– Ты был прав в некоторых своих предположениях, Леон, – начала Фабьенн Роджерс. – Один из наших проектов действительно связан с «чёрными курильщиками». Ультразвуковое эхо, которое вы уловили на «Бентосе II», было от нашего батискафа. Он проверял скважину.
– Скважину?! – вырвалось у Леона. – Значит, вы действительно…
– Да. И, как ты уже догадался, кое-что пошло не по плану, – смущённо улыбнулся Тим. – Наверное, именно из-за этого в регионе нарушилось экологическое равновесие. Через скважину из земных недр хлынули наружу всевозможные вещества, в том числе пища для водорослей, а течения разнесли её по всему морю. Теперь ты понимаешь, как образовались смертельные зоны.
Леон медленно кивнул. Избыток пищи приводит к бурному размножению водорослей, которые потом отмирают и погружаются на дно. Там они разлагаются под действием бактерий, поглощающих весь кислород. Но без кислорода жизнь невозможна, поэтому так много морских обитателей погибло, да и сам Леон лишь чудом уцелел.
– Но это ещё не всё, да?
– Кроме того, из земной коры выступили ядовитые вещества – например соединения серы, – признался Тим. – Наверное, в том числе и поэтому так много глубоководных обитателей бежали на поверхность.
– Мы сделали всё возможное, чтобы уменьшить ущерб, – вмешалась Фабьенн Роджерс. – Мы уверены, что через несколько дней или недель всё забудется и вернётся в нормальное состояние. Природа обладает удивительной способностью к регенерации. Следующая попытка точно удастся.
Леон уставился на приёмного отца, пытаясь осмыслить услышанное. Значит, всё это время Тим знал, что творится. Так вот почему во время разговора по скайпу после того происшествия у него дрожали руки: в тот момент он осознал последствия промышленной аварии в ARAC и то, что едва не убил приёмного сына.
– Так проект продолжается? – недоверчиво спросил Леон. – Вам что, этого мало?! Да вы просто сумасшедшие! Неужели до сих пор не поняли, насколько это опасно? Взять хотя бы вызванные этим моретрясения…
– Леон, не знаю, понимаешь ли ты, что стоит на кону, – спокойно проговорила Фабьенн Роджерс.
– Полагаю, большие деньги!
– Нет, Леон, не только. Давно уже не только деньги. Человечеству нужна энергия. Без неё перестанут работать компьютеры, ходить поезда, производиться медикаменты. Но знаешь ли ты, к чему приводит сжигание нефти и угля? Мы загрязняем воздух, изменяем климат и сами себя лишаем почвы под ногами, – серьёзно и сурово произнесла Роджерс. – К тому же уголь и нефть скоро закончатся – запасов надолго не хватит. А выхода пока не видно. Атомная энергия? Нет, это не альтернатива: мы взваливаем на себя большой груз и подвергаемся ужасной опасности.
– Энергия воды, солнца и ветра частично решает проблему, – подхватил Тим, – но этого недостаточно. Мы должны искать дальше, использовать любую возможность. Не так давно все считали, что будущее за гидратом метана – замороженным газом со дна моря, но после крупной аварии в прошлом году большинство фирм перестали его добывать: слишком рискованно.
– И теперь мы делаем ставку на геотермальную энергию, – снова заговорила Роджерс. – В Исландии, где много вулканов, это давно распространено, и здесь, на Гавайях, тоже. Поэтому мы решились на этот эксперимент. «Чёрные курильщики» – не что иное, как гигаваттная электростанция на дне моря! Горячая вода могла бы приводить в движение турбину для производства электричества. Хотя первые эксперименты с горячими источниками обернулись неудачей, мы получили ценные данные. Я бы даже сказала, что этот проект менее опасен, чем обычная буровая платформа. Помнишь катастрофический разлив нефти у берегов Луизианы[49] после взрыва на «Дипуотер Хорайзен» в 2010 году?
– Да, но… – Леон хотел спросить, почему они держали скважину в тайне, что говорят об этом работающие в концерне геологи, пытался ли ARAC получить от властей разрешение на проект. Но у него не было сил задать ни один из этих вопросов. Всё тело болело, его подташнивало и кружилась голова – наверное, от того удара. – Можно мне воды? – прошептал он.
– Ну конечно. Прости. – Тим что-то тихо сказал в рацию, и через минуту вошла стройная темнокожая женщина с графином воды и несколькими стаканами. Член экипажа? Окинув его любопытно-сочувственным взглядом, она, не говоря ни слова, ушла.
Леон залпом выпил воду.
– Так, Леон, – Фабьенн Роджерс склонилась над столом, – давай-ка сменим тему. Где Люси?
– В безопасности, – упрямо ответил Леон. – Вы понимали, что забор стволовых клеток сокращает ей жизнь, но всё равно это делали.
– Не знаю, как ты это выяснил, но мы действительно обнаружили в организме Люси стволовые клетки – наверное, это вызвано генной манипуляцией, – признался Тим. – Нам надо было сразу тебе об этом рассказать. Но это настолько значимое открытие, что из соображений патентного права мы поначалу соблюдали конфиденциальность. Благодаря стволовым клеткам мы когда-нибудь сможем лечить диабет, сердечные заболевания, возможно, болезнь Альцгеймера. Вот скажи, Леон: неужели несколько лет жизни одного животного стоят того, чтобы лишить человечество всего этого?
Леон промолчал. Пожертвовать Люси ради блага человечества? Готов ли он на это? Всё в нём кричало «нет», но его добивало, что это его выставляют злодеем, отъявленным эгоистом. Откуда им знать, что Люси не обычное животное, что они могут общаться мысленно – всё равно ему никто не поверит! И он даже не может привлечь внимание общественности к судьбе Люси: если станет известно о стволовых клетках, акции ARAC сразу взлетят в цене, а больше он ничего этим разоблачением не добьётся.
– Если вернёшь Люси, мы проявим снисхождение. Ты сможешь по-прежнему её курировать, и мы снова разрешим тебе нырять, – сказала Фабьенн Роджерс и, перегнувшись через стол, придвинулась так близко к нему, что Леон невольно отпрянул. – А если не вернёшь, то скоро станешь обычным мальчиком в какой-нибудь сухопутной школе. Решать тебе, Леон.
Ему подсунули какой-то документ. Как в тумане, Леон пробежал его глазами. Это была подписка о неразглашении. Если он когда-нибудь обнародует то, что узнал во время работы в ARAC, концерн имеет право возбудить против него многомиллионный иск за разглашение конфиденциальной информации. Если он это подпишет, то никогда и никому не сможет рассказать о проекте «Горячие источники»: как и всем остальным, ему придётся держать язык за зубами.
– Подпиши, и ты сможешь вернуться, как если бы ничего не произошло, – тихо сказал Тим. – Тогда ты по-прежнему будешь одним из наших дайверов. Нет, не одним из, а лучшим. Фабьенн ещё тогда разглядела твои способности и оказалась права. И с Люси, кроме тебя, никто так обращаться не умеет – мы хорошо это понимаем.
– Через неделю или две мы, может, снова откроем «Бентос II», – добавила Фабьенн Роджерс. – Всё будет как прежде.
Больше всего Леону хотелось зажать уши, закрыть голову руками. Он тосковал по прохладной спокойной глубине. Прочь из этой комнаты, от этого хаоса в голове и сердце!
«Станешь обычным мальчиком в какой-нибудь сухопутной школе…»
«По-прежнему будешь одним из наших дайверов… Не одним из, а лучшим…»
«Снова откроем “Бентос II”… Всё будет как прежде…»
Ему надо подумать. Но времени на размышления не было – его засыпали вопросами:
– Где Люси?
– Как ты узнал о проекте «Горячие источники»?
– Где ты её спрятал?
– Как…
– Где…
Леон закрыл глаза.
Не до сна
Эллин рылась в большой парусиновой сумке со старыми окси-скинами:
– Захвати с собой побольше снаряжения. Кое-что из этого старья ещё может сгодиться. – Торопливо достав три разных костюма, она помогла Кариме запихать их в вещмешок Леона. – Смотри, что доставили сегодня утром! – Перед Каримой стояла пятилитровая канистра с синеватой жидкостью. – Курьеру пришлось изрядно попотеть, – усмехнулась Эллин. – Но Фрэнки дал ему двадцать долларов на чай, так что он остался доволен.
Видимо, шхуна Джоны действительно находилась поблизости: уже через полчаса Карима сидела на передней половине доски для сёрфинга, а за ней мускулистый парень по имени Таммо грёб обеими руками. Между ними лежал непромокаемый пакет с вещами Леона и Каримы. Рядом Хоуп вёз на второй доске канистру с дыхательной жидкостью.
Карима и ноу-ком вскарабкались босиком по верёвочной лестнице на чёрный борт. Пожилой лысый мужчина в жёлтой кепке, представившийся Джоной Симмондсом, помог им перетащить на шхуну вещи. Гладя рыжего полосатого кота, он, прищурившись, разглядывал Кариму. Карима ослепительно улыбнулась в ответ, порадовавшись, что Хоуп предложил отправиться с ней – и что он не взял с собой паука-птицееда.
– Кого вы ищете? – пробурчал Симмондс.
– Друга, – с присущей ему мягкостью ответил Хоуп. – Его зовут Леон. Его похитил ARAC.
Симмондс вскинул брови:
– Леона? Дайвера? Как же, знаю. Сначала облевал мне всю палубу, а потом прикинулся, будто у него весть от Люси. Парень мне понравился, но дурачить себя я не позволю. Я вышвырнул его в море. Там, где ему самое место, – у вас.
Карима уже не слушала.
– Люси! – взвизгнула она и бросилась к борту. – Если мы отправимся искать Леона, надо обязательно взять с собой Люси!
Все присутствующие с недоумением уставились на неё. Карима торопливо объяснила, кто такая Люси, и у капитана судна чуть глаза из орбит не выпали:
– Осьминог?! Ты серьёзно, девочка?!
– Да, но я не знаю, где она. – Карима беспомощно уставилась на море: глубина здесь не менее двадцати метров, а вода далеко не такая прозрачная, как у побережья Коны – дна не видно. Как же ей отыскать среди этих лавовых утёсов напарницу Леона? К тому же Люси её совсем не знает и вряд ли согласится её сопровождать. Карима даже не владеет жестами и командами – ну почему она не попросила Леона показать ей хотя бы самые важные?!
«Люси, где ты? – беспомощно подумала она, глядя на воду.