Весь день мы пытались проникнуть в пропасть Пьера и спуститься по вертикальному восьмидесятиметровому Черному колодцу, однако сейчас обычно спокойные ручьи превратились здесь в водопады: большая вода неистовствовала!
Разрез пропасти Раймонды и колодцев Тиса и Елей (система Тромба), глубина-492 м
1 — Колодец Тиса; 1 — Колодец Елей; 3 — Зал Белки; 4 — Шестиметровый спуск по шесту; 5 — Пропасть Раймонды; 6 — Зал Мессы; 7 — Трещина; 8 — Базовый лагерь; 9 — Зал Нед; 10 — Колодец Нед; 11 — Сифон верховья; 12 — Гур Эксинцев; 13 — Лебедка; 14 — Промежуточный выступ на 50 м ниже лебедки; 15 — Колодец Дельтея глубиной 135 м; 16 — Боковой ход; 17 — Колодец глубиной 60 м; 18 — Тупик; 19 — Подземный бивак; 20 — Колодец глубиной 60 м; 21 — Конечный сифон на глубине 492 м
В течение 16-го и 17 августа — в то время, как пленники пропасти, распевая песни, без всякой паники ожидали спада воды, газеты выходили с сенсационными заголовками: «Тревога в Кум-Уарнэд!», «Пропали четыре спелеолога!», «Четыре жертвы в пропасти Пьера!»
Наконец, в ночь с 17-го на 18 августа, когда в подземном лагере кончились продукты, было решено приступить к подъему восьми спелеологов. Спасательный отряд спустился на глубину двухсот метров. Все остальные, незанятые участники экспедиции в это время сменяли друг друга у лебедки, поставленной над Черным колодцем. Подъем через некоторые колодцы, где бушевала большая вода, был невыносимо трудным. Но в конце концов эта операция завершилась благополучно, и в четыре часа утра все спелеологи добрались до лагеря Кум-Уарнэда, по-прежнему затянутого туманом и дождем.
Экспедиция 1957 года, сокращенная и мало удачная из-за плохой погоды, обошлась без жертв, но зато мы понесли большие материальные потери: пропало всё снаряжение и продовольствие, заготовленные в крайних достигнутых нами ярусах пропастей Пьера и Pa Раймонды. Однако полученные положительные результаты полностью компенсировали усталость, опасности, треволнения и потерю денег. В 1955.году пропасть была никому не известна. В 1956 году в нее проникли всего на двести метров. Во время экспедиции этого года ее исследовали до глубины четырехсот метров.
Пропасть Раймонды тоже была неизвестна, и о существовании ее никто не подозревал. На сей раз её исследовали на глубину трехсот метров. Обе они имели продолжение и, возможно, где-то соединялись. Кроме того, опыт с флуоресцеином подтвердил, что мы находились именно в системе Тромба.
Различные жизненные обстоятельства не позволяют спелеологам посвятить себя целиком любимому делу. Кроме того, благоприятный для исследований период, особенно в «живых» пещерах, очень короток и переменчив. Поэтому мы решили возобновить исследования в следующем, 1958 году, организовав новую экспедицию.
Ручей Кум-Уарнэда уходит под землю через трещины в известняке. Он протекает, образуя водопады, в лабиринтах пропастей Пьера и Раймонды за тринадцать часов, после чего вновь появляется на поверхности в Гуэй ди Эр. Опыт с окрашиванием доказал это. Сколько же часов, а может быть, и дней и ночей нам понадобится, чтобы самим пройти по этим соединяющимся ходам системы Тромба, даже если какое-либо непреодолимое препятствие нас не задержит?!
Мы надеялись, что экспедиция 1958 года, а может быть, и 1959 года даст ответ на этот вопрос. Спелеология требует большого терпения, и не бессильного терпения, а упорства, длительных усилий.
Сколько часов, дней и ночей понадобится для того, чтобы отыскать соединение между пропастями Раймонды, Пьера и Гуэй ди Эр? Такой вопрос возник в конце экспедиции 1957 года, но так и остался нерешенным. И вот 18 июля 1958 года началась наша третья экспедиция на массив Арба.
В тот день военная авиация с базы По, всегда готовая прийти на помощь спелеологам, в третий раз приступила к сбрасыванию на парашютах снаряжения в лагерь Кум-Уарнэда.
На сей раз прежняя «Дакота» была заменена самолетом «Норд 2.501» с забавным раздвоенным фюзеляжем и огромной кабиной с большой дверью сзади, через которую можно было сбрасывать на парашютах груз до пятисот-шестисот килограммов. Такой груз поддерживался связками из восьми-десяти парашютов.
Во время этой операции произошел всего один инцидент: два парашюта запутались и скрутились в жгуты, остальные не смогли достаточно затормозить падение полутонного «пакета», и груз опустился на землю с такой скоростью и силой, что две пятнадцатилитровые бутылки с ментоловыми конфетами разлетелись вдребезги, а наши металлические носилки настолько покорежились, что ими нельзя было больше пользоваться.
К концу дня наиболее опытные в этом деле участники экспедиции приступили к разбивке лагеря на знакомой поляне среди буков и елей. Не теряя ни минуты, одна из групп начала тянуть четырехкилометровый провод, чтобы подсоединиться к электросети и телефонной линии у гостиницы на перевале Порте.
В девять часов вечера мы собрались за первым ужином. Все сидели за столом в палатке-столовой; ее новая форма, большие размеры и живые краски — золотая, синяя и зеленая — нам очень понравились.
Сам ужин оказался тоже весьма приятным сюрпризом.
Выбор и вид поданных блюд свидетельствовал о несомненном кулинарном таланте повара, который значительно превосходил в этом отношении наших скаутов с их обычной мешаниной.
Оказалось, что руководящий комитет изучил важную проблему кухни и успешно ее разрешил, прибегнув к помощи энергичной и очаровательной Жермены A ли, уроженки Мартиники, жительницы Марселя. Трудности и неудобства горного лагеря не могли ее смутить. Прекрасная альпинистка, она привыкла к жизни в гоpax и была готова к любым капризам погоды этого массива, известного своими туманами и частыми ливнями.
В той же самой палатке, где обитатели лагеря собирались во время еды и в свободные часы, двадцать пять дней подряд беспрерывно, безжалостно орал портативный радиоприемник. Он ни разу не испортился и порядком всем надоел, но приходилось мириться, вернее, терпеть сие явление прогресса.
Лишь однажды этот маленький, но грозный аппарат умолк. Я задрожал от радости и надежды. Может быть, он испортился? Или кончились батареи? Но вскоре стало известно, что приемник, как всегда, в идеальном состоянии, а молчание объясняется его отсутствием. Владелец приемника, страстный меломан, взял его с собой под землю, чтобы проверить, на какой глубине он сможет там работать, возмущая торжественную тишину пещер.
К всеобщему изумлению, «осчастливленные» столь неуместным и необычным музыкальным сопровождением, спелеологи убедились, что дьявольский приемник под землей остался таким же болтливым и визгливым как на поверхности. Это шло абсолютно наперекор всем физическим законам распространения радиоволн и казалось поистине чудом, пока они его не разгадали, ибо ничего не объяснимого под землей нет, а есть лишь вещи пока не объясненные.
Исследователи пещер в загроможденном коридоре пропасти Раймонды
Спелеолог в одной из тесных трещин пропасти Раймонды
Чтобы определить глубину колодца, в него бросают зажженную газету
После такой «проверки» спелеолог начинает спуск, держа в зубах сигнальный свисток
В пропасти Раймонды Норбер Кастере разрезает торт, доставленный сюда в честь его шестидесятилетия
В данном случае все выяснилось весьма просто: приемник работал только в коридорах и залах, где проходила телефонная линия, соединявшая спелеологов с наземным лагерем. Сразу никто не сообразил, что телефонный провод играет роль антенны, а это было очевидно. Как только приемник уносили в расположенную поблизости извилистую галерею, где телефонной линии не было, он тотчас замолкал!
19 июля, фактически первый день экспедиции 1958 года, был посвящен исследованию колодца, который я открыл в 1956 году и назвал колодцем Ветра. Тогда мы смогли произвести лишь короткую его разведку до глубины семидесяти метров. А ведь этот колодец, расположенный на полпути между пропастями Раймонды и Пьера, мог соединяться с той и другой! В пользу подобного предположения говорил сильный поток воздуха, шедший из его глубин.
Максим Феликс, участник спуска 1956 года, проводил второе исследование колодца Ветра вместе с Жаном Налэном, ветераном кампании Сигалер, Жо Кавалэном и Полем Раву.
День 19 июля начался с забавного происшествия, какие часто выпадают на долю спелеологов. Четверо друзей, выйдя из лагеря в семь часов утра, должны были добраться до колодца Ветра за полчаса; на самом же деле они дошли до него к девяти часам, так как Максим заблудился в непроходимых зарослях, что, впрочем, неудивительно.
Сам я в этот день бродил в одиночестве по окрестностям лагеря, как всегда в поисках новых пещер. Около семи часов вечера я свернул к колодцу Ветра, наклонился над ним, крикнул и потряс металлическую лестницу, висящую над пустотой. Я надеялся, что четверка спелеологов находится неподалеку и услышит меня, так как было условлено, что они вернутся в лагерь к двадцати часам. Не получив ответа и не услышав ничего, кроме зловещего завывания ветра, который дует здесь постоянно, я вернулся в лагерь, и мы стали ждать, расположившись вокруг большого костра.
В спелеологии опоздания — обычно довольно значительные — в порядке вещей и почти никого не волнуют. Однако в полночь спасательный отряд в составе Пьера Жикеля, Ребуля, Андре Риспи и Пьера Вейдера все же спустился в колодец Ветра.
На глубине около шестидесяти метров Вейдер услышал голоса людей, поднимавшихся ему навстречу. Все обошлось без происшествий и несчастных случаев, и обе группы благополучно вышли на свет божий, вернее на поверхность, так как была уже глубокая ночь.
Как и предполагалось, значительное опоздание было связано с тем, что спелеологи обнаружили интересное продолжение пропасти. Добравшись до крайней глубины, достигнутой во время разведки 1956 года, они сумели пролезть сквозь расщелину, вернее щель, протяженностью в двадцать метров, настолько узкую, что впоследствии при подъеме они испытали здесь серьезные трудности. Затем смельчаки спустились еще ниже, пройдя через два колодца десяти- и восемнадцатиметровой глубины, пересекли огромный зал длиною до двухсот метров и вошли в длинный коридор, где протекал р