— Не успели, — стыдливо покачала головой Мирослава. — Почти сразу приехал колдун из соседнего села, чтобы передать свои полномочия Ингрид.
— Жаль, но ничего не поделаешь, — продолжая мерить шагами пространство, произнёс Вяземский. — Времени у нас на это всё равно уже нет. Сейчас мы знаем достаточно, чтобы отыскать убийцу.
— Кроме его мотива, — заметила Мирослава.
Она недоумевающе поглядывала на Эрно, который после того, как она его опередила своим докладом, отмалчивался и о чём-то напряжённо думал. Его поза была зажатой и скованной — сложенные руки на груди, опущенные плечи — это говорило о том, что его размышления далеко не приятные.
— Если учитывать, что в деле замешан колдун, то можно уверенно утверждать, что мотивы этих смертей далеки от обыденных. Возможно, они убивали для какого-то ритуала, — предположил Мстислав, в поведении которого тоже было что-то натянутое и фальшивое. — О таком лучше спрашивать у Ингрид.
Казалось, что мотив не сильно интересует никого из мужчин, в то время, как Мирослава очень точно ощущала, что в этом может быть сокрыто что-то важное. С тех пор, как она оказалась в этом селе — у нее всё лучше и лучше получалось прислушиваться к своему внутреннему голосу. Благодаря этому, возникало ощущение, что до этого она была глуха.
— Она же уже ответила, что ей нечего пока добавить, — осторожно напомнила Мирослава. — Но еще раньше она сказала, что мне необходимо побывать на озере — это поможет расследованию.
— Значит, ты отправишься на озеро.
— Хорошо, — с готовностью кивнула она и не выдержала, напрямик поинтересовавшись. — Что ещё вас обоих так тревожит?
Мужчины переглянулись, и Эрно тут же отвёл взгляд, в отличие от Мстислава, который глядел на него вполне уверенно.
— Я в вас не сомневаюсь, — твёрдым и суровым голосом отчеканил он.
Эрно покачал головой.
— Что происходит? — повторила Мирослава.
На этот раз с лёгкой истеричной ноткой ответил Эрно:
— Убийца откуда-то узнал о том, что мы раскрыли колдуна.
— И что? — начиная в глубине души, догадываться, подбодрила она его на продолжение.
— А то, что об этом знали только мы вшестером! — нервно хохотнул он. — Ты была всё время передо мной, вожак точно ни при чём, остаются…
— Сказано же тебе — ничего подобного! — перебил Вяземский, повернув резко голову в его сторону.
— Остаются трое, — не внял ему Эрно, меланхолично продолжив. — А это означает, что кто-то из моих братьев предатель.
Глава 27. Хозяйка озера
Известие Эрно не всколыхнуло в Мирославе ничего. Она попросту не поверила. Убийца мог узнать любым другим способом… Вариантов у неё, к сожалению, пока не было, но, так или иначе, у них не было времени, чтобы долго биться и страдать над этой темой. Если Мстислав прав, то убийца на нервах начнёт снова действовать сегодня ночью, чтобы добиться намеченного, и поэтому им необходимо было остановить его, прежде чем снова кто-то умрёт.
Мирославу, в отличие от остальных, очень сильно взволновал его мотив. Мужчинам было куда важнее поймать убийцу, нежели чем его понять. А вот она никак не могла успокоиться и связать всё воедино так, чтобы выяснить, что им движет. Была какая-то связь между странным способом убийства и курянием тел в воду, отвязанными лентами на кладбище и тем, что убитые были исключительно туристами. Сначала он убил мужчину, а потом подряд двух молодых женщин. Была ли в этом какая-то закономерность или это случайный выбор? Мирославе казалось, что осознанно убивали не местных, потому что убийца и колдун привязаны к ним. Ведь это не город, здесь все друг друга знают, и они не настолько обезумели, чтобы так поступать со своими знакомыми и соседями. Или это было для привлечения внимания?
Мирослава размышляла об этом, пока шла на озеро.
Она настояла на том, чтобы отправиться одной, а Мстислав позволил, не иначе потому что был погружен в свои безрадостные мысли, в которых перебирал варианты того, как кто-то мог бы узнать о том, что они раскрыли колдуна. Несмотря на натужные мысли такого рода, он не прозябал без дела, а сначала пошёл опрашивать соседей, чтобы узнать, с кем чаще всего видели колдуна, а Эрно отправил к Линнелю, чтобы выяснить, удалось ли ему узнать что-то новое от девиц Петра, о котором Мирославе во время их личной беседы на улице поведал Эрно.
Тогда она единственный раз столкнулась с Петром. Он выходил из участка с таким видом, словно ему было противно там находиться. Они с Эрно стояли неподалёку. Она курила, размышляя о признании Мстислава — в частности, о его словах о том, что он готов меняться. Её это признание восхитило, и Мирослава даже позавидовала его решимости — сама себе, особенно на его фоне, она казалась трусихой.
Пётр оглянулся на их парочку, при этом игнорируя присутствие Эрно, но уделяя неприлично жадное внимание Мирославе. Она в ответ тоже на него изучающе уставилась. Ей не понравился его болезненный вид и горящие нездоровым огнём глаза. Он напомнил ей восковую свечу, которая уже начала таять, теряя свою прежнюю форму, но всё ещё отчаянно полыхала огнём, несмотря на то, что находилась в луже. Перед ней стояла ещё одна покалеченная душа в человеческом теле.
Через минуту её отвлёк Эрно, начавший какой-то отвлечённый разговор, и тогда она отвела взгляд от Петра, чтобы поддержать беседу.
Мирослава во время неё ещё потом подумала, что Эрно действительно, как и говорила Ингрид, оказался самым чувствительным, несмотря на показную колючесть.
Она встряхнулась, выгоняя ненужное из головы, и продолжила идти к озеру, вновь рассуждая о том, что же именно подтолкнуло убийцу к таким радикальным мерам. Вяземский однозначно прав в том, что если у него в сообщниках колдун, то для чего-то ему понадобилась чёрная магия. Всё это дело связано со смертью, кладбищем и озером. Мирослава разбиралась в суевериях, сказках и мифах, так как потратила многие годы в поисках ответов по поводу себя, поэтому она была уверена в том, что именно ей необходимо найти ответ на этот вопрос.
Она пыталась вычленить из памяти нужное, пока шла по уже привычной тропинке к озеру. На её пути попадались местные, которые собирали ягоды или возвращались с рыбалки. Мирослава кивала им в знак приветствия, и они почему-то отвечали ей тем же, вместо того, чтобы одаривать неприязненными взглядами. Привыкли к её навязчивому вездесущему присутствию? Вряд ли. Они скорее должны были пылать по отношению к ней ещё большим гневом, в связи с тем что община стала настраивать людей против Мстислава. Слухи быстро разносятся в таких местах. Но вместо этого люди почему-то не спешили внимать наставлениям общины. Возможно, так на них повлияли слова колдуна из соседнего села и назначение Ингрид. Может, они действительно задумались о том, что их село не ограждает каменные высокие стены и рано или поздно до них доберутся изменения. Общине хотелось верить в то, что время здесь застыло, но, на самом деле, оно текло стремительно и неукротимо. Мир — это не статуя, застывшая изваянием в одной позе, а многочисленные глиняные фигуры, которые постоянно меняли свой облик в зависимости от происходящего.
Когда Мирослава прошла мимо людей, то обратила внимание, какой влажно-сладкий и сырой воздух вокруг — снова приближался дождь и, возможно, гроза. Но на этот раз настоящая — та, которая вряд ли способна покинуть эти места по желанию хозяина леса.
Теперь Мирослава почти была уверена, что смерть колдуна имеет отношение к видению Ингрид. Но это не означало, что убийца готов на этом остановиться. Необходимо было во что бы то ни стало поймать его, чтобы это дело, наконец, закончилось.
Звери и птицы спешно возвращались в свои норы и дупла, предчувствуя непогоду. Мирослава отвлеклась и стала наблюдать за шевелением вокруг себя — где-то мелькала небольшая тень среди деревьев, в траве кто-то шелестел, а у крон деревьев хлопали крыльями птицы — этот отзвук привычно находил отклик глубоко у неё внутри. Ветер с силой трепал над её головой листву и пока лишь слабо развивал волосы. В чаще было свежо — чистый воздух наполнял лёгкие Мирославы и немного расслаблял напряжение в груди. Он не забирал тяжесть и волнение, но всё же, пусть и чуть-чуть, помогал очиститься от тревог.
Чувствовал ли то же самое убийца? Или он, перейдя черту, перестал слышать жизнь вокруг себя, лишился души и потому разучился замечать прекрасное? Мирослава содрогнулась от этой мысли. Тогда бы ему оставалось лишь жалкое и бессмысленное скитание в мешке, полным костей и сухожилий.
Выйдя, наконец, к озеру, она постаралась собраться и не поддаваться своему вечному к нему влечению. Мирослава стала вглядываться в тонкий слой тумана, который неожиданно стелился на поверхности, а не в саму гладь озера. Как и совсем недавно Линнель с Эрно, она подошла к воде и достала из кармана суховатый хлеб, одолжённый в доме у колдуна. Мирослава надеялась, что это не совсем бессовестный поступок.
— Хозяин озера, прими этот скромный дар и, пожалуйста, явись на мой зов, — вежливо попросила она, опуская хлеб в воду, который тут же, стремительно подхваченный мальками, стал двигаться к глубине.
Мирослава села на песок и приготовилась ждать столько, сколько потребуется, несмотря на тёмные тучи над головой. Возле воды было прохладно, а ветер, у которого больше не было преград, со свирепой настойчивостью бросался Мирославе в лицо, но она откуда-то знала, что он не злится на неё, а предупреждает о предстоящей опасности.
К её удивлению, спустя совсем недолгое время вода забурлила, образовав вокруг себя мягкую белёсую пену и прогнав туман.
Оттуда прозвучал напевный звонкий голос женщины:
— Не люблю туман! Не люблю, когда хозяин озера пребывает в таком настроении, а тут ещё и дети леса с такими оскорбительными дарами!
Вода расступалась, поднимая волны, и чем больше они становились, тем громче и звонче становился женский голос.
Мирослава торопливо поднялась на ноги. В этот же момент из воды сперва показалась женская голова с тёмными и гладкими, намоченными водой волосами, глазами, подобно треснувшему голубоватому стеклу и бледным лицом, которое было настолько аккуратно и красиво, что точно не могло принадлежать человеку. Женщина чем-то невольно напоминала хозяина озера, но в то же время была совершенно другой. Она могла быть и не быть его сестрой — Мирослава не стала бы зарекаться.