— Что стряслось, Алинор?
— Я просто хочу поговорить с тобой, Сэндас.
— Но ты не будешь больше спрашивать о Хавлате? — шепотом поинтересовался он.
— Нет. О Хавлате больше ни слова.
— Потому что я и так уже провинился перед ним. Мне надо…
— О Хавлате говорить не будем,— заверила его Алинор.
— …Сидеть и не высовываться хотя бы некоторое время. Вчера вечером я…
— Тихо, Сэндас. Я просто хочу попросить об одном маленьком одолжении.
— Вчера вечером… — Сэндас посмотрел Алинор в глаза и вздрогнул: ему показалось, что они излучали сияние.
— Нет, мы не будем говорить о Хавлате,— повторила Алинор и накрыла его руку своей,— хоть мое дело и касается его. Просто я хочу попросить тебя об одном одолжении. Мне надо, чтобы ты…
Сэндас смотрел на нее не мигая. Свет в зале неожиданно показался ему приглушенным, предметы приобрели расплывчатые очертания, голоса посетителей, до этого громкие и ясные, теперь доносились как будто издалека. Сэндасу почудилось, что он медленно погружается в воду, и единственное, что еще сохраняло ему жизнь,— это тепло руки Алинор. Тепло руки да еще странные глаза девушки.
— …Чтобы ты поговорил с Хавлатом кое о чем. Ради меня, Сэндас. Ты это сделаешь?
Ее голос был ласковым и нежным, как и ладонь, и таким же глубоким, как ее глаза. Весь мир сосредоточился в глазах Алинор, а голос невероятным образом, словно обретая плоть, впивался прямо в мозг.
— Я хочу, чтобы ты побеседовал с ним о моем отце, Сэндас,— говорила Алинор — Ты это сделаешь, Сэндас? Ради меня? Ты должен вести себя решительно, иначе Хавлат увильнет от этого разговора. Тебе, пожалуй, придется обнажить меч — просто чтобы показать ему, что ты не шутишь. Понимаешь, возлюбленный мой?
Конечно, ему все было понятно. Об этом он и сам уже не раз думал. Он давно собирался так поступить, причем не только ради Алинор и себя, но и ради всего Аренджуна. Шум таверны постепенно стихал у него в ушах, и теперь он слышал только голос девушки.
— Ты понимаешь, Сэндас, любовь моя?
— Да, конечно…
— Ты сделаешь это прямо сейчас?
— Да, конечно.
— Пошли. Я подвезу тебя в своем паланкине. Хорошо?
— Да. Конечно…
Они встали. Алинор ни на миг не отпускала Сэндаса, и молодому человеку казалось, что если девушка уберет руку, то он задохнется или упадет, не сходя с места — погибнет без ее поддержки.
Когда они подходили к выходу, один из приятелей Сэндаса окликнул его:
— Эй, Сэн! Ты куда? Мы начинаем новый тур!
— Оставь его в покое,— усмехнулся другой.
— Сэндас! Еще один круг!
— Оставь его, Чор. Красивая баба мужика-то уж всегда утащит.
Третий, расхохотавшись, поправил его:
— Богатая и красивая баба, приятель. Да-да, богатая и красивая…
Даже прохладный вечерний воздух не заставил Сэндаса очнуться. Он шел за Алинор как во сне и даже не заметил, как сел в паланкин.
Он слышал только свои собственные мысли: «Да-да, я поговорю с Хавлатом. Обнажу меч. Я хороший фехтовальщик. Один удар — и все. Но поговорить надо. Эримиор погиб, и в этом виноват Хавлат. Он должен знать, что горожане этого не простят. Надо все объяснить Хавлату».
Когда паланкин остановился, Алинор показал рукой на парадный вход в дом Хавлата:
— Теперь я тебя отпущу, Сэндас…
— Нет…
— Все будет в порядке. Ты сейчас выйдешь, отыщешь Хавлата, поговоришь с ним и покончишь с этим делом. Понял?
— Да…
— Отлично. Теперь иди.
Она отняла руку, и его пронзила острая боль. Он внезапно почувствовал себя очень слабым и больным. Но это ощущение сразу же прошло, и, выходя из паланкина, Сэндас сделал несколько глубоких вздохов, положил руку на рукоять меча и повернулся к дорожке, ведущей к крыльцу.
— Иди, Сэндас,— слышал он голос Алинор.— Иди…
Он пошел, не оборачиваясь, и даже не увидел, как слуги Алинор подняли паланкин, и тот начал быстро удаляться.
Вперед по дорожке… Вверх по лестнице…
При входе стояли двое слуг. Узнав его, они кивнули, открыли двери и поприветствовали стражника, но Сэндас не ответил.
Был еще ранний вечер, а значит, Хавлат, скорее всего, находился в кабинете в конце первого зала… Вместе с ним там может быть Куршахас… Куршахас? Ну и что? Какое ему, Сэндасу, дело до Куршахаса? Ему нужен только Хавлат. С Хавлатом надо поговорить… И меч…
Он пять раз стукнул в дверь молоточком, соблюдая определенную последовательность, так, чтобы хозяин знал, кто пришел.
— Войди,— послышался голос Хавлата.
Молодой человек шагнул внутрь комнаты и
толчком закрыл за собой дверь.
— А, Сэндас. Добрый вечер. Кажется, ты слегка перебрал, парень? И что тебе нужно?
Хавлат был один. Он сидел за столом, перед ним лежал развернутый пергаментный свиток, из открытой чернильницы торчали палочки для письма. Сжав рукоять меча, стражник приблизился.
— Сэндас! Да что с тобой, приятель? — Хавлат встал, оперевшись ладонями о стол.
Молодого человека пробрала дрожь. Ему казалось, что туман, окутавший его сознание, постепенно рассеивается, то накатывая, то отступая плавными волнами. И тогда Сэндас то чувствовал, что вот-вот может упасть, то в его мозгу начинал звучать голос Алинор, и силы сразу возвращались к нему. Хавлата он видел как бы сквозь завесу из красного пламени, а в душе его боролись ярость и страх.
— Сэндас? Сэндас!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, стражник выхватил меч из ножен.
— Сэндас! Во имя богов…
Хавлат медленно пятился, пытаясь добраться до стойки с мечами, которая находилась возле масляной жаровни.
Стражник вскрикнул и, выставив перед собой клинок, бросился вперед. Хавлат поскользнулся и упал.
— Не-ет!
— За… Эримиора! — воскликнул Сэндас и опустил меч.
Хавлат откатился в сторону, лезвие, со звоном ударив в плиты пола, высекло из него искры.
— Стража! Стража! — Хавлат вскочил на ноги, подбежал к столу — Стража!
Будто в полусне Сэндас услышал грохот сапог по коридору. Надо было запереть дверь, а теперь придется бежать к окну рядом со стойкой с мечами… Снова подняв меч, Сэндас двинулся к Хавлату.
— Стра-ажа-а!
Снова грохот сапог, вопли и проклятия. Хавлат, сжавшись, испуганно смотрел на Сэндаса.
Раздались тяжелые удары в дверь.
— Скорее! На помощь! — завопил Хавлат.
Сэндас повернулся и побежал к окну.
— Схватить его! Живо! Хватайте!
Соня только что вернулась к себе в комнату. Было еще довольно рано, но она потратила целый день, чтобы найти работу, однако так ничего и не добилась, только смертельно устала. Вдобавок ко всему в таверне, куда она зашла перекусить и немного расслабиться, к ней привязался какой-то занудный юнец.
То и дело заглядывая девушке в глаза, он пытался доказать ей, что мир устроен неправильно: боги ленивы и равнодушны к людским бедам, правители злы и алчны, мужчины трусливы и вороваты, женщины… Жалобам его не было конца, и он так надоел Соне, что она вылила на голову бедолаги вино из своей кружки, бросила недоеденный ужин и отправилась домой, подальше от всей этой бестолковой суеты.
Единственное, о чем она сейчас мечтала — это раздеться и заснуть, и чтобы ей приснились широкие заснеженные долины под серебристой луной, а главное — никаких городов. Но удача изменила ей и на этот раз. Не успела она потушить лампу и юркнуть под одеяло, как на лестнице послышался грохот сапог, а затем кто-то начал отчаянно стучать в ее дверь.
— О боги! Неужели этот сопливый плакальщик из таверны притащился за мной?
Спрыгнув с кровати, она схватила меч и приготовилась изрубить в куски любого, кто осмелился нарушить ее покой. Одеваться воительница и не подумала: увидев обнаженную женщину, негодяй наверняка разинет рот, и это будет последнее, на что ему суждено поглазеть…
— Соня! Соня, открой!
Она пересекла комнату, откинула засов и распахнула дверь.
— Во имя Неба!.. Сэндас!
Он влетел в комнату и тяжело привалился к стене, вытирая пот со лба и стараясь отдышаться.
— Запри дверь!
— Какого демона ты…
— Соня, закрой дверь!
Она в замешательстве захлопнула дверь.
— Запри! — Он все еще говорил с трудом.
Она так и сделала, затем возмущенно поинтересовалась:
— Проклятье, ты мне скажешь наконец, в чем дело?..
— Они могли заметить, как я сюда вошел,— выпалил Сэндас.— Поживее, Соня, я тебя умоляю! Спрячь меня!
— Спрятать?
— О… — простонал он.— Если меня схватят, я погиб.
— Тысяча проклятий!..
Она окинула его взглядом: в том, что он попал в серьезную переделку, сомневаться не приходилось. Снаружи послышались голоса, звон оружия и грохот сапог.
— Они меня видели! — в отчаянии воскликнул Сэндас.
— Тихо! — Соня на миг задумалась. В комнате практически не было таких мест, где он мог бы… — Сэндас! Сюда! — Она выволокла стул из угла комнаты и взглянула наверх. Квадратный люк посередине потолка заметить было не так-то просто.— По-моему, это ход на чердак. Сегодня утром домовладелец что-то там искал. Шевелись, Сэндас!
Он поспешно залез на стул. Стражники уже входили в дом.
— Толкай!— крикнула Соня.
Сэндас отчаянно толкнул крышку, и она откинулась на ржавых петлях.
— Подтягивайся, и поживее! Проклятье!
Он вытащил меч из ножен, забросил его в люк, затем подпрыгнул, уцепился руками за края отверстия, подтянулся и исчез в темноте, закрыв за собой крышку.
Девушка слышала, как стражники поднимаются по лестнице. Стараясь не шуметь, она перенесла стул обратно в угол, вставила меч в выемку в полу и легла.
Через несколько мгновений тяжелые кулаки застучали по всем дверям подряд. Когда добрались до ее двери, Соня ответила не сразу.
Дверь заходила ходуном.
— Эй, там, просыпайтесь! Открывайте!
Соня нарочито громко зевнула:
— Вы что все, с ума посходили?
— Открывай! Хозяин! У тебя есть ключ?
— Эй, полегче! — крикнула Соня, взяла меч, подошла к двери и отворила ее, даже не накинув на себя хоть какую-нибудь одеж