– А вдруг я утону! Эти чёртовы волны швыряют меня то вверх, то вниз!
– А ещё тут светло! Слишком светло! – простонала Люси, зажмурив поперечные щёлки глаз.
Вдалеке возвышалось изрезанное бухтами восточное побережье острова Гавайи. А перед ним маячило что-то чёрное – вот из волн вынырнул нос… Судно!
Леон высунул из воды руку и помахал – помощь сейчас очень кстати! Во впадине между гребнями волн он потерял судно из виду, а когда оно показалось снова, то стало уже крупнее – видимо, держит курс к ним с Люси.
– Лучше не показывайся, Люси, присосись к днищу. На всякий случай.
– Хорошо. Не буду никого пугать! – беззвучно захихикала Люси и скрылась под водой. Вовремя: перед ним уже высился борт.
Он сильно отличался от тех, к каким привык Леон. От корпуса отслаивалась чёрная краска, кое-где виднелась ржавчина, а под ватерлинией обосновались ракушки.
Посмотрев вверх, Леон увидел две головы: одну маленькую и мохнатую, другую – большую и лысую. Члены экипажа пару мгновений пялились на него, а потом один сказал:
– Пушечный ствол, инопланетяне всё-таки существуют! Что я тебе говорил, Чили!
Его товарищ, балансируя всеми четырьмя лапами на борту, издал какой-то звук, напоминающий сигнал низкого давления в батискафе.
Потом к нему протянулась мозолистая рука, и Леон ухватился за неё, чтобы вскарабкаться на борт.
Пока он забирался на палубу, окси-скин окончательно испустил дух. Стоя на четвереньках в голубоватой лужице перфторуглерода, Леон судорожно искал на поясе инструмент, чтобы расстегнуть маску на лице и не задохнуться на этом рыболовном катере. В ушах у него пульсировало, лёгкие требовали кислорода – где же этот чёртов инструмент?! Вот он – Леон провёл остриём по мембране сбоку лица. Свежий бриз обдувал его щёки и лоб. Леон нагнулся, откашлялся и выплюнул перфторуглерод. Жалко, конечно – вещество дорогое – но не выплёвывать же его в то грязное ведро: всё равно использовать его повторно уже нельзя.
До этого лысый обалдело за ним наблюдал, но теперь помрачнел:
– Эй, мне на палубу блевать не положено – даже инопланетянам! Будь добр – сплёвывай за борт!
«Никакой я не инопланетянин!» – хотел ответить Леон, но голос к нему ещё не вернулся – такое ощущение, будто он полоскал горло кислотой. В этот раз он слишком долго пробыл под водой!
Он, пошатываясь, встал, но стоять тоже было непривычно. Хорошо хоть качка сегодня не очень сильная: с этим судёнышком длиной всего метров десять, с видавшей виды деревянной палубой и рубкой волны наверняка творят что захотят.
Леон опёрся на борт, и они с капитаном уставились друг на друга. Это был мужчина лет шестидесяти, его лысину теперь прикрывала грязная жёлтая бейсболка, отбрасывающая тень на хмурое недоверчивое лицо с плоским носом. У него не было не только волос, но и бровей и ресниц.
– Так ты, значит, не инопланетянин, – проговорил мужчина, обеими руками, как бейсбольную биту, угрожающе сжимая неизвестно откуда взявшуюся железяку. – Ты из спецслужб, да? Знаю – вы давно за мной следите. Небось собираешься пустить в ход водолазный нож? Даже не думай: я мигом его у тебя вышибу – не успеешь и «Кеннеди» сказать. – Шест просвистел у Леона над головой, но в последнюю секунду затормозил и лишь легонько коснулся логотипа на окси-скине. – Это что ещё за значок? «Моссад»[35], что ли?
«Моссад»? Да этот тип не в своём уме!
– ARAC, – с трудом выдавил Леон. Нет, думал он не о ноже, а о напарнице, которая, почувствовав его испуг, заползла на борт за спиной капитана. Под воздействием сильных эмоций осьминоги меняют цвет, и сейчас красно-бурая Люси буквально побледнела от гнева.
– ARAC? Этот дрянной концерн? Да это хуже «Моссада» и налоговой инспекции, вместе взятых!
– Люси, – прокряхтел Леон, – не надо, Люси, а то проблем не оберёшься!
Капитан оторопело уставился на него, но вдруг лицо его смягчилось, и он опустил шест:
– Э, погоди, так ты от Люси? Это совсем другое дело. Добро пожаловать! Прости за грубый приём.
– Э… я… – пробормотал Леон. У этого типа явно не всё в порядке с головой! Но тут он заметил на стене рубки спасательный круг с надписью «Милая Люси» – очевидно, название лодки. Какое удачное совпадение! Наверное, он назвал лодку в честь жены.
Мужчина даже выдавил улыбку и протянул Леону руку:
– Я Джона Симмондс, а ты?
Отвечать Леону не хотелось, но как-никак этот тип его спас.
– Леон, – сказал он, не называя фамилии. Однако от Симмондса не укрылось его замешательство, и он нехорошо улыбнулся:
– Так-так, просто Леон… Ты, случаем, не в розыске?
Вопрос застал Леона врасплох. Симмондс подобрался слишком близко к правде. В памяти всплыли слова Фабьенн Роджерс: «Иначе мы расценим твой поступок как кражу и обратимся в нашу службу безопасности…»
– Нет, – как можно убедительнее ответил он, стараясь не смотреть на Люси, которая ощупывала извивающимися щупальцами палубу за спиной у Симмондса в каком-то метре от него. Чили, рыжий полосатый кот, подозрительно косился на неё, колеблясь между охотничьим инстинктом и осторожностью. – Думаю, опасность миновала – вернись, пожалуйста, в море, – уговаривал напарницу Леон. Он представил, как Симмондс колотит шестом распластавшегося на палубе осьминога, и невольно показал эту мысленную картинку Люси. – Я как-нибудь справлюсь!
– Пусть только попробует тебя тронуть – будет иметь дело со мной, – пригрозила Люси. Леон знал, что её не стоит недооценивать: осьминог такой величины намного сильнее человека, а с присосками и расположенным снизу клювом как у попугая шутки плохи. Только драки ему сейчас не хватало. Он с облегчением наблюдал, как Люси карабкается на борт, чтобы нырнуть в море.
Симмондс, всё ещё улыбаясь, не сводил с него глаз.
– А куда вы направляетесь? – поинтересовался Леон и чуть не вздрогнул, когда капитан расхохотался:
– Пушечный ствол, неужели Люси тебе не сказала? Мы вечные скитальцы – Чили и старина Джона. Выкладывай: что велела передать мне Люси? – Пока Леон судорожно пытался что-нибудь сочинить, его напарница скользнула обратно в воду. Может, лучше признаться, что другую Люси он не знает? Или этот тип тогда сразу выкинет его за борт? До берега несколько миль. В обычных обстоятельствах он бы без труда их проплыл, но сейчас хотел лишь одного – прилечь и отдохнуть. Так и не дождавшись ответа, Симмондс швырнул Леону грязную половую тряпку: – Иди драй палубу, раз у тебя память отшибло. – Взглянув на прозрачную синеватую лужицу на палубе, он покачал головой и полез в трюм «Милой Люси».
Леон вымыл палубу несколькими вёдрами морской воды. Ноги у него дрожали – приходилось то и дело прислоняться к борту. Может, он заболевает? Нет, просто ужасно устал: по пути к Лоихи было не до сна. Волны тем временем стали расти – Леону хотелось вернуться в море, где нет качки и сумасшедших вроде этого Джоны.
Тот как раз вернулся и достал завёрнутый в потрёпанный целлофан кусок рыбы – судя по виду, желтопёрый тунец. Симмондс поднёс к горелке над ржавым газовым баллоном зажигалку, бросил тунца на сковородку и принялся жарить. Леон скептически за ним наблюдал. Открытый огонь на судне, да ещё в такую качку? Он всё больше сомневался в нормальности капитана. Но скворчащая на сковороде рыба вкусно пахла.
– Хочешь кусочек? – спросил Симмондс, поправив засаленную бейсболку. – Сам поймал. Я сам обеспечиваю себя всем необходимым – в магазине почти ничего не покупаю. Кроме пива, разумеется, ха-ха.
– Э… да, с удовольствием. У вас не найдётся чего-нибудь из одежды? – Леон спустил окси-скин до пояса, но предпочёл бы совсем его снять. – Только денег у меня с собой, увы, нет.
На «Бентосе II» и на «Фетиде» он обходился без денег, а в водонепроницаемом кармашке на поясе с инструментом не было ни единого доллара – только свёрнутый крошечным квадратиком листок с числами и данными.
Симмондс снова расхохотался:
– Прямо как после кораблекрушения! Найдётся. Секундочку, подержи-ка сковородку.
Немного погодя Леон облачился в старую чёрную футболку и выцветшие джинсы с дыркой на коленке и в пятнах от масла. Если бы не ремень, штаны бы тут же с него свалились: Леон намного худее Симмондса – хорошо, что они хотя бы одного роста. Окси-скин и пояс с инструментом он сложил в задубелый от соли парусиновый мешок.
– На, лопай. – Капитан сунул Леону тарелку с горячим куском жирного тунца.
У Леона потекли слюнки. После нескольких дней внутривенного питания обед показался ему роскошным. Но он всё же предложил кусочек корабельному коту Чили: всё-таки тот проявил вежливость и не запустил когти в его напарницу. Однако Чили, понюхав, презрительно отвернулся.
– Бесполезно – он рыбу не любит, – пробурчал Симмондс. – Жрёт одни консервы, избалованная скотина.
Некоторое время они молча ели. Пару лет назад Леон подумывал стать вегетарианцем, но из этой затеи ничего не вышло: он не чувствовал угрызений совести, поедая безымянных стайных рыб. Только к рыбам с характером Леон испытывал уважение. Увидев однажды в порту Мауи, как рыбаки-спортсмены гордо фотографируются с уловом – меч-рыбой длиной почти четыре метра, – Леон с негодованием отвернулся. Горько было видеть, как владыка морей беспомощно болтается подвешенной за хвост.
– У Люси всё хорошо? – спросил Симмондс, отставив тарелку и сцепив на коленях широкие заскорузлые ладони. – Скажи мне, прошу, это очень важно.
Вот влип! Леон решил сказать правду – свою правду:
– Да, только подустала немного.
– Пашет как проклятая, да? – Симмондс засмеялся дребезжащим смехом, и в его глазах мелькнуло странное выражение. – Когда мы виделись последний раз, она ещё работала официанткой в пиццерии «Джойс» – адская работёнка. Надо было отправиться со мной в море – ей бы это пошло на пользу.
Что верно, то верно – Леон знал, как благотворно действует на людей море. Ему вдруг стало жаль Симмондса: