Он кивнул. Никак не прокомментировал и после слова не сказал по поводу маскарада, но возражать не стал.
Разговор мужчин не слышен был там, где я стояла, только в какой-то момент оба обернулись в мою сторону. Догадалась, что речь зашла о «беременной жене». Темнейший развел в стороны ладони и пожал плечами, а затем слегка подергал ткань на груди, изобразив жест, будто ее выжимает, а арксак рассмеялся. Сделку закрепил увесистый мешочек, вынутый Эйденом из кармана.
Маг поманил к себе, и, подойдя ближе, увидела, как из сундука лично для нас извлекли шатер и скатанные вместе рейки раскладной платформы. Расторопный слуга подвел пегую лошадь. Достопочтимый велмир изъявил желание ехать верхом, а не по-женски в шатре. Седобородый старичок по приказу арксака принялся читать заклинание над нашей платформой, обходя ее по кругу.
Люди в караване покончили со своими делами, и я начала волноваться, как бы не пошли разговоры о задержке «из-за тех двоих», привлекая к нам более пристальное внимание, когда двое из привязанных лошадей вдруг громко заржали, взбрыкнули и поднялись на дыбы, ударив копытами в деревянную стойку и пустив по ней трещину. Несколько мужчин бросилось успокаивать животных.
Платформа в этот момент воспарила над землей, а помощники раскатали на ней шатер. Старичок быстро забормотал в иной тональности, шатер тут же встал куполом, словно на пружинах. Слуги торопливо сцепили между собой палки, служившие дополнительным каркасом и креплением для ткани, после чего подвязали части полога к столбикам, сформировав таким образом вход, и расправили над ним ажурную занавеску. Один из работавших парней повернулся ко мне и протянул руку. Я чуть было не взялась за нее, собираясь вскарабкаться на платформу и прикидывая, удастся ли сделать это достаточно ловко. Все выглядело надежно, но я волновалась, как бы рейки не продавились под ногой, отчего легко оступиться.
Негромкий, но на редкость отрезвляющий окрик: «Хей!» – и парень вздрогнул, нервно отдернув ладонь. Я от неожиданности отступила назад. Подняла взгляд, приметив удивленное лицо арксака, взглянула на Эйдена, едва не заледенев от спокойного выражения, знакомо хранящего угрозу, и осознала собственный промах. Он ведь предупреждал, что у южан к женщине не могут прикасаться посторонние мужчины. Более того, она сама подобного не допустит. Парень сглупил, предложив помощь по привычке, а я опростоволосилась еще сильнее.
Пытаясь хоть как-то исправить положение, покорно склонила голову и обхватила руками импровизированный живот, являя собой образец раскаяния и смирения с намеком, что у беременных случаются нелогичные поступки. Арксак благодушно рассмеялся, Эйден подошел ближе и вдруг поднял меня на руки. Пока я в шоке обхватила его руками за шею, мужчина прошептал: «Лошадей не хватит отвлекать внимание, Сэйна».
– Извини, – ответила тихо, вложив в слова максимум раскаяния.
Он поставил на платформу, где я поспешила укрыться в шатре. Легла на груду подушек, которые кинули сюда помощники, и устроилась со всем удобством. Судя по сервису и благодушию арксака, Эйден не поскупился на оплату дороги. Наш недешевый пакет выбранных услуг отличало дополнительное и замечательное свойство, о котором я узнала позже, – снаружи шатра никто не мог услышать, о чем говорилось внутри.
– Айна! – крикнул предводитель, и все платформы пришли в движение, выстраиваясь в определенном порядке. Моя покачнулась, и я вцепилась в ближайшую подушку, глядя сквозь ажурные занавески, как мужчины запрыгивают в седла, а платформы с деревянными конструкциями, на которых лежали товары, окружают всадники.
Эйден направил коня ближе к шатру. Многие мужчины не из числа охраны предпочли способ передвижения верхом. Удобней было приглядывать одновременно за собственным добром и за окружающей обстановкой. Почти все женщины, путешествовавшие с караваном, ушли в шатры. Что удивительно, детей не оказалось совсем.
Мы двинулись в путь.
Арксак и несколько стражников свернули с дороги и вернулись немного погодя, подав сигнал. Всадники направили лошадей к ответвляющейся тропе, платформы выстроились одна за другой. Миновав пространство между деревьями, караван вышел к широкой поляне. Эйден предположил, что это одно из мест ночлега, которые, впрочем, каждый раз менялись. Толковый предводитель никогда не озвучивал расположение стоянки заранее.
Сейчас маг наблюдал, как четко по плану вперед пролетают платформы с товарами, стыкуются друг с другом. Затем пришел черед наездников спешиться, лошадей также согнали в круг, а уже после очертили чуть более широкий радиус путем установки шатров. Они точно забором окружили перевозимые ценности. Эйден усмехнулся – товар ценнее. И наконец, четвертым кругом встала стража. Очертив внешний барьер в виде средней глубины рва, они разделились на небольшие группы по двое или по трое и принялись доставать еду.
Если разбойники не дураки, нападать во время стоянки не станут. Маг в караване опытный, хоть и староват. Арксак проявлял к нему большое почтение и точно платил не как мелкому паву[7]. Хотя старик не особенно напрягался: наводил простецкие чары да контролировал платформы. Эйден усмехнулся. Вздумалось же рассуждать о стариковской экономии, когда и того минимума не мог вытянуть. Три общепринятых ряда классификации, к какому теперь относился он? Только и способен, что напугать лошадь, создать мираж или вправить кости. Для пущего эффекта мог заблокировать перед испуганной девчонкой дверь или ввести в легкий транс для наглядного ответа на вопрос, но если что посерьезнее, то без вынужденной спутницы никак. Будто в соответствии с принципом: «Держи врага еще ближе».
– Эй, кочевник, присоединяйся! – долетел крик предводителя.
Эйден взглянул туда, где уже пылал яркий костер, а люди из шатров постепенно перебирались на наспех сооруженные сиденья, пеньки, ветки, несли провизию и садились не столько погреться, сколько передохнуть от дороги и расслабиться за беседой.
Арксак проявлял к нему редкое дружелюбие, звал почетным обращением «кочевник», хотя ольхары давно уже осели на южных землях. Причем угодничества не было в помине. Естественно, предводитель любил туго набитые кошели, но перед богачами не лебезил. Кого принимать в караван, тоже определял исходя из собственных предпочтений. В Эйдене, вероятно, ощутил себе ровню.
Мужчина чувствовал, как ноют мышцы после долгой езды в седле, но отдыхать не спешил. Ночи хватит, а пока важнее было присмотреться к людям. Он махнул рукой арксаку и прошел к шатру. Откинул полог. Сэйна разметалась на подушках. Покрывало брошено в углу вместе с платьем из ее мира, нижняя тонкая рубашка укрывала до талии, а дальше пряталась под широким поясом просторных и легких штанов. Две тугие косы темными змеями притаились на светлой постели. За день девушка ни разу не показалась из шатра. Спала?
Эйден присел рядом и коснулся запястья пальцами, слушая пульс. Навеянные сны вытягивали массу энергии, когда казалось, будто отдыхаешь, зато потом наступал откат.
Пульс ровный и сильный. Значит, и сон обычный. Караван оказался весьма кстати, иначе она свалилась бы где-то по дороге. Девушка пошевелилась, повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Тонкая штанина чуть подскочила, а под ней блеснул металлический край. Маг склонился, положил на изящную ступню ладонь и сдвинул ткань выше. Серебряный браслет из тонких металлических нитей оплетал щиколотку. Эйден внимательно его изучил. Магический. И даже из той категории, что принимают нужный размер, поскольку, являясь с виду украшением для запястья, ногу обхватывал не слишком плотно. Накопитель. Темнейший провел пальцем по серебряному краю, слегка задев кожу. Защитный. Девушка тихо вздохнула и снова повернулась на спину. Эйден внимательно оглядел ее, но под тонкой тканью виднелись лишь очертания тела, никаких заметных украшений. Значит, один? Разве что ворот у рубашки высокий и более плотный. Маг провел кончиками пальцев по шее от подбородка вниз. Толстая нить или шнурок. Узнать, что на нем, можно было лишь просунув ладонь в декольте. Однако если переходить к столь интимным жестам, то проще сразу раздеть, тогда точно ничего не пропустит. Маг убрал руку.
Сэйна оказалась большой любительницей украшений.
Мужчина оперся на ладонь, дотянулся до мешка с провизией, лежащего у девушки над головой, и затем выбрался из шатра.
Вокруг костра собрались мужчины и женщины. Сели кругом, разворачивая свои припасы. Пара помощников арксака разносила горячее питье из дымящегося походного котла. Эйден коротко кивнул и тоже принял кружку. Он слегка развернулся, устраиваясь так, чтобы свет падал на другую сторону лица, закрытую складками платка, а остальное оставалось в тени. Есть, не снимая покрывала, – вызывать подозрения, а так никто не обращал внимания. Все достаточно устали. В отличие от них с Сэйной, большинство путешествовало не первый день.
Начались разговоры, люди ели и делились собственными впечатлениями от путешествия, высказывали предположения, обсуждали новости.
– Я слышала, в вашей стране у мужчины может быть несколько жен, это правда? – вдруг обратилась к нему одна из женщин. Она нарочно подсела ближе, приметив рядом свободное место. Эйден окинул ее взглядом, оценив привлекательную внешность незнакомки. Женщина была красива, молода и знала себе цену, а еще путешествовала с собственными слугами. Трое крепких парней в роли охранников, но ни мужа, ни брата рядом. Вероятно, ехала кого-то навестить на юге.
Он поднес к губам кружку, отмечая жадный искрящийся любопытством взгляд, неспешно отпил обжигающего, чуть горчившего хмелем напитка. Внутри разлилось тепло, потеснив назойливый, точно прилипший к внутренностям холод, и Эйден кивнул, включаясь в игру.
– Может.
– И от чего зависит количество? – она понизила голос и улыбнулась. – Я слышала, от состоятельности мужчины.
«Состоятельность» прозвучало весьма двусмысленно. У кочевников основную роль играло, конечно, богатство. Сколько женщин ты мог обеспечить, столько жен и брал. Но незнакомка умудрилась вложить в слово иной подтекст.