роне дюн, прищурил глаза.
– Э-э, Малой, долго там будешь загорать? Извини, что твоих новых дружков покоцали, шашлыки отменяются! – закричал очень знакомый голос, и на взгорке появился силуэт в коричневой кожаной куртке с «Валом» в руках.
– Треш… – шепотом пробормотал парень, протирая глаза от песка, а затем радостно закричал и замахал руками: – Тре‑э‑эш! Это ты-ы?! Ура-а!
«Изоплит» сталкера помог и здесь, проложив надежный путь в смертельных песках в виде кривой светлой полосы. Вскоре Малой перебрался через опасные дюны и обнял Треша. Из кустов приветственно махнула страхующая его девушка, которую сталкер представил Златой. Но кто, как не Малой, хорошо знал этого симпатичного молодого снайпера из города Оружейников! Треш потянул паренька за бугорок и попросил ускориться, а рассказы и впечатления оставить на потом – нужно было поскорее уносить отсюда ноги. В округе рыскали дозоры Черных Карателей и ренегатов, а также портили воздух своими сатанинскими проклятиями Демоны Нумизмата.
И только полчаса спустя, узнав о планах Треша по проникновению в дымящийся форт за святым тотемом, Малой вспомнил кое-что и остановился.
– Вот, «аура» у меня, я ее из тотема вытащил. Это не только от меня, но и от погибших Добрыни и деда Игната. Возьми. У тебя арту будет надежней, и надеюсь, не зря отряд пролил кровь за эту черепушку. Она осталась там, я посчитал верным взять ее сердцевину, этот артефакт. Я все правильно сделал?
– Да ты мой… ну-у, мужик, ну, герой! Да ты не представляешь, как помог и выручил! Респект тебе, братишка! – Треш крепко обнял Малого.
Он взял в боевую смарт-перчатку артефакт, похожий на голубой пучок ваты – никак не осязаемую и абсолютно ничего не весящую субстанцию. Показал подруге, восторженно улыбаясь. Невдалеке выстрелили. Треш вмиг стал серьезным и напряженным, спрятал «ауру» в фольгу и убрал в контейнер на поясе. В смежном ему лежал «изоплит». Еще раз потрепав Малого по голове, напоив его водой, сталкер предложил выдвигаться.
И они втроем отправились в путь, взяв курс на запад – туда, где расстилались Большие Лужи и переливалась на солнце Дуга.
Глава 11
Подоспевшие по сигналу «SOS» подразделения «Альфы» не позволили ренегатам обрушиться на город, выставив заградотряд между захваченной неприятелем крепостью и главным поселением. Южный форт выгорал, как Москва после нашествия Наполеона, чадя высокими столбами дыма и облизываясь языками пламени. Большая часть выжившего населения ретировалась в город, находящийся в двух километрах от крепости и соединяющийся с ней длинным мостом через Реку.
Участие в защите горожан приняли и бойцы «Вымпела», группа которого дежурила неподалеку. Теперь они заняли мост и надежно удерживали его, отразив уже две атаки ренегатов. Бандиты, обломавшие об их заслон зубы, откатились, плюнув на бессмысленность дальнейшего штурма, и учинили погромы в крепости.
Бункер ученых захватили бойцы Харда, хотя некоторая часть научных работников успела скрыться с беженцами за мостом. В закрытой лаборатории остался ее главный мозг, профессор Лиознов, из-за проводимых работ над сегментацией пространства посредством влияния аномалий за глаза получивший прозвище Сегмент. Его судьбу разделили несколько научных сотрудников из ближайшего окружения и несколько подопытных «кроликов». В большом прозрачном вертикальном инкубаторе находился андроид, получеловек-полуробот Синцов, в прошлом видный ученый в области телепортации. Едва ли не со времени Судного дня он носил кодовое наименование Бром. Что именно творили над ним люди Лиознова и какие цели преследовали, никто не знал. Но поговаривали, что Сегмент пытается выудить из Брома коды и шифры тайного объекта в районе Больших Луж и Дуги, скрытого многие тысячелетия и ожидающего какой-то особой миссии или сигнала.
Поэтому так стремился попасть сюда полковник Хард, завладевший бункером. Выставив охрану, полковник прочно обосновался в лабораторном комплексе и принялся за дело: обыски, допрос Сегмента и его окружения, показания Брома и анализ экспериментов по телепортации. В помещение, где полковник с пристрастием допрашивал одну из лаборанток, ворвался его помощник, раскрасневшийся и возбужденный:
– Полковник, мы не смогли завладеть тотемом. Помешали люди Нумизмата и Фараона, которые тоже пытаются до него добраться. Не хватает людей для более масштабных поисков. Есть информация, что тотем покинул пределы форта. Сейчас выясняем, в каком направлении и с кем. Полковник?
– Ч-черт! Ты меня расстроил. Мне нужен тотем, а особенно его внутреннее содержимое. Даю тебе последний шанс выяснить подробности и найти следы, иначе отправишься туда, где тебя ждут бывшие родственнички и где очень хреново. Ты понял меня?
– Так точно, полковник!
– Возьми моих бойцов, обшарьте все, выверните наизнанку осведомителей и тех, кто причастен к выносу тотема, но чтобы к вечеру все было ясно как божий день! А пока никому никакого отдыха! Выполнять.
– Есть.
Через два часа Хард знал в подробностях, кто сбежал с тотемом и в каком направлении.
Раздраженные до крайности Фараон и Нумизмат тоже не сидели сложа руки. Оба потеряли в погоне за тотемом людей, к тому же узнали, что охотников за священным артефактом теперь не двое и даже не трое, включая Харда, а больше. Кто-то, и вовсе не поселенцы форта, тоже имел виды на тотем и даже знал, для чего он нужен. Отслеживаемый Демонами Треш не мог приложить руку к похищению артефакта, так как, по информации Нумизмата, погиб от когтей гарпий. Значит, были кроме него еще те, кого Демоны не вычислили, кто проник в форт и сумел во время штурма завладеть драгоценностью.
И если главарь ренегатов просто бесновался от злости, то Нумизмат, ежеминутно вытирая платком толстую шею и мокрый лоб, нервно теребил портупею маузера и злобно зыркал на Буллита, помощника Фараона. Они втроем обосновались в здании Совета старейшин, где наводили марафет их подчиненные: вытаскивали трупы и переоборудовали помещения под нравы новых хозяев. Остальные занимались грабежом и насилием, с улицы доносились пьяная ругань и крики.
– Значит так, попадалово ты ходячее, – после матерной брани сделал заключение Фараон, обращаясь к Буллиту, – отработаешь свой косяк и принесешь мне тотем. И меня не волнует, где ты будешь лазить в его поисках, хоть всю ночь рылом рой землю, но этих ушлепков найди и принеси мне их головы! Раз просрал арт, как последний… Вот и вали на хрен, ищи! Возьми пару десятков толковых пацанов из своих и хоть задницу себе порви, но без тотема не возвращайся! А я тут подумаю, оставить тебе хабар фортовский или нет. Все, пшел с глаз моих!
Контуженный гранатой Малого ренегат, бряцая хоккейными латами, забрызганными кровью и грязью, открыл рот, чтобы уточнить что-то, а заодно и возразить, но его прервал Нумизмат:
– С тобой пойдет Серый Демон, мой человек, и еще десяток братьев. Пригодятся. Будьте постоянно на связи, не сритесь там, и чтобы никаких дележей и разборок! Иначе найду и лично кишки выну! Будут проблемы – сообщайте. Порешаем. Не достанете тотем с артом – выкуплю тебя у Фараона и на кусочки разрежу. Вместе со всеми виновными. У меня все.
Буллит недоуменно взглянул на шефа, тот пожал плечами и развел руками. Ренегат-здоровяк пробурчал что-то нечленораздельное и, гремя доспехами, выбежал наружу.
– Я ничего лишнего, надеюсь, не сказал? – Нумизмат повернулся к Фараону и подмигнул.
Тот усмехнулся, блеснув золотой фиксой:
– Значит, говоришь, выкупишь его? Ню-ню. Иди, собирай выкуп. Ох, чую, тотем уже тю-тю и плывет сейчас туда, где ему место, гребаный шухер!
– Типун тебе… – Демон закряхтел, прищурился и уперся руками в колени. – Ну, а теперь давай, Фараончик, делить трофеи. Вот мои предложения…
Для обеденного привала трое путников тщательно выбрали подходящее место. Расщелина в глубоком логу подходила как нельзя кстати, но очаг разложили на ее выходе, возле отдельной скалы. Обрывистые склоны, заросшие елками, позволяли избежать взглядов случайных гостей. Уходящий вниз, к притоку Реки, ступенчатый каскад уступов в десятке метров от привала также надежно закрывал беглецов от опасности с этой стороны. Оставалась тропа, бывшая когда-то грунтовой дорогой, она петляла между холмами и уходила на запад. Малой вернулся от обрыва и предупредил об аномалии на самом краю, Треш проверил и убедился в правоте парнишки.
Разожгли костер, определили график дежурства, начали готовить обед. Желание сталкера поесть мяса совпало с появлением крупного свинорыла. Смесь кабана с быком, жуткое производное Дуги, отличалась недюжинной силой, лапами-клешнями и плоской клыкастой мордой с роговыми наростами на круглой голове. Имея огнестрельное оружие, любой абориген Пади достаточно легко справлялся с полуторатонной тварью, которую издалека выдавали постоянное хрюканье и громкое движение. Обычно мутанты ходили парами, реже семьями, но в этот раз друзей посетила одиночная особь. Малой, сидевший на посту у верхушки скалы, издалека заметил зверя и известил остальных. Злата тревожно взглянула на Треша, но тот остался невозмутим и спокоен. Сталкер отрезал кусок от капроновой веревки в палец толщиной, поднялся и неспешно пошел к обрыву. Злата, нахмурившись и недоумевая, следила за его манипуляциями, но на всякий пожарный изготовила к стрельбе СВУ. Когда свинорыл появился из невысокого ельника, Треш накинул большую петлю на гранитный останец возле края каскада, натянул, подергал и вернулся к костру. Ловко скрутил петельку на своем конце веревки, незаметно натянул ее на запястье и встал истуканом посреди поляны. Справа прохладный сумеречный лог, слева костер, впереди скала с карабкающимися на нее Малым и Златой, а позади обрыв.
Несущийся с пологого склона свинорыл ни на секунду не задумался о грозящей опасности, с ходу бросился на жертву. Треш подмигнул Злате, наводящей винтовку на тварь, успокоил ее жестом и сжался в пружину. Не раз ему приходилось сталкиваться с такими монстрами, убивать их или просто «делать ноги», поэтому опыт кое-какой имелся. А после случая с рогачом увернности прибавилось.