Так и вышло. Он глубоко вдохнул жидкость, дожидаясь, пока лёгкие к ней привыкнут, надел чёрные ласты из сверхпрочного пластика и шагнул во внутренний шлюз. В дверь отсека подводных напарников постучали – это был Минь. Сейчас он вусмерть заболтает девушку – это у него получается лучше всего. А тем временем за её спиной из бассейна бесшумно выползет осьминог, замаскировавшись так, что при некотором везении оператор веб-камеры ничего не заметит, и проскользнёт к шлюзу. Хорошо, что экипаж «Фетиды» ещё не успел накрыть бассейн Люси плитой. Они наверняка собирались это сделать: морским биологам на борту хорошо известно, что осьминоги – мастера побегов.
– Подождите, мне надо… – услышал Леон голос девушки, но потом дверь шлюза заглушила все звуки, доносящиеся изнутри.
Пигментные клетки в коже осьминога мгновенно приняли цвет рифлёных серых полов шлюза.
– Мы в безопасности? – боязливо спросила Люси, извиваясь на полу в поисках выхода из закрытого помещения.
– Почти, – напряжённо ответил Леон. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем шлюз наполнился пенистой морской водой. Словно в замедленной съёмке внешние створки шлюза перед ними раздвинулись.
И вот они снаружи – нырнули в бесконечную синеву.
Когда Карима накануне проверяла почту, от Леона ничего не было. Может, сейчас пришёл ответ? Она спрашивала, откуда он знает немецкий: последнее письмо Леон написал по-английски, но подписал по-немецки «Привет из глубины!» – без единой ошибки.
В радостном предвкушении Карима открыла почтовую программу, ввела пароль и нажала на папку «Входящие». Но её ждало разочарование: от Леона ни слуху ни духу. И Джулиану, видимо, тоже надоело ей писать.
«Вот балбесы, – подумала Карима. – Ну конечно: с глаз долой – из сердца вон!» Но ей не удалось распалить в себе обиду. Нет, Леон не такой: он хоть и странноват, но легкомысленным его точно не назовёшь. Или дело в ней? Вдруг что-то в её последнем письме его оттолкнуло? Может, она невольно сбилась на тон недалёкой девчонки с поверхности?
Карима открыла своё последнее письмо Леону и ещё раз перечитала каждую фразу. Может, это всё из-за фэнтези? Но ведь Леон сам спросил, откуда её псевдоним «леди Шимуна», и она просто ответила правду: что это имя богини из её любимого романа «Ночные лилии»[32]. Ну конечно, дело именно в этом: только зазнайки и воображалы называют себя в честь богинь. С другой стороны, если он и правда перестал писать ей из-за такого пустяка, то он просто идиот.
Карима рассеянно прочла другие сообщения: одно от папы (восторженные описания походов с Ханной), два от друзей и ещё одно от Пернилле из Швеции, с которой она познакомилась в киномастерской. Тогда они вместе сняли короткометражный художественный фильм, и Кариме так понравилось, что теперь она пыталась привлечь ребят из школы к участию в новом кинопроекте.
Вдруг ей через плечо заглянула мама, и Карима, вздрогнув, порадовалась, что не успела открыть фотографию Леона, на которую смотрела всякий раз перед тем, как выключить компьютер. Мать наверняка засы́пала бы её бестактными вопросами, а Карима и сама не знала, почему этот парень не выходит у неё из головы.
– Кари, нам наконец-то забронировали рейс! – довольно объявила Натали Виллберг. – Завтра в два часа дня. Правда, придётся сделать пересадку в Риме, и я, честно говоря, не горю желанием застрять ещё и в Италии, ну да ладно – авось обойдётся. Я уже предупредила администратора отеля о нашем отъезде.
Карима уставилась на клавиатуру, и буквы начали расплываться у неё перед глазами. Наверное, для Леона её больше не существует: зачем возиться с девочкой, которая через несколько дней всё равно улетит обратно на другой конец света?
Натянув на лицо улыбку, Карима повернулась к матери:
– Кстати, я изменила своё мнение: может, оно и к лучшему, что мы улетаем домой.
– Отлично, – удивлённо улыбнулась Натали Виллберг. – Ах да, не хочешь перед отъездом поговорить с экипажем «Бентоса II»? Я только что звонила руководителю проекта – поблагодарить за экскурсию, и он предложил нам связаться со станцией.
Карима чуть не вздрогнула, но сумела удержать на лице улыбку, не выдав себя:
– Ну ладно, давай попрощаемся с ними из вежливости.
«Может, тебе вовсе не обязательно постоянно улыбаться», – вспомнились ей слова Леона. Но расстаться со своей бронёй она не готова. Да и что Леон знает о её жизни? Они ведь такие разные…
Поболтав с Коваляйненом и Патриком, мать передала ей трубку. Быстро, слишком быстро. Потными от волнения руками Карима взяла телефон:
– Алло!
– Привет, Карима, – раздался голос Джулиана.
– Как дела? – спросила Карима, стараясь говорить весёлым и непринуждённым тоном.
– Так себе. У нас здесь всё пошло кувырком: в море продолжают твориться странные вещи. Поэтому нам в целях безопасности придётся покинуть станцию. – Джулиан долго рассказывал о научно-исследовательском судне, где их разместят на ближайшее время, и о том, как Билли тренирует Шолу у побережья острова Гавайи. Наконец Карима всё же решилась спросить его о Леоне. На другом конце провода повисло молчание – Карима уже думала, что соединение прервалось. Но потом Джулиан сказал: – Э… боюсь, с ним тебе поговорить не удастся.
– Он сейчас в море?
Джулиан понизил голос:
– Нет, он в беде.
– Почему?! Что произошло?!
– Точно не знаю, – выдавил Джулиан. – Он совсем свихнулся, и ARAC теперь на него очень зол. Увы, больше ничего рассказать не могу, мне пора закругляться… Жаль, что тебе пришлось так быстро уехать со станции. Желаю благополучно добраться домой. Береги себя, ладно?
– Джулиан!
Но в ответ раздались лишь длинные гудки.
Карима медленно опустилась на кровать, накрытую пёстрым пледом. Ей в голову будто насыпали осколков стекла.
Леон в беде. Она должна ему помочь. Хоть чем-нибудь!
Только вот чем?..
Они почти вертикально погружались всё глубже в морскую пучину. С каждым метром вокруг становилось сумрачнее, а на душе у Леона – легче.
– Леон Редвей, это «Фетида», – произнёс по ультразвуковой связи незнакомый голос. – Повторяю, это «Фетида». Леон, ответь.
Ага, очевидно, юного водолаза и осьминога уже хватились. Леона встревожило, что это произошло так скоро. Они с Люси в воде от силы минут десять. Может, Минь напортачил? Или молодая исследовательница по мокрому следу на полу заметила, что Люси не прячется в укрытии, а пропала?
– Редвей слушает, – коротко ответил он. – Что такое?
– Ну, как тренировка в открытом море?
Леон не купился на этот непринуждённый тон. Они наверняка догадываются, что это не обычное тренировочное погружение. Хотя бы потому, что он отключил датчики, передающие на базу сигналы о его состоянии.
– Пока всё нормально.
– Мы знаем, что ты забрал с собой Люси, и кое-кому на борту это не понравилось. Но я понимаю, что вам захотелось размяться. На корабле такая скукотища, да?
– Не без того, – коротко ответил Леон. Надо же, какие понимающие! Поздновато спохватились. – Видно, всё ещё надеются, что мы с тобой вернёмся добровольно, – сказал он Люси.
– Глупы как морские огурцы! – презрительно фыркнула она.
– Я просто хотел сообщить, что через полчаса прибудут твои товарищи с «Бентоса II» и мы собираемся устроить вам небольшую вечеринку. Ты ведь придёшь?
Леон замер в нерешительности. Джулиан. Том. Билли. Его друзья… Единственные значимые для него люди… Люди, которым он небезразличен…
– Друг мой, ты чего? – растерянно спросила Люси. – Что они говорят?
– Друзья по тебе соскучились, – продолжал уговаривать его незнакомец. – Вы могли бы вместе жить на «Фетиде» – мы уже освободили каюту по соседству с твоей.
Вместо ответа Леон, энергично работая ластами, снова поплыл вертикально вниз. Надо погрузиться ещё глубже, и чем скорее, тем лучше: пока что они в зоне досягаемости обычных водолазов, использующих современную смесь гелия с кислородом.
– Куда мы плывём, куда? – осведомилась Люси.
– Сначала как можно дальше вниз, – ответил Леон. – Попробуем спрятаться на дне: там нас труднее засечь с корабля эхолотом.
Напарница мысленно выразила одобрение. Ещё бы – осьминогам свойственно скрываться на дне.
Но действительно: куда им потом податься? Где в этой бесконечной тьме кроется разгадка? Как же он не сообразил прихватить скутер: без техники огромное приостровное пространство вовек не обыскать!
– Леон, мы готовы всё обсудить. Хочешь связаться с кем-нибудь на борту?
Ему страшно хотелось поговорить с Тимом, всё ему объяснить, но делать этого ни в коем случае нельзя: иначе он, чего доброго, поддастся на уговоры и вернётся.
– Да, с Фабьенн Роджерс, – объявил Леон.
– Посмотрим, можно ли это устроить, – ответил после небольшой заминки удивлённый собеседник и смолк.
Глубина двести метров. У Леона уже не так бешено колотилось сердце, и он снова начал замечать, что происходит вокруг. Благодаря линзам с усилителями остаточного света он даже в полутьме разглядел, что мимо, широко загребая грудными плавниками и толкая вперёд своё тяжёлое дискообразное тело, проплывает морская черепаха. Разумеется, черепаха тоже заметила их с Люси, но признаков беспокойства не проявляла: врагов у неё не много, и если она будет держаться подальше от рыболовных сетей, то сможет бороздить моря больше полувека.
Ей маскироваться ни к чему – чего не скажешь о других морских обитателях: наручный гидролокатор известил Леона, что они не одни. «Посмотрим, кто там», – подумал он и включил фонарь. А, рыбы-топорики! Леон обрадовался этим лупоглазым глубоководным жителям словно старым знакомым.
– Без своей щёлкалки ты бы их ни за что не обнаружил, – пробубнила Люси, чтобы скрыть, что не заметила рыб-топориков. Спина у них тёмная, и сверху их не видно. Но даже при взгляде снизу рассмотреть их на фоне более светлой водной поверхности практически невозможно: органы свечения у них на брюхе имитируют проникающий с поверхности свет, скрывая их очертания. Этой уловкой пользуются многие обитатели сумеречных глубин.