— Вы убийцы, — заявил Алекс. — И я это знаю. И это самый мерзостный способ загрязнения окружающей среды.
— Вы имеете в виду гибель первой экспедиции «Данстона»?
— Да.
— Вы не в курсе всех обстоятельств. Но я не собираюсь вам их объяснять. Моя задача — убедить вас отдать мне бумаги Пирселла.
— Я этого не сделаю.
— Почему? — воскликнул халидонец, снова рассердившись и вперившись взглядом в Маколифа.
— Чел! — донесся голос издали. «Священник» отмахнулся.
— Это не ваше дело, Маколиф! Поймите это и не путайтесь под ногами. Отдайте мне бумаги и увозите свою экспедицию с острова, пока не поздно.
— Если бы все было так просто, я, пожалуй, так бы и поступил. У меня нет никакого желания ввязываться в вашу драку, пропади она пропадом. Она меня абсолютно не интересует... С другой стороны, мне не улыбается, что люди Джулиана Уорфилда станут гоняться за мной по всему свету, чтобы пристрелить. Это вы в состоянии понять?
Человек в хламиде стоял неподвижно. Его взгляд неожиданно смягчился. Едва слышно он произнес:
— Я предупреждал их, что к этому все и придет. Откройте мне нагарро,доктор. Что означает Халидон?
И Маколиф сказал ему.
Глава 26
Они вернулись в лагерь на берегу реки, Маколиф и проводник, называвший себя Маркусом. Теперь уже никто не притворялся. По мере приближения к лагерю Алекс мог видеть чернокожих в лохмотьях, прячущихся в густой траве. Восходящее солнце бликами отсвечивало на ружейных стволах.
Лагерь экспедиции был окружен; обитатели стали заложниками Халидона.
Не доходя сотни ярдов до поляны, проводник, который теперь шел впереди Алекса, засунув пистолет за пояс, остановился и вызвал патруль. Он просто пощелкал пальцами, и огромный черный вышел из-за деревьев.
Они о чем-то тихо и кратко переговорили, после чего караульный вернулся на свое место, а проводник повернулся к Маколифу.
— Все спокойно. Чарлз Уайтхолл пытался сбежать, но ему не удалось. Он серьезно ранил одного человека, но другие были рядом. Теперь лежит связанный в своей палатке.
— А что с миссис Бут?
— Женщина? Она с Сэмюэлом Такером. Полчаса назад она заснула... Такер спать не собирается. Он сидит на стуле у ее палатки с ружьем в руках. Другие спят. Скоро им вставать.
— Скажи мне, — воспользовался случаем Маколиф, — что с этим языком араваков? С «полковником» марунов, с четверками, встречей через восемь дней?
— У вас короткая память, доктор. Ведь это я отводил Уайтхолла к посыльному. «Полковник» марунов не получал никаких посланий. Ответ мы составили сами. — Халидонец улыбнулся и жестом пригласил Алекса продолжить путь.
* * *
Под пристальным взглядом проводника Маколиф включил передатчик и ждал, пока белая лампочка загорится в полную силу. Потом он, прикрыв клавиши свободной рукой, набрал нужный код. Предосторожность была излишней, поскольку объявить сигнал тревоги он не мог: его предупредили, что в случае приближения к лагерю посторонних лиц каждого из них ждет пуля в лоб, причем первыми жертвами станут Элисон и Сэм Такер.
Обо всем остальном договорились не менее четко. Сэм Такер будет во время отсутствия Алекса через каждые двенадцать часов передавать обычный сигнал. Сам же Александр должен вернуться в сопровождении проводника на равнину. Оттуда вместе со «священником» ему предстояло отправиться к таинственному Халидону. До его возвращения вся экспедиция остается в заложниках.
Правду узнают Элисон, Сэм, Чарлз и Лоуренс. Остальные — нет. Йенсенам, Джеймсу Фергюсону и рабочим сообщат, что Алексу пришлось уехать распутывать очередной бюрократический казус; вполне естественная причина, понятная профессионалам. Якобы ночью поступила радиограмма из Кингстона о том, что министерство внутренних дел срочно требует Маколифа в Очо-Риос. Возникли какие-то проблемы с местным институтом. С неприятностями подобного рода часто сталкивались руководители экспедиций; дурость местных администраций постоянно мешала исследованиям.
Когда «священник» заявил, что Алексу придется отлучиться как минимум на трое суток, тот потребовал объяснений.
— Я не могу вам этого сказать, — заявил халидонец.
— В таком случае, почему я должен соглашаться?
— Ну это же не принципиально! А потом, мат нам не грозит, не так ли, мистер... Боне? Мы боимся того, что о нашем существовании станет широко известно, гораздо больше, чем вы — за жизни ваших коллег.
— С этим я никогда не соглашусь.
— Вы нас просто не знаете. Позвольте себе такую роскошь — узнать нас поближе. Поверьте, вы об этом не пожалеете.
— Значит, этот срок вам назначили, и все?
— Да.
— Я должен сделать вывод, что тот, кто определил его, был уверен, что вы приведете меня с собой?
— Это предполагалось.
Алекс согласился на трое суток.
* * *
Чернокожий революционер Лоуренс втирал пенициллиновую мазь в спину Уайтхолла. Веревка глубоко врезалась в кожу. Тот, кто связывал Чарли-чела, в приступе ярости сил не пожалел. Путы с обоих сняли только после того, как пришел Маколиф и поговорил с ними.
Алекс ясно дал понять, что не потерпит никакого вмешательства с их стороны в текущие события. То, как они к этому относятся, не имеет значения.
— Ваша наглость, Маколиф, не имеет границ, — заявил Уайтхолл, одерживая гримасу боли от прикосновений Лоуренса к израненной спине.
— Упрек принимаю. В этой области, Уайтхолл, вы большой специалист.
— Вы абсолютно не готовы общаться с этими людьми! А я жизнь посвятил — всю свою жизнь! -изучению истории Ямайки и Карибского бассейна!
— Положим, не всю, Чарли-чел, — спокойно парировал Алекс. — Я ведь предупреждал вас прошлой ночью. За вами есть еще кое-что помимо науки. Черный Цезарь, который хочет въехать в парк Виктории на своих неграх-помпеях.
— Что вы сказали?
— Это не мои слова, Чарли.
Внезапно Лоуренс с размаху врезал кулаком по ссадине на плече Уайтхолла, схватив его за шею другой рукой. Никто не шевельнулся. Лоуренс прохрипел:
— Ни в какой парк ты ни на ком не въедешь, чел. Ты будешь ходить пешком, как все!
Чарлз повернул голову и увидел огромный, занесенный для следующего удара кулак.
— Брось валять дурака. Неужели ты думаешь, что тот, кто придет к власти, станет терпеть тебяи твое равенство,шакал? Да тебя уничтожат в первую же минуту!
— А ты не хочешь нас уничтожить, чел?
— Я хочу только одного — лучшего будущего для Ямайки. И на это должны быть направлены все усилия.
— Ну хватит трепаться, — грубо прервал их Алекс, подходя ближе. Лоуренс взглянул на него с подозрением и надеждой. Он отпустил Уайтхолла и принялся завинчивать тюбик с мазью.
— Через несколько минут мне придется вас покинуть, — произнес Маколиф, стоя перед Уайтхоллом. — Вместо меня остается Сэм. Вы оба должны выполнять все его указания. Работу по возможности следует продолжать в обычном режиме; Халидон остается за кадром, по крайней мере, для Йенсенов и Фергюсона.
— Как это практически возможно? — поинтересовался Лоуренс.
— Ну, это не так уж сложно. Питер занимается пробным бурением газовых карманов в полутора милях к юго-западу. Рут работает в карьере на востоке, ее сопровождает проводник, известный под именем Джастис. Фергюсон изучает растения на том берегу. То есть все работают по отдельности, и за каждым пристально наблюдают.
— А я? — произнес Уайтхолл, застегивая свою дорогую рубашку-сафари с такой тщательностью, словно собирался на концерт в Ковент-Гарден. — Чем я должен заниматься, по вашему мнению?
— Вы остаетесь на поляне, Чарли-чел. И ради вашей же собственной безопасности не пытайтесь слинять отсюда. В ином случае я ни за что не отвечаю.
— Вы полагаете, что теперь получили полное право всем распоряжаться, Маколиф?
— Да, полагаю. Они боятся меня не меньше, чем я их. Не пытайтесь нарушить установившееся равновесие сил. Это касается вас обоих. Много лет назад на Аляске мне пришлось похоронить одного человека. Сэм может вам рассказать об этом. Так что отходную молитву я знаю наизусть.
* * *
Элисон стояла на берегу реки. Первые жаркие лучи восходящего солнца окончательно разбудили обитателей джунглей. Звуки, доносившиеся из глубины леса, казались ей звуками битвы: летающие, ползающие, бегающие сражались друг с другом. Мощные лианы, влажные от поднимающихся испарений, свисали с крон высоких пальм; чистая зеленовато-голубая вода Марта-Браэ медленно струилась вдоль берегов, поросших мхами, осокой и дикой капустой.
— Я был у твоей палатки, — произнес, подходя, Алекс. — Сэм сказал, что ты пошла сюда. Элисон обернулась.
— Я же не нарушила приказ, — ответила она улыбаясь. — Я не собираюсь убегать.
— Никуда убегать не надо. С тобой ничего не случится... Меня ждет проводник.
Сделав пару шагов, она стала вплотную к нему и заговорила тихо, почти шепотом:
— Мне надо сказать тебе кое-что, Александр Таркуин Маколиф. Я не буду драматизировать, плакать и устраивать сцены... все это лишнее. Мы вполне без них обойдемся. Полтора месяца назад я бежала — бежала куда глаза глядят. Я была в отчаянии и пыталась убедить себя, что именно в бегстве мое спасение, хотя понимала, что это бессмысленно. Я говорила тебе об этом в Кингстоне. Они достанут везде. В их подвалах и потайных комнатах — компьютеры и всякие жуткие следящие устройства, которые фиксируют каждый твой шаг. К сожалению, это наша реальность. И это уже невыносимо. Нам не удастся скрыться ни в подполье, ни у черта на рогах. Это будет не жизнь, а сплошные скитания... Боюсь, ты не совсем понимаешь это, и, может быть, поэтому ты прав в том, что сейчас делаешь. Ты говорил: «Ударь первым того, кто хочет ударить тебя». Я убеждена, что это слишком жестоко. Но сейчас я, кажется, убеждена, что это действительно единственный способ для нас вернуться к нормальной жизни.
Маколиф взял ее лицо в свои ладони. Невероятная синева ее глаз поразила его.