– Не тебя, Дубец, – успокоил его Финт. – Мастер Лохби имел в виду не тебя, не так ли, мастер Лохби?
– На самом деле как раз его.
Финт сложил пальцы пирамидкой и поднял ее к самому лицу.
– Какая неприятность. Возник конфликт интересов, мастер Дубец. Ты оказал мне огромную услугу, но Бобб Лохби хочет тебя съесть, а это может оказаться забавно, кроме того, он становится раздражительным, если его не покормить.
Дубец хотел испытать ужас, сделать нечто радикальное, но руна на шее запрещала любые эмоции, кроме легкого волнения.
– Прошу тебя, Финт, капитан… Я думал, мы друзья…
Финт Крут задумался на секунду.
– Ты предал собственный народ, Дубец. Разве я могу считать другом предателя?
Даже одурманенный магией, водяной уловил иронию. В конце концов, разве не Финт Крут неоднократно предавал своих подельников, даже приносил в жертву членов преступного братства ради получения необходимых благ в камере?
– Но части для твоей модели… – слабо возразил он. – А еще компьютер… Ты назвал имена…
Финту не понравилось развитие разговора, и он, сделав два быстрых шага, ткнул беднягу дубинкой в жабры. Тот повалился на бок в кресле пилота и обмяк на ремнях, руки у него безвольно повисли, жабры мелко задрожали.
– Болтун, болтун, болтун, – веселым тоном произнес Финт. – Все эти тюремщики одинаковы. У них во всем заключенные виноваты, верно, ребята?
Юникс развернул кресло Дубца и приступил к тщательному обыску, забирая все, что могло пригодиться, даже небольшую упаковку таблеток от несварения на всякий случай.
– Варианты таковы, господа, – обратился Финт к своим невольным слушателям. – Выйти сейчас наружу вместе со мной или остаться и ждать, пока к уже имеющемуся приговору добавится обвинение в нападении на охрану.
– Прости, выйти наружу? – спросил Бобб Лохби, сдавленно хихикнув.
Финт, дьявольски обаятельный, широко улыбнулся.
– Да, ребята, именно так. Мы просто выйдем в воду.
– Я где-то слыхал, будто под водой есть давление.
– Я тоже слыхал, – сказал Кол Чугга, лизнув глазное яблоко. – Разве нас не раздавит?
Финт пожал плечами, наслаждаясь моментом.
– Верьте мне, ребята. Все зависит от веры. Если не верите, оставайтесь гнить здесь. Мне нужны те, кому я могу доверять, особенно учитывая мой замысел. Считайте это испытанием.
Некоторые застонали. Капитан Крут всегда питал слабость к испытаниям. Недостаточно было считаться простым кровожадным мародером, требовалось пройти все эти испытания. Однажды он заставил банду в полном составе есть сырых червей-вонючек, дабы убедиться в готовности всех ее членов выполнить любой приказ, даже самый нелепый. В те выходные дни канализация убежища едва не лопнула от перегрузки.
Кол Чугга почесал следы от укусов на макушке.
– Вот такие варианты? Остаться здесь или выйти наружу?
– Коротко сказано, мастер Чугга. Иногда ограниченный словарный запас становится преимуществом.
– Мы можем подумать?
– Конечно. Сколько угодно, – великодушно разрешил Финт. – Но у вас не больше двух минут на шевеление извилинами.
Чугга задумался.
– У меня обычно извилины шевелятся по несколько часов, особенно если я поел сырого мяса.
Большинство подземных жителей считали мясо животных отвратительным, но в каждом анклаве существовала группа всеядных жителей.
– Всего две минуты? Ты серьезно, капитан?
– Нет.
Бобб Лохби стер бы пот со лба, сумей он до него дотянуться.
– Слава богу.
– Теперь сто секунд. Поторопитесь, господа. Тик-так.
Юникс прекратил обыск и, не сказав ни слова, встал рядом с Финтом.
– Один уже есть. Кто еще хочет доверить свою жизнь мне?
Чугга кивнул.
– Я, наверное. Меня ты устраиваешь, капитан. Не нюхал свежего воздуха, пока не связался с тобой.
– И я согласен, – воскликнул Бобб Лохби, потрясая дугу. – Мне страшно, капитан, чего скрывать, но лучше умереть пиратом, чем вернуться в «Пучину».
Финт поднял бровь.
– И?
Голос у Лохби сел от страха.
– Что «и», капитан? Я сказал, я хочу наружу.
– И это ваша мотивация, мастер Лохби? Мне нужно нечто большее, нежели простое нежелание возвращаться в тюрьму.
Гном начал биться о страховочную дугу головой.
– Большее? Я хочу уйти с тобой, капитан. Честное слово. Клянусь. Никогда не встречал такого главаря, как ты.
– Правда? Не знаю. По-моему, ты колеблешься.
Лохби никогда не отличался особой сообразительностью, но нутром чуял: уйти с капитаном гораздо безопасней, чем остаться здесь. Финт Крут славился особой жестокостью по отношению к уликам и свидетелям. По подземным тюрьмам ходила легенда, будто однажды капитан сжег целый торговый комплекс, дабы избавиться от отпечатка большого пальца, возможно оставленного им в кабинке «Сказочной фалафели»[13].
– Ничего я не колеблюсь, капитан! Умоляю, возьми меня с собой! Я ведь твой верный Лохби. Кто выстрелил в того эльфа на острове Терн Мор? Я. Старый добрый Бобб.
Финт смахнул воображаемую слезу.
– Твои жалобные мольбы тронули меня, дружище Бобб. Хорошо. Юникс, освободи господ Лохби и Чуггу.
Спрайт-калека выполнил приказ, затем расстегнул ремни на кресле Дубца и вздернул водяного в вертикальное положение.
– Перебежчик? – спросил Юникс.
Финт вздрогнул, услышав змеиный голос Юникса. Он вдруг осознал, что за все проведенное в обществе спрайта время он услышал от своего заместителя не больше сотни слов.
– Нет. Оставь его. Меня тошнит от рисового вина.
Другие заместители, вероятно, попросили бы разъяснений, но Юникса ненужные ему сведения никогда не интересовали, и даже необходимая информация вылетала у него из головы, как только исчерпывала свою полезность. Спрайт просто кивнул и отшвырнул Дубца в сторону, будто мешок с мусором.
Лохби и Чугга вскочили так резко, словно кресла подкинули их.
– Странное ощущение, – сообщил гоблин, засунув мизинец в очередной след от зубов на лысом черепе. – Мне хорошо, потому что я свободен, и немного плохо, потому что могу умереть.
– У тебя никогда не было никакого фильтра между мозгами и ртом, мастер Чугга, – простонал Финт. – Забудь. Это мне платят за то, чтобы я думал. – Он повернулся к остальным заключенным. – Кто еще? У вас двадцать секунд.
Вверх взметнулись четыре руки, причем две принадлежали одному заключенному, который очень не хотел оставаться.
– Слишком поздно, – сказал Финт и жестом велел троим своим помощникам подойти ближе. – Еще ближе, мы должны крепко обняться.
Все, знакомые с Финтом Крутом, никогда не замечали за ним привычки обниматься. Как-то раз капитан застрелил эльфа только за предложение «дать пять», поэтому Боббу и Колу с трудом удалось скрыть изумление. Даже Юникс удивленно вскинул рваные брови.
– Смелее, джентльмены, неужели я такой страшный?
«Да! – хотел закричать Бобб. – Страшнее мамы-гномихи с поварешкой на длинной ручке».
Но вместо этого он скривил губы в некоем подобии улыбки и прижался к Финту. Потом в объятиях капитана оказались Юникс и Кол.
– Странная у нас компания, – веселым голосом сказал Финт. – Честно, Юникс, с тобой обниматься все равно что с доской. А от тебя, мастер Лохби, очень скверно пахнет. Тебе говорили об этом?
– Много раз, – пробормотал гном. – Папа и все мои кореша.
– Слава богу, не я начал. С легкостью подтверждаю плохие новости, но терпеть не могу сообщать их первым.
Бобб Лохби едва не заплакал – почему-то эта бессмысленная болтовня приводила его в ужас.
Странный грохот прокатился по металлической обшивке шаттла. Он стремительно нарастал и скоро заполнил все замкнутое пространство. За пять секунд из ничего он стал всем.
– Две минуты истекло, – объявил Финт. – Настало время верным соратникам вырваться из темницы.
Корпус над головой обнявшихся беглецов вдруг раскалился докрасна, словно что-то снаружи пыталось его расплавить. На мониторе пульта управления замелькали аварийные сигналы.
– Ну и ну! – воскликнул Финт. – Ни с того ни с сего – полный хаос. Что бы это значило?
Часть фюзеляжа над их головой расплавилась, и раскаленному металлу полагалось бы закапать вниз, прожигая живую плоть, но почему-то наблюдался обратный процесс. Раскалившийся уже добела большой круг исчезал капля за каплей, и вот уже натиск моря не сдерживает ничего, кроме непонятного геля.
– А нам не надо задержать дыхание? – спросил Бобб Лохби, силясь не разрыдаться.
– Честно говоря, нет никакого смысла, – ответил Финт, всегда любивший играть другими.
«Приятно знать больше остальных», – подумал он, и в этот момент студенистый шар из четырех объединившихся аморфоботов опустил в салон шаттла толстое щупальце и втянул капитана Крута и его сообщников в себя, аккуратно и быстро, как гном высасывает улитку из раковины. Только что они стояли на палубе шаттла, а в следующий миг от них осталось только пятно и эхо громкого хлюпающего звука.
– Я так рад, что нахожусь здесь, – сказал один из заключенных, никогда не работавший с Финтом.
На самом деле его приговорили к шести годам заключения за слишком качественное изготовление копий коллекционных ложек с изображениями героев комиксов.
Кроме него, никто не проронил ни слова, поскольку все вдруг осознали, какая случится катастрофа, если эта напоминающая пузырь штука исчезнет из пробоины в корпусе.
Так и произошло, но у катастрофы не осталось ни малейшего шанса случиться, ибо, как только аморфобот освободил свое место в пространстве, его мгновенно занял беглый зонд, внезапно изменивший курс, чтобы воткнуться в шаттл, увлечь его глубоко на дно океана и раздавить в лепешку. Что касается пассажиров шаттла, то они просто перешли в жидкое состояние. Пройдут многие месяцы, пока останки найдут, и еще больший срок, прежде чем их опознают. Глубина кратера от удара составила пятнадцать метров, а поперечник – и того больше. Ударная волна прокатилась по дну, уничтожив всю окружающую среду и уложив с полдюжины спасательных судов друг на друга, как кирпичи.