У Леона по щекам покатились слёзы. Не видать теперь Патрику университета. Но оплакивать Патрика с напарником было некогда: надвигались желтовато-чёрные клубы́: ещё немного – и «Морея» накроет волной подводного взрыва.
– Сброшу балластную плиту – а то не успеем быстро всплыть! – крикнул Тим, и его пальцы забегали по кнопкам и рычагам приборной доски. Батискаф тряхнуло, и Леону показалось, что его желудок ухнул в яму: они поднимались.
Леон включил рацию.
– Мэй-дэй, мэй-дэй! – крикнул он в микрофон и назвал координаты, надеясь, что их кто-нибудь услышит; Тим с самого начала поездки не поддерживал связь с базой.
По вискам струился пот, но Леон даже не пытался его вытереть. Он не мог отвести глаз от надвигающихся на них клубо́в. Слишком медленно… «Морей» не успеет подняться! Девятьсот пятьдесят метров. Всё ещё очень глубоко. Им не уйти от Лоихи.
– Мы обречены, – прошептал Тим, и тут их окутало облаком и стало невозможно разобрать, где верх, где низ. Леон тщетно пытался найти опору; его отшвырнуло к приборной доске, и он инстинктивно закрыл голову руками. «Морей» сотряс удар: очевидно, он во что-то врезался – может, в утёс или в обломки бурильного оборудования, – а потом они вдруг остановились. Батискаф, накренившись, замер на месте передним иллюминатором вверх. Клубы́ на секунду рассеялись, и Леон увидел в иллюминаторе болтающийся конец оторванного кабеля в палец толщиной.
Тим подполз к пульту управления и попытался запустить маневровые двигатели. Они загудели – всё громче и громче, пока электрический гул не перерос в вой.
– Чёрт, мы застряли! – Тим повернулся к Леону. При слабом свете его голубые глаза казались тёмными, лицо блестело от пота, а по щеке стекала тоненькая струйка крови. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и Леону было не до упрёков. – Помнишь, – хрипло проговорил Тим, – как мы тогда недооценили волны у северного побережья Оаху?
– Конечно, помню, – кивнул Леон. – Вот дураки были!
И вдруг они оба невольно улыбнулись, на мгновение скрестив руки.
Потом Тим начал искать рацию в кабине, где всё было перевёрнуто вверх дном, а Леон, протиснувшись к пульту управления, запустил манипуляторы.
– Авария?! Что за авария?! – вскрикнула Карима.
– Пока не знаем, – нетерпеливо ответила Далила, подталкивая её к шлюзу. – Но, похоже, внизу сущий ад. Моё место сейчас у рации. Давай вылезай!
Через несколько минут Карима оказалась снаружи на дрейфующей станции, а люк шлюза под ней захлопнулся. Ей ничего не оставалось, как поплыть обратно к лодкам. На «Милую Люси» она возвращаться не стала, а вскарабкалась по трапу на «Океанский скаут», который покачивался на волнах бок о бок с судном Симмондса. Джулиан протянул ей руку и помог подняться на борт:
– Где Леон? Что произошло?
Карима помотала головой – страх за Леона мешал соображать:
– Он погрузился на батискафе, и там что-то неладно! – Минуту спустя все трое сидели перед рацией – Карима даже не переоделась в сухое, – и беспомощно прислушивались. Но тут её словно ударило током: она узнала голос Леона. – Он кричит «мэй-дэй» – это ведь сигнал бедствия, да? – прошептала она.
Билли, не глядя на неё, кивнула и нажала кнопку вызова на микрофоне, пытаясь связаться с батискафом.
Но ответа не было.
– Ещё раз… Да, кажется, получилось. Чёрт! – Леон вытер пот со лба. При слабеющем свете прожекторов, работающих от батареи резервного питания, они с Тимом по очереди управляли манипуляторами, пытаясь освободить батискаф от стальных кабелей. Но даже если манипуляторам удавалось ухватить один из кабелей, они лишь отодвигали их на несколько сантиметров в сторону. Разорвать клубок проводов тоже не получалось: батискаф оснащён инструментами, которыми можно перерезать под водой рыболовную сеть, если он в ней запутается, но для стальных кабелей эти инструменты не годились.
Леон в одних носках прополз в купол из оргстекла и, запрокинув голову, попытался рассмотреть, где застрял «Морей». Течение ненадолго очистило воду, и Леон огляделся. То, что он увидел, превзошло все его самые страшные опасения: всего в каких-то пяти метрах над ними нависали искорёженные железные балки.
– Тим… Там, наверху…
– Что? – Тим пробрался к нему и прищурился. – Нет, только не это! Похоже на часть буровой установки. Висит прямо над нами.
Леон кивнул:
– Если будут ещё толчки, она нас раздавит.
– Ну хоть мучиться долго не придётся, – с горечью проговорил Тим.
Леон знал, что́ он имеет в виду: уже сейчас в батискафе было жарко и душно.
– На сколько хватит запасов кислорода?
Тим, взглянув на показания панели управления, ответил уже спокойнее:
– Всё не так плохо – ещё около двадцати часов. Должно хватить, пока нас вытащат.
– Вопрос только как…
– «Фетида» недалеко отсюда, а у неё на борту «Марлин». Он может нас вытащить или взять на буксир и поднять на поверхность. Они без труда нас отыщут: я послал наверх аварийный буёк.
Леон ещё раз подал сигнал бедствия – и на этот раз получил сразу два ответа.
– Дрейфующая станция DX-56E вызывает «Морея». У вас всё в порядке?
– Нет, – мрачно ответил Леон, коротко описал катастрофу на буровой станции и ситуацию, в которой они оказались. – Но нам пока лучше, чем «Си-Линку»: его расплющило в лепёшку.
Его кто-то перебил.
– Это «Океанский скаут», – раздался в рации прерывистый голос – голос Билли! – Как думаешь, вам удастся сдвинуть батискаф с места?
– Вряд ли, но мы пытаемся, – ответил Леон – и вдруг почувствовал, что у него промокли ноги. Вода снаружи. – Тим, у нас течь!
– Да, – без выражения подтвердил Тим. – Думаю, вода проникает где-то у кормы. Пробоина, скорее всего, не очень большая – иначе мы бы заметили её раньше.
– Билли, мы… – начал Леон, но вдруг свет в кабине «Морея» погас, и связь оборвалась. Видимо, вырубилось электричество.
– Наверное, из-за воды произошло короткое замыкание, – раздался голос Тима где-то над ухом у Леона. – Батареи резервного питания всё равно бы надолго не хватило.
Течь. В «Морее» течь! Леона охватило отчаяние. Неужели удача от него отвернулась?! Пока они сидят в застрявшем батискафе, даже крошечная течь способна их прикончить. Вода будет медленно и неумолимо прибывать – а окси-скина у него с собой нет! Он захлебнётся, как любой другой человек в такой ситуации. Леон не мог до конца в это поверить: такая смерть казалась ему смешной, нелепой и бессмысленной.
Конец света
Порывшись в инвентаре, Тим нашёл карманный фонарик, и они попытались выяснить, откуда просочилась вода и можно ли ещё заделать течь. Тим, орудуя инструментом, ругался сквозь зубы по-немецки; Леон понимал только половину, но по тону приёмного отца чувствовал, что тому тоже страшно.
– «Фетида» наверняка скоро прибудет, – попытался подбодрить его и себя Леон. – Вот-вот кто-нибудь постучит в люк и спросит, не мы ли заказывали пиццу.
– Пусть поторопятся, – выдавил Тим. – Получат щедрые чаевые.
У Леона промокли носки. Он подтянул колени к туловищу и обхватил их руками.
– По крайней мере, вода прибывает не очень быстро. Как думаешь, сколько…
– Может, полчаса. Если очень повезёт, то час.
– Так быстро «Фетида» сюда добраться не успеет, да?
Тим ничего не ответил – лишь нащупал руку Леона и больше не отпускал.
Нет, «Фетиде» к ним не успеть. Эта течь – их смертный приговор.
Леон в отчаянии пялился в темноту, пытаясь осознать, что, скорее всего, больше не увидит ни Люси, ни Кариму.
– Леон… – донёсся из темноты голос Тима. – Было бы здорово, если бы ты сейчас мог прочесть мои мысли. Это многое бы упростило. Но я могу сказать тебе и так.
– Что? – прошептал Леон.
– Примерно через полгода после того, как я тебя усыновил, я… напился до чёртиков. Нашёл номер твоей тётки из Айовы, потому что чувствовал, что не справляюсь. Растить тебя в одиночку оказалось чертовски тяжело, и я начал сомневаться, хочу ли я этого и смогу ли.
Биение собственного сердца показалось Леону в тишине ужасно громким.
– И что, ты ей позвонил?
– Нет. Я набрал её номер, но когда она подошла к телефону, я положил трубку. У меня сердце буквально разрывалось на части. Я не хотел тебя потерять. – Помедлив, Тим заговорил ещё тише: – Именно поэтому мне сейчас ужасно стыдно. ARAC обращался с тобой как с заложником, а я в этом участвовал.
В кабине «Морея» было тепло – наверное, из-за горячей воды снаружи, но Леон невольно задрожал и ещё крепче обхватил себя руками.
– Тим, когда ты вчера ночью вышел, а Роджерс продолжала меня допрашивать… тебе удалось уснуть?
– Нет, – тяжело вздохнул Тим, – не удалось. Но я не нашёл в себе смелости вернуться и потребовать, чтобы она от тебя отстала. Высказать ей в лицо, что это пытка и я в этом больше не участвую. – Голос его задрожал. И хотя Тим не просил у него прощения, Леон в ту минуту почувствовал, что простил его. Возможно, Тим слишком долго считал, что поступает правильно, пытаясь обуздать приёмного сына-бунтаря.
– Пожалуйста, Тим, скажи мне, что произошло с моими родителями. Ты тогда так странно отреагировал в «МакГрине»…
– Потому что у меня тоже возникло такое подозрение: очень уж странно, что «Ксантия» якобы не сумела спасти твоих родителей. Но доказательств у меня не было, поэтому я загнал свои сомнения поглубже.
Леон стиснул зубы. Мысль, что родители боролись в море за жизнь, а им никто не помог, была невыносима.
– Но ты продолжал работать в ARAC.
– Да. Тогда я видел в этом смысл. И я по-прежнему считаю, что поступил правильно, разрешив тебе нырять в окси-скине. Рано или поздно ты бы всё равно пошёл наперекор воле родителей и подал заявку на участие в программе, хотели они того или нет. Но тогда, наверное, ты стал бы уже слишком взрослым, чтобы дышать жидкостью.
Уставившись в темноту, Леон думал обо всех тех чудесах и красотах, которые наблюдал в последние годы. О том, как бок о бок с Люси плыл в тёмную бесконечность – последний на Земле неисследованный уголок природы.