Мирослава молча кивнула, давая понять, что всё поняла. Она тщательно осмотрела все вещи убитых, но во второй раз за день ей не повезло найти что-то сто́ящее. Все вещи соответствовали описи в документах, и ничем не выделялись. Вяземский подозревал, что больше пользы будет даже от разговора с хозяином гостиницы, чем от вещей, которые его ребята изучили и обнюхали со всех сторон, поэтому даже и не думал расстраиваться в отличие от Мирославы.
Кое-что в её сделанных выводах ему не давало покоя, и он думал именно об этом, пока она со всей тщательностью изучала улики. В итоге, Мстислав решил при удобной возможности кое-что проверить.
Когда они вышли из гостиницы, то Мирослава была молчалива и грустна. Чувствуя непонятную вину и ответственность, Мстислав спокойно произнёс:
— Я в этом деле уже не первую неделю и почти ни к чему не пришёл, как бы тяжело мне не было в этом признаваться, в то время как ты за два дня сумела здорово помочь. Не расстраивайся из-за того, что каждая твоя ниточка не оказывается важной. Если бы всё было так просто, то мы бы уже давно раскрыли это дело.
— Ты прав, — помолчав, признала она, слабо улыбнувшись. — Слабость от простуды делает меня такой чувствительной.
— Хочешь отдохнуть? — осведомился он для приличия.
— Скажешь тоже! — фыркнула она, вызвав улыбку Вяземского. — Мы вышли на след, надо по нему двигаться!
— Сейчас мы будем двигаться в сложном направлении, но после того как я решил взять тебя в это дело всерьёз, по-другому поступить не могу, — с искренним сожалением проговорил он, переставая улыбаться.
Мирослава обеспокоенно нахмурилась.
— Что это значит?
— Пора познакомиться тебе с членами общины.
После этой зловещей фразы Мирослава непроизвольно вздрогнула, испугавшись перспективы предстать перед консервативными мужчинами. Этим её, конечно, было не удивить, но никогда ещё она не собиралась идти специально на встречу к тем, кто будет поливать её грязью.
— Захватим Линнеля? — неожиданно для самой себя мрачно попросила она. — Мне нужна будет моральная поддержка.
Вяземский удивлённо покосился на неё, но подтвердил:
— Погода хорошая, и вдобавок тебе полезно бывать на свежем воздухе, поэтому нелишним было бы прогуляться. И я всё равно планировал заглянуть в участок или в общежитие, чтобы взять их всех с собой.
Весь путь до участка они преодолели в молчании. Мирослава достала папиросы, перед этим почистив мундштук, который в доме Мстислава не успела привести в порядок.
Она шла, продолжая ловить на себе неоднозначные взгляды жителей села и, не сдержавшись, заговорила первая:
— Не хочу показаться трусихой, но я не в восторге от твоего предложения.
— Понимаю, но таковы правила, — вздохнул Вяземский, а затем внезапно изменил направление, когда участок уже появился в пределах видимости. — Ребята сегодня ещё не были в участке, поэтому мы пойдём до общежития.
— Ты же вроде бы глава общины. Разве всё не делается так, как хочется тебе?
— Это так не работает, — спокойно возразил он.
— Почему они живут в общежитии? Разве у вас не принято жить семьями? И как ты понял, что их ещё не было в участке? — полюбопытствовала Мирослава следом, но натолкнулось на невозмутимое молчание. — Почему ты ни на что не можешь ответить нормально? Мы же теперь почти коллеги!
Вяземский шёл рядом, поднимая клубы пыли, до того сильно он чеканил шаг. Мирослава понимала, что ему не нравятся её вопросы, оттого он был так недоволен, но ничего не могла поделать с интересом, который нарастал по мере её нахождения в этом селе. Она помнила, что главной её задачей было поговорить с вещуньей, но так как они напали на след убийцы или были близки к этому, она сочла разумными отложить это на завтра. У неё в запасе ещё точно было пару дней. По крайней мере, она на это очень надеялась.
— Потому что это вопросы, которые не относятся к делу, — отозвался Мстислав почти спокойно.
— Значит, наши личные разговоры о семьях к делу относятся? — саркастично припомнила она.
— Вы ведёте уже разговоры о семье?! — послышался возмущённый мужской выкрик. — Как ты могла меня так предать?
Мирослава удивлённо оглянулась на эмоционального мужчину, а, заметив Ииро, тут же успокоилась и даже улыбнулась. Было в нём что-то, что вызывало бесконтрольную улыбку, несмотря на его неумение держать себя в рамках дозволенного. Она потушила папиросу и засунула всё обратно во внутренний карман.
Ииро и остальные выходили из довольно старого, уже неровно стоя́щего двухэтажного дома, который был поделён на двух хозяин. Пристройка по бокам, которая служила когда-то домом для животных, не была обжита уже давно, оттого там даже редкие окна были без стёкол.
Ииро, Эрно и Раймо были одеты почти как вчера: в простые штаны, свободные рубашки с тесёмками, подвязанные неширокими поясами, сверху на них были кожаные накидки, как у Вяземского, только до пояса. Линнель вновь выделялся своей более лёгкой накидкой, похожей на обычный китель. У всех на шеях болтались уже знакомые тотемы. Мирослава снова задалась вопросом, как им нежарко. Она сама была не особо чувствительна к жаре в отличие от холода, но ей казалось, что эта её личная странность.
— Я не помню, когда госпожа Вишневская позволила тебе обращаться к ней столь неформально.
— Шеф, это ведь не такая уж и проблема, — заиграл бровями Ииро, а затем, чуть ли не мурлыкая, обратился к улыбающейся Мирославе. — Пусть мы и знакомы совсем недавно, но я уже чувствую, что между нами есть какая-то связь. В её угоду, я думаю, что нам пора отбросить весь этот ненужный официоз и перейти на «ты». Ты согласна?
— Нет, — не переставая улыбаться, произнесла она, а затем с искренним любопытством спросила. — А ты флирту учился по женским романам? Я не прям поклонница, но кое-что могла бы тебе порекомендовать — может, после них девушке не захочется влепить тебе пощёчину.
Он неожиданно покраснел, да так, что даже кончики ушей запылали, словно маленькие огоньки. Мирослава поняла, что угадала.
Все вокруг засмеялись, а Раймо добродушно хлопнул криво ухмыляющегося Ииро по спине и провозгласил:
— Было бы нелишним! Спасибо, госпожа Вишневская. Вы бы оказали услугу и нам, и девушкам, страдающим от его внимания.
Мирослава преувеличенно серьёзно кивнула.
— Постараюсь потом выслать по почте экземпляры в благодарность за оказанную вами гостеприимность.
— Но мы её не оказывали, — возразил Эрно.
— Вот именно, — широко и лучезарно улыбнулась Мирослава, взглянув на Вяземского.
Тот неожиданно её поддержал:
— И за это вы у меня все прочтёте эти романы от корки до корки, а затем перескажете. Чтобы в будущем не вели себя, словно звери при виде девушки.
Вновь послышались смешки вперемешку с недовольными стенаниями. Пока они шли до места встречи с членами общины, разговор никак не мог утихнуть, и их компания привлекала всеобщее внимание. Мирослава никак не могла привыкнуть к таким пристальным взглядам, так как бо́льшую часть жизни провела не на виду, а спрятавшись в тени. Хоть сейчас она и понимала, что на неё смотрят не из-за того, кто она такая, а из-за идущих рядом мужчин, кожа всё равно покрывалась мурашками и начинала чесаться.
— Сейчас мы идём в дом к старшему члену общины. Когда собрания не запланированы, а решить вопрос необходимо сейчас же, то все идут за советом к нему, так как он один из самых старых людей в селе. Я сейчас буду не в качестве главы, а просящего, поэтому в равном с тобой положении.
Мирослава саркастично хмыкнула, пытаясь скрыть накрывшее её волной облегчение. Ей не придётся присутствовать на настоящем собрании в качестве экспоната — какое утешение!
— Что-то я сомневаюсь. — И она всё же не удержалась от вопроса. — Как мне лучше себя вести?
— Как бы ты себя ни вела, вряд ли старик будет в восторге от твоей кандидатуры, — вставил Эрно.
— Веди себя уважительно, но не слишком. Не теряй достоинства, потому что он своего точно не потеряет, — проигнорировав замечание Эрно, отозвался Вяземский, останавливаясь возле огромного дома, разрисованного, как и остальные поблизости, яркими символами. — Мы пришли.
В отличие от дома самого Мстислава, это жилище, как и другие, отличались длинными пристройками по бокам, которые были заполнены многочисленными животными. Мирослава не привыкла к стольким разнообразным звукам и запахом. Да и её удивляло, что одна семья имела такое большое хозяйство и прилегающую к ней территорию. Рядом с домом росла ольха и дубы, которые явно на своем веку видели самых старых представителей этой семьи совсем маленькими. Мирослава с трудом могла понять, как удаётся людям, состоящим из разных поколений, уживаться под одной крышей. Но её мнение на этот счёт вряд ли многого стоило, ведь этого опыта у неё не было, как и опыта семейных отношений в принципе, поэтому назвать её специалистом было нельзя, ведь невозможно хорошо разбираться в том, чего сам никогда не имел.
Их впустил молодой мужчина со светлой бородой и ясными глазами, который сразу после их приветствия, поклонился Вяземскому. Мирославу больше впечатлил топор в его руке, на который она уставилась. Кроме неё, никто не выпучил глаза, но мужчине всё же пришлось дать объяснения:
— Колю дрова. — И без перехода продолжил, глядя на Мирославу. — А ты зачем пришла?
— Нам нужно встретиться с твоим дедом. — Вместо неё ответил Мстислав. — Срочно.
Мужчина пожал плечами.
— Дед на печке. Там ещё мать на кухне, поэтому можете идти, она вас встретит.
— Спасибо.
Внутри было гораздо больше вещей, чем могла ожидать Мирослава: полосатые полотенца, тонкие ковры ручной работы, иконы, деревянные большие ложки, даже картины, на которых были изображены лесные животные и озеро. Присмотревшись, можно было даже отличить среди водной глади чешуйчатые спинки.
При входе в нос сразу проник запах дрожжей и рыбы. Это было странное сочетание, которое Мирослава не могла оценить и поморщилась.