал он меня по всей стране адвенпатом[1] и владыкой <...> храма огня Анахиты-Артахшатр и Анахиты Госпожи. И дал он мне имя: Картир, хранитель души Варахрана, магупат Ормазда. И от шахра к шахру, от области к области, по всей стране дела Ормазда и богов возвысились, и вера маздаяснийская и маги получили по всей стране великое господство, и боги, и вода, и огонь, и скот по всей стране великое удовлетворение получили. А Ахриман и дэвы получили великий удар и мучение, и вера Ахримана и дэвов отступила из страны и была изгнана. И иудеи, и буддийские жрецы, и брамины,[2] и назареи,[3] и христиане <...> и зиндики[4] были разбиты, а изображения [их] богов разрушены, и убежища[5] дэвов были уничтожены и в гнездовища богов и их обители были превращены.[6] И от шахра к шахру, от области к области многие дела религиозные возросли [в своём значении], и многие храмы были основаны. И в государственных постановлениях и сборниках, тех, что при Варахране, царе царей, сыне Варахрана, делались, он [Варахран II] так [приказал] записать, мол, «Картир, хранитель души Варахрана, магупат Ормазда». И я, Картир, с самого начала [служа] богам и владыкам и души своей ради, много труда и муки испытал. Благодаря мне многие огни[7] и маги по всей стране <...> стали процветающими. И также в странах неиранских огни и маги, те, которые были в не-Иране, [там, куда] кони и люди Шапура, царя царей, дошли, — [следует перечисление стран, завоёванных Шапуром I] <...> там по приказу царя царей магов, тех, которые в тех странах были, — их я организовал [в магустаны — государственные общины зороастрийских жрецов]. И я не допускал ущерба и грабежа, и всё то, что у них [магов] было взято грабежом, — всё это я же [им] вернул. И я [437] <...> в страну свою возвратил. И я веру маздаяснийскую и магов, [которые были] хорошими, — их я сделал превосходными и почитаемыми. А еретиков <...> тех, которые в магустане не занимались предписанным в делах религиозных и вере маздаяснийской, — их я подверг каре. И я им сделал внушение, и сделал я их лучше. И я многие храмы огня и [многих] магов сделал [записанными] в государственные установления. И с помощью богов и царя царей мною лично [следующее] было сделано по всей стране иранской: многие храмы огня были основаны, многие единокровные браки[8] были заключены, и многие люди, которые были неверными, — они стали верными [вере маздаяснийской], и многие из тех, которые дэвам поклонялись, — они благодаря моему усердию эту веру дэвов покинули. Они веру богов избрали. И много ретпесак[9] были получены, и много религиозных <...> [всякого] рода, и других дел божественных были увеличены и возвышены из тех, которые в этой надписи не написаны. Ибо если бы они были написаны — то было бы много.[10] И мною для дома своего, от области к области, многие храмы огня были установлены.
Я богов так молил: пусть, мол, установления богов я, Картир, во [всём] величии дам увидеть живущим, а тем, кто мёртв, сделаю известным существо [учения о] небесах и бездне ада, каких [божественных] дел ради что именно в стране сделано, чего ради и как именно [это сделано], я сделаю известным, [а также и то,] как я стал более твёрдым [в делах веры]. И вот так именно я богов молил, чтобы мне знак они дали, как сущность [учения о] небесах и бездне ада сделать известной, как определить в этих делах, что [в них] праведно, а что — ложно; пусть, мол, я сделаю известным для тех, кто мёртв, установления богов.[11]<...> И вот богам ещё намного большее служение и ещё большая вера были мною оказаны. И сам я более благочестивым и более справедливым стал. И в этих яштах[12] и делах, которые делались [438] в стране, намного более твёрдым я стал. И тот, кто эту надпись увидит и прочтёт,[13] то пусть он по отношению к богам и владыкам благочестивым и справедливы станет. И также в этих яштах и делах [божественных] и вере маздаяснийской, которые теперь [стали] установленными для живущих, — пусть он станет более твёрдым, а в иных [яштах, делах и вере] ни под чьим приказом да не будет. И пусть он знает: есть небеса и есть бездна ада, и тот, кто избрал Добро, пусть идёт на небеса, а тот, кто избрал Зло, — тот в бездну ада будет низвергнут. И тот, кто избрал Добро и неуклонно следует по пути Добра, тот славы и процветания достигнет, а его душа достигнет праведности, чего и я, Картир, достиг.
Мною эта надпись вот для чего была написана: я, Картир, в то время при содействии царей и владык многие огни[14] и магов занёс в государственные записи.[15] И для меня великое почтение моему собственному имени в государственных записях и постановлениях было записано. Если кто-либо увидит в будущем какие-либо государственные постановления, или решения, или документы, или иные какие-либо записи, то пусть знает он, что я был тем самым Картиром, которого при Шапуре, царе царей, называли «Картир, магупат и херпат»,[16] а при Хормизде, царе царей, и Варахране, царе царей, сыновьях Шапура, называли: «Картир, магупат Ормазда», а при Варахране, царе царей, сыне Варахрана, называли: «Картир, хранитель души[17] Варахрана, магупат Ормазда».
Б. Из надписей Картира в Накш-и Раджаб и Накш-и Рустам[18]
Надпись в Накш-и Раджаб выбита в гроте рядом с инвеститурным рельефом Арташира I (илл. 10-А); датируется временем правления Варахрана II. Надпись в Накш-и Рустам — см. прилож. 6-А.
«Исповедь веры», провозглашённая Картиром, отражена в <...> [надписи в Накш-и Раджаб]. Картир молит богов, чтобы они дали ему возможность объяснить «живущим», в чём состоит воздаяние праведникам, чтобы боги показали ему «существо» ада и рая, чтобы с божественной помощью Картир показал, «каких божественных дел ради, что именно было сделано мною по всей стране, чего ради и как это было сделано, чтобы для них — то есть для „живущих" — все эти дела [439] стали бы твёрдо установленными». Картир обещает богам, что если они покажут ему ад и рай, покажут, что же в божественных делах праведно, а что ложно, если Картир сможет увидеть души праведников, то тогда: «мною богам ещё большее служение было бы оказано, и ещё большая вера, и для спасения души своей я стал бы ещё более благочестивым и более справедливым». Боги дали ему такую возможность, и Картир «стал очень твёрдым в тех яштах[19] и в тех делах божественных, которые провозглашались по всей стране».
В [своих надписях в Сар-и Мешхед и в Накш-и Рустам] <...> Картир подробно рассказывает о том, что боги повелели ему совершить путешествие в потусторонний мир — по мосту Чинват, к престолу Ормазда, в сопровождении персонификации зороастрийской веры — благородной девушки, божества Даэны. В этом тексте упоминаются боги Рашн <...> и, возможно, Саошьянт (надпись в Сар-и Мешхед: «И так им [живущим] было сказано: „Увидел я всадника-шахрдара на блистающем [или белом?] коне, а в руках у него — знамя"»). Многочисленные лакуны в [обоих текстах] <...> заставляют, скорее, догадываться о том, как происходило путешествие Картира (точнее, его «двойника») на тот свет. Картир прежде всего уверяет, что «личная вера» в том случае, если она праведна, оставляет душу в раю, а если ложна — то в аду; доказательством праведности «личной веры» и является местонахождение душ: «тот, кто праведник, — его личная вера да прояснится тем, что он следует в рай».
«Двойник Картира», которого ведёт за руку наиблагороднейшая женщина из страны Востока, достигает золотого трона, у которого происходит пир, и здесь же находятся весы (на них бог Рашн взвешивает добро и зло). Далее происходит беседа с неким «шахрдаром», возможно Рашном, у трона которого стоят самые «благородные» души праведников, достигшие этого почёта благодаря исполнению определённых ритуалов (упоминается уничтожение «нечисти» — храфстра) и исповеданию определённых религиозных формул. «Огонь Варахран» — дверь между небом и землёй — также упомянут в тексте.
Отсюда, совершив ритуальную трапезу, души праведников (в том числе и «двойник» Картира) проходят по мосту Чинват в рай. Это первая письменная фиксация странствий по «аду и раю», которое когда-то предпринял Заратуштра,[20] которое должен был совершить Картир, поскольку он считал себя пророком, которое совершил, согласно позднему зороастрийскому сочинению,[21] некий праведник Вираф в эпоху, когда Александр Македонский уничтожил веру в стране, с целью восстановить эту веру, — особенно интересна в надписях [440] Картира. Хотя эти именно пассажи в надписях Картира сильно испорчены и их содержание трудно восстановить, но результатом было как будто бы то, что Картир убедился в истинности проповедуемой им веры.