– Господи Иисусе, ты кто?! – спросил зубастый тип, и у Каримы защемило в груди: это любимое восклицание матери. Но не успела она ответить, темнокожая девушка, которую, очевидно, звали Далила, пискнула:
– Чёрт, у неё бомба!
– Осторожнее с ней! Ради бога, осторожнее! – взволнованно жестикулируя, воскликнул зубастый. – Если в «Лост» попадёт вода, на ремонт уйдут месяцы… Я только что здесь всё законопатил… Что ж такое!
Синеволосый азиат слушал, скрестив руки на груди.
– Чего вы хотите? – спросил он Кариму.
– Здесь, на борту, пленник! – крикнула Карима, держа обеими руками «бомбу», чтобы другие её не рассмотрели. Картонным тубусам из-под кошачьих лакомств солёная вода на пользу не пошла. – Освободите его и приведите сюда! Немедленно!
Трое членов экипажа переглянулись.
– Наверное, она имеет в виду того парня, которого привезла Роджерс, – нахмурилась Далила, поглядывая на шею Каримы. – Так и знала, что дело нечисто.
Бешеный стук сердца отдавался у Каримы в ушах, по коже пробежали мурашки.
– Где он? Я хочу к нему – немедленно, а то… всё взлетит на воздух!
– Взлетит так взлетит! – рявкнул зубастый. – Ты разминулась с ним на десять минут, девочка. Они с одним учёным – доктором Тимом Ройтером – совершают погружение. Придётся тебе дождаться их возвращения.
– Погружение? – прошептала Карима, уставившись в панорамное окно. – Неужели… к скважине?
– Вот именно, – ответил синеволосый азиат и, не обращая внимания на бомбу, протянул Кариме поднос с изящно сервированным сасими. – А пока угощайтесь – буду рад.
Скважина
При других обстоятельствах Леон был бы рад погружению на батискафе, да ещё с Тимом; они сидели рядом в кабине «Морея», наблюдая, как синева постепенно переходит в черноту. Но на этот раз всё было иначе. Его тело и душу охватила страшная усталость – не осталось ни энергии, ни радости.
– Не пойму, почему ты так упорно отказываешься подписать, – сказал Тим, взяв курс вниз. Рацию он выключил – они были одни. – То, что мы узнали о вас с Люси, всё меняет: от забора стволовых клеток теперь придётся отказаться. Ты сможешь вернуться на «Бентос II», и всё будет как прежде.
Взглянув на Тима сбоку, – внутреннее освещение отбрасывало на его лицо красноватые отблески, – Леон снова повернулся к приборной доске. Четыреста метров – сейчас они погружаются со скоростью три метра в секунду.
Всё как прежде? Кого Тим пытается обмануть? Неужели он правда считает, что после всего, что произошло, Леон сможет как ни в чём не бывало дальше работать в ARAC? Ничего не выйдет: что-то в нём сломалось. И даже если подписать – сколько времени он выиграет? Может, через год или два он всё равно утратит способность дышать жидкостью.
– Ладно, посмотри сначала на скважину: уверен, она тебя убедит, – продолжил Тим. – Не пойму, почему ты так резко возражаешь именно против этого проекта ARAC. Тебе ведь давно известно, что ARAC добывает на большой глубине нефть, марганцевую руду…
Да, Леон это знал – и теперь стыдился того, что так редко задумывался о последствиях. Например, марганец закачивали на транспортное судно через шланг с глубины трёх-четырёх тысяч метров – морское дно потом выглядело так, будто по нему тащили тяжёлый невод. Но Леон хотел поговорить не об этом:
– Это хороший или дурной знак, что Роджерс улетела обратно? Сколько вы ещё собираетесь держать меня в изоляции?
– Леон… – начал Тим, но тут же смолк. В свете прожекторов мелькнула стайка глубоководных креветок, но вскоре отстала. – Ты нам больше не доверяешь, да?
– Тебя это удивляет?
– Нет, – сдавленно ответил Тим, не глядя на Леона, и стал настраивать рацию, по которой как раз передавали результаты измерений. Услышав знакомый голос, Леон обрадовался:
– Это же Патрик – Патрик Лотон!
Тим кивнул:
– Он управляет «Си-Линком». После закрытия «Бентоса II» его отправили работать сюда. Догадываюсь, о чём ты сейчас подумал… Нет, он не в курсе, чем мы тут занимаемся. Знают только техники, бурящие скважину.
– Ты уверен? – сухо спросил Леон. – Патрик, знаешь ли, не идиот. И не слепой.
– Если он что и заметил, то, во всяком случае, никому не рассказал, – раздражённо ответил Тим. – В отличие от тебя. Да, мы знаем о том журналисте – он звонил в главный офис в Сан-Франциско. Хорошо, что это был всего лишь местный репортёр. Вряд ли он стал копать глубже.
Леон смущённо промолчал.
Девятьсот пятьдесят метров – они приближаются к дну. Теперь Леон разглядел то, чего не заметил в прошлый раз, проплывая мимо в окси-скине. Прожекторы батискафа осветили какую-то сложную металлическую конструкцию на дне – наверное, специальное оборудование для бурения скважины: нагромождение труб и проводов, увенчанное решётчатой башней, едва различимой в желтовато-мутной воде, и турбину с толстым электропроводом, ведущим на сушу.
Рядом со скважиной Леон увидел батискаф «Си-Линк», в кабине которого сидел Патрик. Судя по всему, они с бортовым техником ремонтировали конструкцию железными манипуляторами батискафа.
– Мы уже почти устранили последствия первой аварии, – сказал Тим.
Леон мрачно разглядывал то, во что превратился «чёрный курильщик» на Лоихи в ходе проекта «Горячие источники».
– Тим, ты же морской биолог, – выдавил он. – Неужели тебе не больно всё это видеть? Помнишь, как мы с тобой восхищались буйством жизни у жерл вулканов возле Галапагосских островов?
– Такие жерла всё равно недолговечны, – уклончиво ответил Тим, пригладив ладонью волосы.
– Может, и так. Но сколько лет пройдёт, пока исчезнут смертельные зоны, возникшие из-за вашей аварии? Если они вообще когда-нибудь исчезнут. – Леон не ждал ответа – его просто не было.
Наблюдая за другим батискафом, он заметил, как сильно соскучился по экипажу «Бентоса II». Леон не забыл, как Патрик подбадривал его по пути к «Фетиде».
– Можно мне поздороваться? – спросил он и, не дожидаясь ответа, надел гарнитуру и включил рацию.
– Патрик, это Леон. У вас всё нормально?
– О, привет! Да это же Октобой! – обрадовался Патрик. – Здо́рово, что ты снова на борту.
– Да, – ответил Леон. – Не знаю, правда, стоит ли этому радоваться: этот проект «Горячие источники»…
Тим тут же прервал соединение, но они ещё успели услышать ответ Патрика:
– «Сомнение неприятно, но состояние уверенности абсурдно», – как сказал несколько сотен лет назад Вольтер. Пожалуй, напишу кое-кому из менеджеров ARAC.
И тут Леон почувствовал, что один из каркасов слегка колеблется. Вибрирует. Моретрясение! А без Люси он ничего не заметил!
Тим, вскинув голову, выругался себе под нос:
– Чёрт, этого ещё не хватало! – Торопливо переключив пару рычажков, он опорожнил балластные цистерны «Морея» и приготовился к всплытию. – Пора убираться отсюда.
Но когда Леон взглянул через купол из оргстекла на скважину, у него отвисла челюсть. Он понял: что бы они сейчас ни предприняли – уже поздно.
Слишком поздно.
Карима с кусочком сасими из лосося в одной руке и муляжом бомбы в другой казалась себе жутко нелепой.
– Сегодня годовщина смерти моего отца, – серьёзно пояснил азиат. – Он погиб ровно пятнадцать лет назад во время цунами в Окинаве[50].
Далила, озабоченно косясь на Кариму, подошла на пару шагов ближе:
– Хироки, простите нас, пожалуйста. У нас с Артуром просто из головы вылетело. Мы, конечно, с удовольствием с вами пообедаем – только… э… может, сначала уладим вопрос с бомбой?
– Да, разумеется. – Хироки аккуратно поставил поднос с сасими, подошёл к Кариме и после недолгого перетягивания отобрал у неё «бомбу».
– Эй! – слабо запротестовала Карима, но тут Артур железной хваткой сжал её запястья.
– Можно запереть её в одной из пустых кают, – прорычал он. – Зря ты сюда сунулась, девочка. Здесь всё новёхонькое – если оставишь хоть пятнышко, пеняй на себя…
– Успокойся, Артур, ничего она с твоей станцией не сделает, – перебила его Далила. Держа обеими руками муляж, она с брезгливой гримасой оторвала кусок намокшего картона. – Эта штука даже собачью конуру не разнесёт. Пойду отведу девочку в каюту – пусть посидит там, пока её не заберут родители, копы или ещё кто. Артур, а ты, кажется, собирался поддерживать связь с «Си-Линком»?
Обиженно надувшись, зубастый ушёл – теперь вместо него Кариму держала Далила. Но её хватка была куда менее грубой, а после ухода мужчин она вообще разжала руки и, к удивлению Каримы, вытащила из-за пазухи трискелион.
– No Compromise! – прошептала она, снова спрятав амулет под одеждой. – Пойдём со мной – я подниму станцию на поверхность и отпущу тебя, пока эти два идиота не разобрались, в чём дело. Скажу им, что ты застала меня врасплох. Ты влюблена, да? Знакомо, – вздохнула Далила. – Влюблённые иногда бывают не в себе.
– Ты ноу-ком и работаешь в ARAC – как такое возможно?! – опешила Карима.
Далила широко улыбнулась:
– Ты ведь не думаешь, что мы просто наслаждаемся жизнью под пальмами без техники? Наша цель – внедриться во все крупные фирмы.
– Значит, ты кто-то вроде секретного агента? – озадаченно спросила Карима. – Но… Тогда ноу-комы знали о проекте «Горячие источники»…
– Увы, нет, – мрачно покачала головой Далила. – Я здесь всего две недели – ещё не успела тайком отчитаться.
– Ну и дела! – покачала головой Карима, и тут станцию огласил вой сирен.
Леон напряжённо всматривался в передний иллюминатор «Морея». Чудовищная сила разметала во все стороны бурильное оборудование, разорвала крепления, и стальная конструкция весом несколько тонн словно в замедленной съёмке рухнула на дно. До Леона доносились глухие удары, время от времени – металлический скрежет, а потом раздался страшный звук, похожий на раскат грома. Со дна забил желтовато-серый фонтан, по мощи не уступающий гейзеру. Раскалённая струя мгновенно убьёт всё живое вокруг! Другой батискаф, где сидели Патрик с техником, запустил маневровые двигатели, пытаясь вырваться из ада. Но он находился слишком близко к скважине, и Леон сразу понял, что «Си-Линк» обречён. Батискаф затрясся под градом обломков, и в рации раздался крик – кричал Патрик. По переднему иллюминатору из оргстекла серебристой паутиной разбегались трещины, а глубоководное давление довершило дело. Долю секунды Леону ещё был виден раздавленный «Си-Линк», а потом он скрылся в горячем жёлтом мареве.