– Да, Тим, это было правильно, – медленно проговорил он, внезапно ощутив покой, вытеснивший мучительные сомнения. – Вполне возможно, что ARAC меня использовал. Но я всё равно не жалею, что поучаствовал. Знаешь, на «Бентосе II» я был по-настоящему счастлив.
– А есть что-то, о чём ты жалеешь?
– Только об одном – что не признался Кариме в любви.
– Девочке, которая приезжала на станцию на экскурсию? – уточнил Тим.
– Да. Однажды… она перестала быть для меня просто какой-то там девочкой. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
Леон слышал размеренное дыхание Тима и стук падающей капли. Вентиляция теперь не работала, и влага оседала на стенах кабины.
– Да, понимаю, – сказал Тим. – Хорошо помню, как впервые влюбился. Её звали Анной, и когда она смеялась, её брекеты сверкали на солнце. Однажды мы сидели на берегу моря, где я чувствовал себя как дома, и я хотел её поцеловать, но слишком разнервничался.
– Ты – и вдруг разнервничался?
– Да, веришь или нет, но я не всегда был таким ловеласом. Ну так вот, сидим мы, значит, и тут она говорит: «Смотри, какая красивая морская звезда, а вон там – милые полосатые креветки!» Не знаю, что на меня нашло, но я ей рассказал, что́ сейчас произойдёт между этими забавными созданиями. После этого романтическое настроение тут же пропало.
Леон усмехнулся. Когда пятнистая креветка-арлекин находит морскую звезду, то переворачивает её, чтобы та не могла убежать на крошечных ножках, а потом начинает медленно её пожирать от кончиков лучей к сердцевине. Поскольку жертва ещё жива, мясо до самого конца остаётся свежим.
– Наверное, Анна подумала, что попала в фильм ужасов. Хорошо, что ты не рассказал ей, что морские звёзды вскрывают устриц, проталкивают в щель свой желудок и переваривают устриц в их собственной раковине. Тогда бы её наверняка стошнило.
– Скорее всего. В общем, если нам всё-таки удастся отсюда выбраться, ты теперь знаешь, каких тем лучше избегать в подобных случаях.
Леон молча кивнул. Вода ещё не достигла края его сиденья, но он знал, что она здесь, и чувствовал, как она бесшумно прибывает.
Всё больше и больше.
– Да, течь – это паршиво, – Джулиан стукнул кулаком по деревянной скамье. – И они так глубоко, что в водолазных скафандрах до них не добраться. В окси-скинах у нас бы получилось, но они на «Фетиде»!
– И чем бы ты им помог? – резко спросила Билли, не обращая внимания на перепуганную Кариму, сидящую рядом. – Если «Морей» сильно повреждён, мы бы всё равно не смогли их оттуда достать!
– Нет, но хотя бы могли попытаться освободить батискаф.
– Можно поручить это кое-кому другому. – Билли убежала на корму и, окунув в воду похожий на мини-компьютер наручный прибор, нажала кнопку. Не прошло и минуты, как прямо рядом с лодкой вынырнула Шола, и Билли быстрыми жестами дала ей указания. Молодая самка кашалота, прочертив в воздухе элегантную дугу хвостовым плавником, вертикально нырнула, а потом под водой скрылся и хвост.
Тем временем Джулиан связался по рации с «Фетидой»:
– Они объявили тревогу и отправили к скважине спасательную команду, но ей нужно время, чтобы туда добраться.
– А они не могут передать нам окси-скины на вертолёте? – Билли покусывала нижнюю губу.
Джулиан в отчаянии покачал головой:
– Вертолёт сейчас в Гонолулу: у мадам там были какие-то дела.
– Ах да, кстати, у меня с собой окси-скин Леона, – осмелилась вмешаться Карима. – И пятилитровая канистра пер… Ну, этой дыхательной жидкости.
Билли резко обернулась, глаза у неё заблестели:
– У тебя… Слава богу! Карима, ты просто сокровище! Что же ты сразу не сказала?! Шола могла бы прихватить их с собой вниз и отнести им.
Карима смущённо пожала плечами: об этом она не подумала.
– Не обманывай себя, Билли, – сказал Джулиан, беспокойно расхаживая по палубе. – Шола не сильна в транспортировке предметов, и ей вряд ли удалось бы доставить сумку и канистру прямо в шлюз «Морея». А по-другому Леону с Тимом до них не добраться, если батискаф застрял.
– Ты прав, – неохотно кивнула Билли. – Если Шола ошибётся, окси-скин потеряется и Леон лишится последнего шанса. Лучше бы снаряжение доставил кто-нибудь из нас – вопрос только как…
– Я прихватила ещё несколько костюмов, – взволнованно сказала Карима, радуясь, что не поленилась притащить их сюда. – Но они довольно старые и могут не подойти по размеру.
– Покажи! – скомандовал Джулиан, и Карима попросила Хоупа перекинуть им с «Милой Люси» сумку и канистру. Немного погодя Джулиан стал доставать из сумки старые окси-скины и передавать их Билли, а та разглядывала их с изумлением девочки, выбирающей наряд для первого в жизни бала.
– Этот мне более или менее как раз, – сказал наконец Джулиан и принялся стаскивать футболку. – Я вниз. Уж как-нибудь получится. Похоже, это единственная надежда Леона.
Билли взяла костюм, который выбрал Джулиан, и, осмотрев его, швырнула обратно на палубу:
– Совсем рехнулся, Ди-Марко?! Этой рухляди место в музее! Ты уже на глубине ста метров задохнёшься, или у тебя начнутся судороги из-за избытка кислорода, который регулируется автоматически!
– Всё равно – я должен попытаться! – заорал Джулиан, и Карима испугалась, заметив в его глазах слёзы. – Это я виноват в том, что произошло, это из-за меня Леона отправили на «Фетиду» и ему пришлось бежать…
– Постой, – вмешалась сбитая с толку Карима, – ты о чём? Ничего не понимаю.
– Я тоже! – Билли сердито подбоченилась.
Джулиан повернулся к ним. В глазах у него плескалось дикое отчаяние – теперь в его лице не осталось ничего детского.
– Внизу на станции я наговорил Леону ерунды – сказал, что целовался с тобой, Карима. Да, я соврал! Но в тот момент мне хотелось побольнее его задеть. – Джулиан вытер слёзы тыльной стороной ладони. – Сам не знаю почему. Может, потому, что он во всём лучше меня и ему даже не приходится напрягаться, а ещё потому, что у меня со скатом Карагом не сложилось, а он со своей восьмирукой тварью живёт душа в душу…
– Ты сказал, что мы с тобой целовались? – с недоумением переспросила Карима.
– Да! А Леон совсем обезумел – я его таким ещё не видел, – выскочил за дверь и уплыл в окси-скине в море, наплевав на то, что нам запретили нырять. Из-за этого Коваляйнен выгнал его со станции и спровадил наверх. – Джулиан опустился на скамью у борта и обхватил голову руками. – Это я во всём виноват. Поэтому именно я отправлюсь сейчас вниз.
Примерно с минуту на палубе «Океанского скаута» царило молчание. Джона Симмондс, Хоуп и Чили потрясённо смотрели на них с «Милой Люси».
Карима тяжело вздохнула. Да, Джулиан, конечно, совершил гадость, и ещё несколько дней назад она бы страшно разозлилась, узнав об этом. Но сейчас главное – вытащить Леона живым из глубины.
Наконец Джона Симмондс нарушил молчание:
– Э, ребят, а куда подевалась канистра с этой синей жидкостью? И сумка с этими, как их там… скинами?
– В смысле – мы же… – оглянувшись, начала Карима. Несколько старых окси-скинов ещё лежали на палубе, но Симмондс был прав: канистра и вещмешок с костюмом Леона исчезли. А там, где они лежали, к борту вёл мокрый след.
– Люси! – вскрикнула Билли, и они все бросились к ограждению. Там давно ничего не было – только прозрачная голубизна Тихого океана да мелкие волны, бьющиеся о борт «Океанского скаута».
– Ей не выжить, – глухо проговорил Джулиан. – Вода вокруг Лоихи насыщена углеводородом и тяжёлыми металлами – для осьминогов это настоящая отрава. Но если она действительно доберётся до самого дна…
Некоторое время они молча сидели, прижавшись друг к другу, в ожидании и надежде.
А потом произошло то, чего Карима даже не могла предположить: на горизонте появился корабль и направился прямо к ним.
– Слава богу, наконец-то, это ведь «Фетида»? – обрадовалась она и вскочила, но Билли покачала головой:
– Нет, «Фетида» в три раза больше. Скорее похоже на «Киску» – катер береговой охраны, дислоцированный в Хило. Как они узнали, что случилось?
– Я попросила одного журналиста сообщить в полицию, – призналась Карима.
Билли поморщилась:
– Надеюсь, никто не расскажет им о твоей псевдобомбе.
Вспенивая носом воду, катер приблизился и остановился в нескольких метрах от них. Действительно – на белом корпусе было написано «Береговая охрана США» и «Киска». Карима присмотрелась – и… похолодела, а потом её бросило в жар. По палубе расхаживали многочисленные члены экипажа, с которыми Билли связалась по рации, а у перил стояли два человека, которых она сразу узнала.
Её мать и… отец!
– Вот чёрт! – тихо выругалась Карима. – Это мои родители.
Ничего удивительного. Мать, разумеется, обратилась в полицию и сообщила о её исчезновении… А тот журналист наверняка рассказал полицейским не только о Леоне, но и о светловолосой немецкой девочке. Копам оставалось лишь сопоставить факты.
Родителей доставили в надувной шлюпке с подвесным мотором к «Океанскому скауту», и они поднялись на борт. Карима не знала, что им сказать. Не исключено, что от появления этих двоих – Натали и Вольфганга Виллберга – всё станет ещё хуже.
Первым Карима обняла отца. Всё-таки она рада его видеть!
– Ты прилетел сюда! Но… что без тебя будет делать Ханна?
– Позанимается греблей и скалолазанием в одиночку, – улыбнулся отец, прижав дочь к себе. – Я так рад, что ты цела и невредима! Когда твоя мама мне позвонила, я опасался худшего.
Хмурая мина матери не сулила ничего хорошего:
– Карима, будь добра объяснить, что ты…
Кариму пронизал холод, сковав ей губы. Там, в глубине, Леон боролся за жизнь – она ни на секунду не могла об этом забыть, и сил спорить с матерью у неё сейчас не было. Но надо как-то объяснить, что произошло – хотя бы попытаться.
Краем глаза она заметила, что Билли и Джулиан деликатно разошлись по каютам.
Когда мать договорила, Карима, глубоко вдохнув и выдохнув, посмотрела ей в глаза:
– Прости, что мне пришлось взять машину. Но другого выхода не было. Помнишь Леона Редвея, одного из юных водолазов? Мы познакомились с ним на подводной станции. – Мать открыла было рот, но тут же закрыла и лишь кивнула. Карима коротко и без эмоций рассказала, почему Леон бежал и что он выяснил об ARAC. – Я помогала ему, пока он был в бегах, потому что не могла бросить его в беде. Можете меня за это наказать, если сочтёте нужным. Но сначала задумайтесь – а как бы вы поступили в такой ситуации.