Атайя с удовольствием бы шлепнула ладонью по этой самодовольной улыбке, но не стала этого делать - у стола суетились несколько слуг.
- Можешь поблагодарить Николаса, - ответила она. - Это он научил меня всему, что я знаю.
- Этот мальчишка оказывает на тебя дурное влияние. Напомни мне о том, что я собирался поблагодарить его, когда мы вернемся домой.
Тайлер взял буханку свежего хлеба, отломил кусок и предложил его Атайе, но та лишь покачала в ответ головой.
Тут капитан заметил, что еда в ее тарелке почти не тронута.
- В чем дело? Ты не хочешь оставаться здесь на зиму? Ни за что не поверю, что тебе не терпится вернуться домой.
Атайя пожала плечами, рассеянно водя по тарелке кончиком ножа.
По какой-то неведомой ей самой причине принцесса не испытывала особенной радости, когда думала о возможности остаться в Ат Луане до самой весны. Хотя не могла не признаться в том, что здесь чувствовала себя гораздо лучше, чем где бы то ни было - особенно чем дома, в Делфархаме. Одна часть ее души хотела находиться в Рэйке, другая - странно, но она ясно ощущала это, - стремилась вернуться в Кайт, а третья, совсем крохотная частичка, вообще предпочла бы отправиться в никуда.
- Да нет. Я не говорю, что мечтаю вернуться домой. Здесь мне даже нравится: нет ни Дагары, ни Дарэка, вечно пытающихся научить меня жизни, нет вездесущего Родри, прячущегося по углам… Но знаешь, мне кажется, в этом замке происходит нечто странное. И я никак не могу понять, что именно…
Тайлер обмакнул ломтик белого хлеба в душистый мед и отправил его в рот.
- Что ты имеешь в виду?
- Когда мы ехали сюда, я ожидала, что меня встретят в Ат Луане холодно и недружелюбно, - сказала Атайя, отрезая кусочек темно-желтого сыра. - Но что произошло? Осфонин принял меня с распростертыми объятиями, Катя предложила стать мне сестрой, так как своих собственных у меня нет, а Фельджин… я тебе говорила? Фельджин изъявил желание побеседовать со мной наедине вчера вечером и извинился за то, как вел себя, когда приезжал к нам в Кайт. Тайлер, не подумай, что я жалуюсь, - подчеркнула девушка, - но мне все это кажется чертовски странным. У меня такое ощущение, что я больна неизлечимой болезнью и все вокруг стараются быть со мной милыми и добродушными, потому что знают: я в любую минуту могу умереть. Мне кажется, что люди ведут себя так из какого-то сострадания, жалости ко мне.
Тайлер громко засмеялся.
- Атайя, перестань. Все это выдумки. У тебя сильно развито воображение.
- Ты так же отреагировал, когда по дороге в Эваршот я сказала тебе, что нас преследуют, - произнесла Атайя, размахивая перед его лицом столовым ножом.
Тайлер отломил еще кусок хлеба, но не обмакнул его в мед, а стал задумчиво мять в руке - на стол посыпались мягкие белые крошки.
- Значит, вчера ты беседовала с Фельджином, - сказал капитан небрежным тоном. - Он говорил о свадьбе?
Несмотря на кажущееся безразличие, с которым задал свой вопрос Тайлер, Атайя почувствовала, что он очень взволнован: его голос прозвучал несколько напряженно и неестественно. Она опустила ресницы.
- Фельджин не особенно распространялся по этому поводу, но я смогла понять одно: перспектива жениться на мне тоже не приводит его в восторг.
Неожиданно еда, предложенная на завтрак, показалась принцессе гораздо более привлекательной, чем буквально несколько мгновений назад, и она принялась жадно поглощать бекон и сыр, словно почувствовала внезапный приступ голода. На самом же деле ей просто хотелось избежать назревавшего разговора, который опять разбередил бы едва затянувшуюся после беседы с Фельджином рану на сердце.
- Ты что-то не договариваешь, я прав? - продолжил Тайлер, отодвигая тарелку. - Что он еще сказал?
- Ничего особенного, правда. - Атайя постаралась, чтобы голос звучал как можно более убедительно. - Мы просто выяснили, что ни один из нас не горит желанием быть втянутым в эти игры.
По скептическому выражению лица капитана Атайя видела: он прекрасно понимает, что принцесса пытается скрыть от него что-то. Но у нее не было другого выхода. Рассказать ему о последней части беседы с принцем? О том, что Фельджин заставил ее признать горькую правду? Правду о несбыточности ее самых сладких грез и надежд? Нет. На подобное она не решится. Не сможет заговорить с Тайлером об этом, по крайней мере сейчас. Пусть он еще хотя бы немного понаслаждается чаяниями жениться на ней. Не стоит рушить в одночасье и его счастье. Только не сейчас.
- Атайя, не бойся задеть мои чувства и переживания. Ты не должна об этом задумываться. Я всегда знал и знаю, что разговор о твоем замужестве непременно возобновится, и готов к этому. Мне кажется, Фельджин сказал нечто такое, что расстроило тебя.
- Тайлер, пожалуйста. Я вовсе не расстроена. Просто не хочу говорить сейчас на эту тему.
- Хорошо. Извини, что напомнил об этом, - проворчал капитан, сердито откидываясь на спинку стула. - Но ведь раньше ты спокойно обсуждала со мной подобные вопросы.
- Да, но… Я просто…
- Забудь, - отрезал Тайлер. - Наверное, я лезу не в свое дело.
- Боже! Перестань вести себя, как ребенок. Если это не твое дело, тогда чье же, черт возьми?
На протяжении долгого времени Тайлер сидел молча, собирая со стола хлебные крошки и скатывая их в маленькие шарики. Его лицо было напряженным, он неотрывно смотрел в одну точку, и Атайе казалось, что скоро Тайлер прожжет взглядом большую дыру в деревянной столешнице. Затем он медленно наполнил элем кубок и выпил его одним глотком.
- Знаешь, как это больно, - заговорил наконец капитан, - слушать нескончаемые разговоры о твоем замужестве и сознавать, что твоим мужем стану не я.
- Знаю, - прошептала Атайя, охваченная сейчас одним-единственным желанием: обнять его прямо здесь, сейчас, прижать к себе и утешить. - Ты забыл о том, о чем постоянно напоминаешь мне в подобных случаях? - поспешила выпалить Атайя, увидев, что он собирается сказать еще что-то.
- О чем?
Лицо принцессы исказилось в некрасивой гримасе.
- О долге, об обязательствах!
- Я не стану напоминать тебе об этом, - ответил Тайлер. - Мне кажется, я тоже начинаю ненавидеть эти слова.
Заметив краем глаза появившееся в проеме двери светлое пятно, Атайя подняла голову и увидела направлявшегося к ним Джейрена. Сначала она даже не узнала его, наверное, потому что он никогда еще не появлялся перед ней в таких изысканных одеждах. Зеленый бархатный камзол идеально сидел на его фигуре. Из-под него выглядывала ослепительно белая рубашка с гофрированными манжетами. Начищенные пряжки на туфлях красиво поблескивали при ходьбе. Непокорные вихры теперь были аккуратно зачесаны назад и покрыты шляпой с небольшой тульей. На воротнике красовалась необычная брошь в форме креста, украшенного изумрудами. В таком виде Джейрен выглядел как настоящий образец герцогского сына, являя собой воплощение сдержанной элегантности, и принцесса не могла не отметить, что он невероятно красив.
- Осторожнее, Атайя, - прошептал ей на ухо Тайлер, словно прочитав ее мысли. - Я ведь очень ревнивый.
- Я давно это поняла, - улыбнувшись, ответила она, но вскоре почувствовала, что ее друг не шутит.
Он встретил Джейрена не очень дружелюбно, старался разговаривать с ним сдержанно и холодно и вел себя так, как будто знал, что с Джейреном надо быть осторожнее, но пока не понимал почему.
Молодой колдун не стал садиться за стол и держался несколько отчужденно и официально, не так, как обычно. Атайя почувствовала, что он пришел не для того, чтобы просто поболтать, а по какому-то важному делу.
- Мастер Хедрик хочет поговорить с вами. Сейчас, если вы не возражаете, - сообщил Джейрен Атайе.
Принцесса напряглась и слегка побледнела. Конечно, она помнила о вчерашней договоренности, но в глубине ее души теплилась надежда: а вдруг Хедрик забудет про девушку и ей удастся улизнуть по личным делам в город и таким образом избежать встречи со старым колдуном.
Наверное, я должна набраться мужества и побеседовать с ним, - подумала Атайя, сознавая, что этого испытания ей не избежать, ведь им предстояло находиться здесь по крайней мере до конца сентября. Она попрощалась с Тайлером и последовала за Джейреном, который повел ее через главный внутренний двор замка по направлению к арочному входу, ведущему в одну из башен. Они поднялись по спиральной лестнице - ступени здесь были гораздо более крутыми и узкими, чем те, к которым Атайя привыкла в Делфархаме, - и остановились лишь на самом верхнем этаже перед старой дубовой дверью. На ней на потемневшем от времени гвозде висел такой же крестообразный знак, как на воротнике Джейрена. Принцесса и молодой колдун вошли в комнату. Здесь царил невероятный беспорядок - повсюду были разложены книги, расставлены сосуды с растениями, кругом валялись обрывки разноцветной ткани, использованные перья для письма. Атайя едва смогла различить очертания письменного стола под кипой разбросанных, исписанных корявым почерком бумаг. Пол в комнате был обляпан застывшим воском, усеян огарками свечей и обрывками пергамента с изображением каких-то непонятных символов, выведенных небрежно, как будто второпях. Эта комната являла собой абсолютную противоположность обиталищу Родри, настолько чистому и опрятному, что иногда можно было усомниться в том, что в нем кто-то жил.
Хедрик в черной мантии сидел за рабочим столом, сосредоточенно перелистывая изрядно потрепанные страницы какой-то книги в кожаном переплете. Услышав, что в комнату вошли, он поспешно захлопнул книжку, вложив в нее полоску жесткой ткани золотистого цвета, и отложил в сторону. - Принцесса Атайя, прошу вас, входите, - сказал он, буквально вскакивая с места. - Извините за беспорядок. Колдовство не всегда творится в аккуратной обстановке. Присаживайтесь. Вот как раз свободный стул… И, пожалуйста, не стесняйтесь.
Хедрик жестом указал на корявое сиденье. Казалось, его смастерили когда-то из крючковатых, изогнутых ветвей. Взглянув на него, можно было подумать, что, простояв здесь на протяжении долгих лет, оно… или это стул?.. значит, он пустил корни в пол комнаты и постепенно стал опять превращаться в дерево.