– Если, конечно… – Артемис просматривал список на экране телефона Жеребкинса. Он коснулся ссылки на досье Бобба Лохби. Фотография и файл открылись в отдельном окне, и Артемис быстро просмотрел данные. – Взгляните, Финт Крут нигде не упоминается. Согласно записям, Лохби арестовали за мошенничество с использованием почты, у него нет известных сообщников и он не является членом какой-либо банды. – Он коснулся другой ссылки и прочел вслух. – Файл загружен… Дубцом.
Элфи была потрясена.
– Финт Крут! Это все он.
Она лично принимала участие в аресте брата Джулиуса во время ее посвящения в разведчики. Она много раз пересказывала Жеребкинсу эту историю.
– Судя по всему, нашим противником является Финт Крут, а это очень плохие новости. Но, даже учитывая его интеллект и власть над этим Дубцом, мы не знаем, как ему удалось захватить космический зонд.
– Это просто невозможно, – заявил Жеребкинс, фыркнув по-лошадиному, дабы придать заявлению, в которое он сам не особенно верил, бóльшую убедительность.
– Возможно или нет, потом обсудим, – сказала Элфи, выравнивая наклон шаттла. – Мы на месте крушения.
К всеобщему облегчению, угнанный транспорт закончил погружение, не развалившись. Наемники, скорее всего, выломали все, до чего дотянулись, лишь бы уменьшить вес, и наверняка работали ломами несколько безрассудно. Одна ослабшая заклепка, одна трещина в сварном шве – и давление внутри упало бы на несколько атмосфер, а сам аппарат раздавило бы, словно банку из-под лимонада в руке гиганта, отличающегося огромной силой и нелюбовью к банкам из-под лимонада.
Но посудина уцелела, несмотря на зловещие морщины, вдруг возникшие по всей длине фюзеляжа.
– Кому какое дело? – удивился Мульч, как всегда упустив общую картину. – Это ж даже не наш корабль. Что сделают те наемники? Подадут на нас в суд? – Но юмор Мульча был слегка подкрашен чувством утраты.
«Я никогда не смогу снова зайти в „Пьяный попугай“, – осознал он. – А там отлично готовили карри. И настоящее мясо».
А вокруг и под ними сновали спасательные корабли Атлантиды, буксируя потерпевшие аварию шаттлы и в авральном режиме возводя герметичный купол, где бригады медиков-кудесников могли бы исцелить раненых. Морские строители в экзодоспехах прорывались сквозь камни и обломки на морском дне, закладывая губчатый уплотнитель, на котором вырастет новый купол. Само место крушения никого особенно не интересовало. В первую очередь следовало позаботиться об уцелевших.
– Я должна сообщить о версии, что в этом замешан Финт Крут, – сказала Элфи. – Чтобы майор Келп мог учесть ее в работе.
– Надо действовать самим, – возразил Артемис. – Корабли Гавани прибудут сюда не раньше чем через час. Слишком поздно. Мы должны найти улики, тогда Труба сможет представить дело Совету.
Пальцы Элфи замерли над телефоном Жеребкинса. Препираться с майором по поводу стратегии некогда. Она отлично изучила характер Трубы – на это не потребовалось много времени. Если позвонить ему сейчас, он навяжет им свой план, согласно которому они должны будут расположиться биваком и ждать его прибытия.
Поэтому вместо видеозвонка она послала короткое текстовое сообщение, выделив имя Финта Крута в списке пассажиров, который им иметь не полагалось, и отключила телефон.
– Он непременно перезвонит, – объяснила она. – А я включу телефон, когда у нас появится что ему сказать.
Жеребкинс смерил ее испепеляющим взглядом.
– Я пропущу свои обновления хрустьбольной лиги, – воскликнул он. – Понимаю, для вас это мелочь, но я оплатил подписку.
Артемис сосредоточился на решении проблемы, стремясь отвлечься от стены мерцающих четверок, последовавшей за ним из окна в мозгу и теперь окружавшей его со всех сторон.
«Не смотри туда, – приказал он себе. – Сосредоточься на фокусе Гудини»[15].
– Как Финту удалось выбраться из шаттла живым? – озвучил он свой вопрос. – Жеребкинс, у нас есть доступ к местной системе скрытого видеонаблюдения?
– Только не из этого корабля. Когда-то он был прекрасным спасательным аппаратом. Я помогал проектировать эту модель. Если говорить об уровне оснащения, в свое время наш красавец в одиночку мог выполнить полную очистку зоны катастрофы. А теперь у него едва хватает средств предотвратить наше столкновение со стеной.
– Значит, у нас нет возможности узнать, встречались ли какие-нибудь корабли с тюремным шаттлом?
– Только не отсюда.
– Я должен выяснить, каким образом сбежал Финт! – закричал Артемис, снова потеряв самообладание. – Иначе как я смогу его найти? Кто-нибудь еще это понимает? Или я остался один во Вселенной?
Дворецки придвинулся к нему, практически окутав своим огромным корпусом.
– Ты все понимаешь, Артемис. Это твой дар. А мы те, кто пользуется результатом.
– Говори за себя, – перебил его Мульч. – Лично я никогда не пользуюсь результатом. А если пользуюсь, то без большого желания, особенно если в деле замешан Артемис.
В вертикальной складке между бровями у Артемиса выступила капля пота.
– Я знаю, старый друг. Мне необходимо работать – только это меня и спасает. – Он задумался на мгновение. – Мы можем произвести сканирование, вдруг обнаружится ионный след, оставленный другим кораблем?
– Конечно, – отозвался Жеребкинс, – даже это разгромленное корыто не в силах обойтись без омнидатчика.
Он открыл программу на экране, и на изображение опустился темно-синий фильтр. Ионные следы спасательных кораблей отображались как призрачные ленты, светлячками следовавшие за двигателями. Один такой след вел к месту столкновения со стороны Атлантиды, а другой, более плотный луч пронзал глубины от самой поверхности.
– Это след тюремного шаттла, а это след зонда. Больше ничего. Как он это сделал?
– Может, он ничего и не делал? – предположила Джульетта. – Вдруг его план не удался? В последнее время многие гении лажают почем зря, если ты понимаешь, о чем я, Артемис.
Тот криво улыбнулся.
– Я понимаю, что ты пытаешься сказать, Джульетта. В основном потому, что ты говоришь об этом прямо и открыто, не пытаясь щадить мои чувства.
– По совести говоря, Артемис, – сказала Джульетта, – толпа загипнотизированных фанатов реслинга нас едва не затоптала, поэтому я решила тебя немного проучить. Кроме того, я на тебя не работаю, поэтому ты не можешь приказать мне заткнуться. Полагаю, с тебя станется урезать зарплату Дворецки, но это я как-нибудь переживу.
Артемис кивнул Элфи.
– Вы, часом, не родственницы? – Он вскочил на ноги, едва не ударившись головой о низкий потолок шаттла. – Жеребкинс, мне надо спуститься туда.
Элфи постучала пальцем по глубиномеру.
– Никаких проблем. Я обогну этот хребет и спрячусь за ним от спасательных кораблей. Даже если нас заметят, то сочтут посланцами Гавани. В худшем случае предложат убраться с места происшествия.
– В смысле, мне необходимо спуститься на дно, – пояснил Артемис. – В ящике есть скафандр, придется взять у Жеребкинса телефон и поискать улики, как в старые добрые времена.
– Как в старые добрые времена, – повторил Мульч. – В футуристическом скафандре и с волшебным телефоном.
Последовал шквал громких возражений:
– Тебе нельзя, это слишком опасно!
– Я пойду вместо тебя!
– Зачем тебе мой телефон?!
Артемис дождался, пока крики стихнут, и, как всегда кратко и снисходительно, опроверг возражения по пунктам:
– Я должен спуститься на дно, потому что следующая фаза плана Финта неминуемо связана с дальнейшими жертвами, а лучше рискнуть несколькими жизнями, чем поставить под удар жизни многих.
– Знаю, это было в «Звездном пути»! – встрял Мульч.
– Спуститься должен именно я, – продолжал Артемис, – поскольку скафандр у нас только один, причем приблизительно моего размера. И если я не ошибаюсь (а вероятность того, что я ошибаюсь, очень мала), соответствие размера жизненно важно для применения скафандров, если, конечно, не хочешь, чтобы глаза из орбит вылезли.
Произнеси эти слова кто-нибудь другой, они прозвучали бы шуткой, призванной разрядить атмосферу, но в устах Артемиса Фаула это была простая констатация факта.
– И наконец, Жеребкинс, мне нужен именно твой телефон, потому что, насколько я знаю твои стандарты, он способен выдерживать крайне высокое давление. Я прав?
– Прав, – сказал Жеребкинс, ответив на комплимент кивком вытянутой головы. – Прав и касательно соответствия размера скафандра. Эти штуки даже не герметизируются, если их не устраивают твои габариты.
Дворецки все это не нравилось, но, в конце концов, он был лишь наемным работником, хоть Артемис и не стал напоминать ему об этом.
– Я должен идти, Дворецки, – сказал он твердым тоном. – Собственный мозг поедает меня живьем. Думаю, основная проблема – чувство вины. Надо сделать все возможное, лишь бы искупить вину.
– И? – спросил Дворецки, ничуть не убежденный его словами.
Артемис вытянул вперед руки, чтобы Жеребкинс надел на них рукава костюма.
– И я не позволю, чтобы какой-то осел взял надо мной верх.
– Осел? – обиженно переспросил Жеребкинс. – У меня, между прочим, любимый дядюшка – осел!
На самом деле скафандр состоял из двух костюмов. Внутренний слой представлял собой сплошную мембрану со встроенной сетью жизнеобеспечения, а наружной оболочкой являлись доспехи с изменчивой поверхностью, поглощавшей давление воды и использовавшей его для приведения в действие сервомеханизмов. Очень умная конструкция, как и все разработанные в лабораториях Кобой.
– Кобой… – пробормотал Артемис, когда ему на глаза попался логотип компании. Даже человек, не одержимый предзнаменованиями, немного расстроился бы, увидев имя своего заклятого врага на костюме, призванном спасти ему жизнь. – Не очень-то окрыляет.
– Ну, ты ведь не летать собрался, – сказал Жеребкинс, опуская прозрачный щиток шлема.
– Подозреваю, вы оба только что грандиозно пошутили, – заметил Мульч. Он опять что-то жевал – остальные предпочли не задумываться о том, что именно и где он это взял. – Но только подозреваю, потому что у меня от ваших шуточек уже распрямилась та извилина, что отвечает за чувство юмора.