Вяземский говорил с нажимом и тяжестью, а, замолчав, устало провёл по лицу рукой. Эрно открыл рот, но Мстислав не дал ему заговорить:
— Знаю, что ты скажешь. Если мне не нравится версия с тем, что община убивает чужаков, то у нас есть отличная подозреваемая, любящая бродить по лесу, и которая сама по себе довольно подозрительна. Только вот Александра не любит местных и больше всего мужиков. Почему после первого убитого она перешла на девушек?
— Может, догадалась, что если будет избавляться только от мужчин, то вызовет подозрения? — тут же предположил Эрно.
— Почему тогда туристы? Она их даже не знает. Какой мотив?
— Я и не думаю, что у неё есть мотив, — признался он. — Она просто съехала с катушек, ведя отшельнический образ жизни.
Мстислав громко и протяжно выдохнул.
— Может, это и не так, — быстро исправился Эрно, сверкнув глазами в сторону потешающегося Линнеля. — Но допросить её снова лишним не будет. Вдруг она и этой ночью… гуляла на свежем воздухе.
— Мы с ней буквально только что разговаривали, и она не казалась хоть сколько-то взволнованной. Лучше поспрашивать о том, не видел ли ее кто, — сказал Мстислав, а затем с нотками мечтательности протянул. — Засадить бы всех недовольных, и дело с концом.
— Тогда и Эрно под замок нужно определить, — натянуто усмехнулся Линнель.
— А тебе рот зашить, цветочек, — огрызнулся Эрно, а затем показательно обратился к Мстиславу, игнорируя скривившегося при обращении Линнеля. — Что делаем дальше?
— Необходимо сходить к озеру и всё там осмотреть. Вдруг убийца плохо замёл следы на этот раз? Мне сегодня нежелательно — не хватало ещё неприятностей. Поэтому, Эрно, это на тебе, — твёрдо произнёс он, возвращая внимание телу. — А мне нужно на кладбище. Что-то мне всё не даёт там покоя. По пути прихвачу Раймо. Линнель, ты останешься здесь и дождёшься Ииро.
Тот так и не смог заставить себя за всё время разговора одарить ещё одним взглядом тело, поэтому Мирослава не удивилась последовавшему вопросу, заданному жалобным тоном:
— А может наоборот?
Вяземский ничего на это не ответил, с озадаченным выражением лица зачем-то отступая к деревьям за своей спиной. Сквозь них пробивались лучи заходящего солнца, и Мирослава засмотрелась на почти красные волосы мужчины.
В это время Эрно не смог оставить без ответа вопрос Линнеля и широко ему улыбнулся, с силой похлопав по узкой спине.
— Держись, цветочек! Что, если всё-таки тебе придётся занять место в общине? Когда на охоту будешь ходить, то тоже бледнеть при мёртвых животных будешь?
Линнель раздражённо сбросил руку Эрно и сверкнул глазами.
— Всяко лучше, чем отпугивать своим видам всех девиц.
— Плевал я на них. Куда важнее быть полезным вожаку, — с вызовом отозвался он, — А твоё место легко могла бы занять эта репортёрша, может, даже оказалось бы, что у неё покрепче нервы.
— Конечно! — огрызнулся Линнель. — И прекрати уже называть меня…
Но он прервался, заметив стремительное и напряжённое возвращение Вяземского.
Тот прошёл мимо них, с мрачным выражением лица двигаясь к другому краю поляну, где пряталась Мирослава. Она почувствовала, как сердце нервно заколотилось, и поняла, что он как-то узнал о её присутствие.
Мгновение поколебавшись, она всё-таки развернулась и припустила в другую сторону от тропинки, по которой пришла. Ей подумалось, что затеряться в глубине леса будет легче, чем на открытой местности среди домов.
Она не до конца понимала, чем руководствовалась, срываясь с места, вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с Мстиславом. Она также успокаивала себя, пока бежала, что он ничего ей не сделал бы, даже если бы поймал. Но отчего-то Мирослава всё равно не могла избавиться от чувства, что её преследует дикий зверь, жаждущий поквитаться.
Она старалась не зацепиться за торчащие корни, оттого бежала медленнее необходимого и затылком ощущала чужое злое дыхание. Мирослава пару раз обернулась, но никого не увидела, хоть и всем естеством чувствовала, что её преследуют. Она болезненно морщилась, когда в очередной раз её ударяли тонкие ветки деревьев, словно прогоняющие её прочь. Свернув к более редким, старым и толстым деревьям, где под ногами была уже не трава, а засохшая земля, Мирослава обрадовалась, посчитав, что так бежать будет удобнее, но ошиблась.
Спустя несколько напряжённых ударов сердца, она ощутила предсказывающий вопль внутреннего голоса и попыталась остановиться, но слишком поздно. Её нога обо что-то запнулась и подвернулась. Тело понеслось вперёд и, почувствовав под ногой пустоту, Мирослава поняла, что оказалась на краю оврага, и вместе с громким криком она покатилась кубарем по мокрой, глиняной земле, всасывающая в себя каждый её кувырок. Под толстыми кронами деревьев и густыми, раскидистыми кустарниками, солнце ещё не высушило землю, да и вряд ли бы существенно изменило влажность в низине, поэтому Мирослава приземлилась в густую лужу. Это помогло смягчить удар, но всё равно он вышиб из её груди воздух. Ей потребовалось время, чтобы отдышаться и прогнать тошноту, морщась от боли и налипшей грязи. Когда в голове перестало звенеть и появилась возможность расслышать свои мысли, она посмела даже понадеяться, что ничего себе не сломала.
Там, где она оказалась, было тихо. Но эта тишина была не умиротворяющей, а напряжённой. Мирослава огляделась вокруг, но ничего, кроме грязи, кустарников и корней деревьев, которые сумели прорости глубже остальных и сейчас пробивались сквозь почву, не увидела. Рядом валялась груда старых камней, и Мирослава невольно поблагодарила высшие силы, что приземлилась не на них. Она догадалась, где оказалась — помимо большого озера, которое отделялось несколькими ручьями, в этих краях встречались многочисленные лесные озёра — ламбушки, которые могли быть большими и маленькими, спрятанными глубоко в лесу или на его окраине. Там даже водилась рыба, которую туристы почему-то почитали за удачу поймать. Городские считали, что рыбачить в больших водоёмах может каждый, а вот в ламбушках — совсем другое дело, ведь это не каждому под силу. Время неслось неудержимо, мир менялся, а люди никак не могли утратить азарта погони и соперничества. Наверняка именно из-за неудачного падения Мирославу потянуло задуматься о таком. Отбросив философские мысли, она попыталась приподняться, чтобы дольше не сидеть в холодной и склизкой жиже. Ей повезло, что она приземлилась в мёртвое озерцо, а не твёрдую землю, иначе травмы были бы обеспечены.
Поднявшись на ноги, она подняла голову и оценила, что добираться наверх по скользкому, покатому, хоть и невысокому, уклону будет непросто. Но потом Мирослава подметила удобно и крепко торчащие корни и ободрилась, решив, что наверняка справится. Оставалось только оценить своё состояние. Она осторожно покрутила шеей и пару раз наклонилась в разные стороны, прислушиваясь к себе. Не считая того, что она успела изрядно испачкаться, испортив и намочив одежду, а также немного подмёрзнуть, всё остальное было в порядке. Накатило облегчение от осознания того, что пиджак с портсигаром она все же оставила в участке.
Мирослава резко вскинула голову, когда расслышала быстрые шаги над оврагом, а затем знакомый голос:
— Вы там живы?
— Надеюсь, что да, иначе он обратится к колдуну, чтобы тот оживил её, а затем сам убьёт. В этой столице все чокнутые!
— Помолчи уже!
Неожиданно для самой себя Мирослава громко рассмеялась. Голоса сверху притихли.
— Сошла с ума? — громко и довольно поинтересовался Эрно.
Мирослава отозвалась с невероятным облегчением:
— Кто знает! У вас здесь всё может произойти! Но наверное, да, если я так рада слышать твой голос, Эрно!
Линнель, голос которого Мирослава услышала первым, расхохотался, а затем, судя по звукам, похлопал Эрно по спине.
— Радуйся! Хоть одна девица тебе рада.
— Заткнись, — раздражённо бросил тот, а затем перевёл тему. — Вам нужна помощь или так и будете упражняться в остроумии?
— Никогда прежде за собой не замечала этой черты характера. — Она снова рассмеялась, но на этот раз почти восторженно. — Наверное, в голове что-то всё-таки помутилось.
— Госпожа, не переживайте, мы сейчас спустимся! — попытался успокоить её Линнель. — Ничего не бойтесь!
Мирослава заозиралась вокруг. Затем с искренним удивлением уточнила:
— Чего здесь бояться? В моем случае, если только простуды. Иммунитет слабый, — призналась она и как будто в подтверждении своих слов оглушительно чихнула, а потом её осенило. — А ваш шеф не с вами?
— Почему в её голосе только теперь звучит настороженность и испуг? — негромко поинтересовался Линнель.
— Она ненормальная, — уверенно отчеканил Эрно, чтобы после нарочито любезно ответить Мирославе. — Нет, его в другую сторону от вас отправил блуждать по лесу хозяин… — Тут он поперхнулся и мгновенно исправился. — Ему нужно от вас отдохнуть, и он отправил нас.
— Это хорошо, — миролюбиво произнесла Мирослава, сделав вид, что не заметила оговорки.
— Мы спускаемся! — ободряющим тоном предупредил Линнель.
Мирослава стала терпеливо ждать своих спасителей, но пока те спускались, она решила не тратить время даром и попробовать оттереть лицо. Попыталась найти чистый клочок ткани на себе, но потерпела неудачу. Вокруг не было листьев, которые смогли бы ей помочь, поэтому ей пришлось смириться со своим видом и смирено ждать помощи.
— Ничего не повредили? — уточнил Линнель, грациозно приземлившись перед Мирославой на почти сухую поверхность, и стал внимательно её разглядывать.
Она невольно позавидовала тому, что он в отличие от неё почти не испачкался и спустился без труда.
— Достоинство? — весело предположила Мирослава. — Я в овраге посреди леса с двумя мужчинами — звучит так, как будто, чтобы отмыться от этого позора мне необходимо вернуться в приют на бессрочный срок, и всю оставшуюся жизнь простоять на коленях.
— Вы жили в приюте? — переспросил Эрно, поправляя покосившиеся от его спуска очки, которые, на её вкус, были крупноватыми для его лица.