Раймо тут же рванул к двери. Мирослава посторонилась, пропуская его, но так и осталась стоять возле выхода, не зная, куда ей можно присесть. Словила себя на том, что ей это напоминает работу.
В кабинете повисло неуютное молчание. Мужчины то и дело косились на неё, и от этого внимания ей хотелось провалиться сквозь бетонную плитку, но она продолжала стоять, вздёрнув подбородок, стараясь всем своим видом демонстрировать невозмутимость. Ей захотелось залезть во внутренний карман за портсигаром с папиросами, но всё же пришлось отринуть эту мысль.
— Шеф, кажется, ты нас не представил госпоже, — заговорил один из подчинённых — тот самый рыжий и даже по виду нагловатый.
Мстислав оторвался от своих бумаг и непонимающе уставился на Мирославу. Потом опомнился и поднялся на ноги.
— Госпожа репортёрша, посмевший подать голос — это Ииро, которому я оторву уши, если он позволит с вами чего-то лишнего, — спокойно представил он рыжего мужчину в первом ряду слева от него.
— Шеф, не пугайте мою будущую жену, — пожурил его Ииро, сверкая обаятельной улыбкой.
Мирослава холодно на него взглянула, тут же обретя душевное равновесие. Она не позволяла мужчинам подобные вольности и не даст этому случиться впредь. Она ожидала, что в селе нравы будут достаточно строгие, но, кажется, везде есть исключения.
— Ты меня услышал, а если нет, то я тебе лично потом повторю, — усталым голосом подчеркнул Мстислав.
Ииро с готовностью кивнул, но пронять его было решительно невозможно — он продолжал стрелять глазками в сторону Мирославы, изворачиваясь так, чтобы не мешал сидящий перед ним сосед.
— По мою правую руку сидит Раймо, ты с ним уже познакомились. За ним идёт Эрно, — продолжил представлять Вяземский, указывая на немного высокомерного мужчину в очках, который поздоровался кивком головы. — А рядом с ним Линнель. И сильно не удивляйся такому выбору имён — родители нарекают детей особенными финскими именами со смыслом, чтобы подарить им желаемую судьбу. Обычно чужакам мы не называем своих личных имён, но раз я назвал, то и их скрывать не вижу смысла. — Мстислав спокойно пожал плечами, как бы говоря, что ничего не поделаешь.
Линнель широко и, как показалось Мирославе, ободряюще улыбнулся, и она не смогла удержаться от ответной улыбки. Он ей показался самым безобидным из всех и выглядел несколько неуместно в подобной компании — тоже высокий, как и Эрно, но гораздо более худой и изящный. Она подумала, что Линнель был один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела.
— Рада со всеми познакомиться. Надеюсь, что наше сотрудничество будет приятным, — произнесла она, радуясь отсутствию дрожи в голосе.
Ответить ей не успели, потому что распахнулась входная дверь в кабинет, и все взгляды устремились на вошедшую вещунью.
Мирослава ожидала, что это будет женщина в возрасте, но перед ней предстала девушка лет на пять старше её само́й. Выглядела она так же, как и большинство местных, которых Мирослава видела на улице: в длинном платье, с подвязанным на талии поясом с длинной ниточкой и прибранными в причёску двумя косами, но все же расшитые по подолу платья нити казались ярче, волосы гуще и непослушнее, взгляд пронзительнее и свирепее. А зазвучавший тут же голос был как будто увереннее и громче, чем положено, и вся она была заметной и как будто непокорной.
Мирославе она сразу понравилась.
— Мстислав, славно, что ты так хорошо перевоспитал своих мальчиков — они стали очень послушными, — довольно промурлыкала вещунья грудным голосом.
Все, кроме Раймо и Вяземского, поморщились и сжали челюсти, недовольно глядя на женщину. Та ответила весёлым, утробным смехом. Мирослава уставилась на неё ещё пристальнее. Как-то не так она представляла себе деревенскую вещунью.
— О, вот и ты, — обратилась она внезапно к ней, подступая ближе и хватая за руку. — Ты-то и была нужна.
Вещунья произнесла последнюю фразу тихо и вкрадчиво, пристально вглядываясь в глаза Мирославе. Она в ответ столь же внимательно изучала женщину, ради которой, возможно, и проделала весь этот долгий путь.
— Моё имя Ингрид. Я деревенская вещунья, но не путай меня со священником или этим дряхлым колдуном — я не общаюсь ни с высшими силами, ни с мёртвыми. Я лишь иногда предсказываю будущее, — томным голосом проговорила она.
— Приятно познакомиться, госпожа. Меня зовут Мирослава, я репортёр из столицы и прибыла сюда, чтобы разузнать…
— Да-да-да, — перебила её Ингрид. — Я знаю, что ты скажешь: эту сцену я видела вчера во сне.
В кабинете повисла выжидательная тишина.
— Может, ты видела что-то ещё, вещунья? — вежливо поинтересовался Мстислав.
— Да, — с улыбкой обернулась она, так и не отпуская руки Мирослава. — Скоро вам сообщат ещё об одном убийстве, но я собрала вас всех здесь не для этого.
— Что может быть важнее жизни людей? — возмутился Ииро, встревая в беседу и поднимаясь на ноги. — Шеф, сколько можно слушать эту сумасшедшую? Почему она раньше не сказала о том, что произойдёт убийство?
Мирослава почему-то ожидала, что тот осадит Ииро, но он промолчал и мрачным взглядом уставился на вещунью. Та совсем не выглядела задетой.
— Мальчик мой, — ласково начала она, обращаясь к Ииро. — Повторяю специально для тебя: чем дальше ты пытаешься убежать от предначертанного, тем быстрее его достигнешь. Я не сопротивляюсь своим видениям, потому что я их проводник в этом мире. То, что ко мне приходит — я несу народу. Знание не даёт мне право препятствовать или менять то, чему суждено сбыться. На всё ваша воля.
— Почему ты тогда раньше нам не сказала? — грубо повторил вопрос Ииро, не выглядя убеждённым, скорее ещё более рассерженным.
— Потому что видение об убийстве пришло ко мне не ночью, а лишь пару часов назад. Я сразу пришла к вам, хоть и знала, что уже поздно — его свершили ещё утром, — размеренно ответила она.
Ииро громко чертыхнулся, и только тогда Мстислав велел ему:
— Довольно. Вещунья, если мы узнаем об этом совсем скоро, то зачем ты тогда пришла?
Ингрид довольно улыбнулась. Она стиснула ладонь Мирославы ещё сильнее, до боли и произнесла:
— Правильные вопросы задаёшь, вожак. Я пришла, чтобы сказать: возьми её с собой. Это поможет.
Вяземский нахмурился.
— Куда её взять? — с нажимом спросил он.
— К убитой в лесу, — невозмутимо ответила вещунья.
Мирослава вдруг подумала, что она над ними нарочно так изощрённо издевается по каким-то причинам. Если она знала о том, где найти труп, то почему не сказала сразу, как пришла?
— Что за привычка у тебя информацию по кусочкам выдавать? — резковато бросил Мстислав, а затем продолжил, невольно повышая голос. — И ты предлагаешь мне взять девушку поглядеть на убитую женщину, чтобы что? Проверить нервы или крепость желудка? В таких местах нечего делать женщинам. Хватает того, что им сейчас позволено встревать в расследования.
Подчинённые тут же согласно закивали после слов своего шефа. Мирослава же ощутила себя так, словно тонет, как когда-то. Вначале ей показалось, что Вяземский не относится к числу консерваторов, считающих, что место женщины в доме, но, по-видимому, она ошиблась.
Она забрала свою руку у вещуньи и, несмотря на испытываемое унижение, подала голос:
— Господин Вяземский, пожалуй, я соглашусь с госпожой Ингрид и отправлюсь с вами на место преступление.
Он с искренним непониманием уставился на неё, растеряв неудовольствие.
— Зачем?
— Это не обсуждается, — твёрдо отчеканила она, независимо вздёргивая подбородок. — Вы сами сказали, что мне разрешено участвовать в расследовании, и ничего не говорили о том, что место преступления под запретом.
— Я ведь считал, что ты будешь читать лишь наши рапорты…
Он был бесцеремонно перебит посреди фразы. Дверь снова распахнулась, и показался сосредоточенный Пекки с немолодым мужчиной, держащим корзинку в дрожащих руках.
— Обнаружено ещё одно тело, — печально сообщил Пекки. — На поляне. Грибник нашёл убитую.
Присутствующие тут же изменились в лице и, посерьёзнев и собравшись, обернулись к шефу. Тот уверенно принялся издавать приказы:
— Раймо, расположитесь с Пигом здесь и допроси его. Тщательно, но сильно не дави. Потом сразу к нам. Ииро, отыщи повозку.
— И снова повезём труп в повозке? — поморщился Ииро.
— Как только градоначальник раскошелится, то мы приобретём что-то посолиднее, а пока делай, а не стони, — отозвался невозмутимо Мстислав.
Двое его людей тут же стали выполнять распоряжения, пока он сам вместе с Эрно стал собираться. Линнель уточнял у грибника место преступления.
Мирослава же почти не удивилась тому, что Вяземский знает грибника по имени, и что они так хорошо ориентируются на местности.
Когда мужчины проследовали к выходу, она сочла уместным последовать за ними, но была остановлена строгим и бескомпромиссным:
— Нет. Пока я главный в этом деле — женщина не будет смотреть на трупы.
Мстислав произнёс это, обернувшись через плечо и глядя прямо ей в глаза. Та встретила его взгляд с вызывающим выражением лица и сложенными на груди руками, не став ничего отвечать, и лишь поджала губы. Она ожидала увидеть злорадства на лице Эрно, но тот казался невозмутимым и даже не смотрел на неё. На Линнеля, который с сочувствием ей улыбался, уже она сама не нашла в себе сил взглянуть.
— Снова ты делаешь всё наперекор, — негромко произнесла стоящая рядом вещунья. — Хоть бы тотем начал носить. Или тебе мало проблем?
Вяземский поморщился.
— Начну, — буркнул он и вышел из кабинета.
Мирослава только после слов вещуньи обратила внимание на то, что у служащих под началом Вяземского на шее висят верёвочки с изображением какого-то животного, вырезанного из дерева. Она успела разглядеть у Эрно волка, а у Линнеля птицу, похожую на журавля.
А подойдя к другим ребятам, чтобы попрощаться, увидела у Ииро лису, а у Раймо бурундука. Ей стало интересно, какой смысл в себе кроет выбранное животное лично для каждого. Но спрашивать она, конечно же, не стала. Она вообще ничего не говорила, кроме слов прощания, так как боялась, что голос её подведёт. Она пыталась не показывать, как задета словами Вяземского.