Оказавшись в самой верхней комнате башни, я увидел тонкий бледный серп луны, зловеще подрагивавший в серой дымке, которая заволокла далекую долину Баноф. А сквозь отверстие в потолке поблескивала Полярная звезда — она то игриво подмигивала, то пристально глядела на меня, и это был взгляд недруга и искусителя. Я подозреваю, что именно она сослужила мне дурную службу, навеяв предательский сон вкрадчивым нашептыванием дьявольского десятистишья, которое раз за разом повторялось в моем мозгу:
Спи, дозорный, звездный год
Совершит круговорот —
Шесть и двадцать тысяч лет,
И уловишь вновь мой свет
Там, где нынче упустил
Посреди иных светил,
Что утешат душу впрок
И избавят от тревог.
Круг замкнется… Слышишь стук?
Прошлое явилось вдруг.
Я тщетно боролся с овладевавшей мною дремотой, пытаясь найти связь между этими странными строками и знаниями, почерпнутыми из Пнакотикских рукописей. Моя отяжелевшая голова упала на грудь, и когда я устремил свой взор вверх — а это было уже во сне, — то увидал, что Полярная звезда насмешливо смотрела на меня в окно; она висела так высоко над горизонтом, что ее не могли скрыть огромные, узловатые ветви деревьев, которые, сгибаясь под ураганным ветром, шумели листвою над угрюмым болотом. Все это происходило во сне — и я до сих пор от него не очнулся.
Иногда, охваченный стыдом и отчаянием, я бешено кричу, взывая к персонажам моих снов и умоляя их разбудить меня до того, как инуты[122] пройдут незамеченными через горный проход у пика Нотон и овладеют беззащитным городом; но демоны сновидений лишь громко смеются и уверяют меня, что я вовсе не сплю. Они издеваются надо мной, не давая очнуться от сна, в то время как низкорослые желтокожие враги скользят мимо ничего не подозревающих защитников цитадели и овладевают ею. Я не исполнил своего долга, я предал мраморный город Олатоэ и не оправдал доверия Алоса, моего друга и командира. И тени моих снов все еще смеются надо мной. Они говорят, что земли Ломар никогда не было на нашей планете и что это всего-навсего плод моих ночных фантазий. Они говорят, что в тех краях, где Полярная звезда сияет высоко в небе, а красный Альдебаран медленно оборачивается по самому краю небосвода, нет и никогда не было ничего, кроме тысячелетних льдов и снегов, и что здесь никогда не обитало никакой иной расы, кроме приземистых существ с желтой, отполированной жестокими ледяными ветрами кожей, и что существа эти именуются эскимосами.
Охваченный мучительным сознанием своей вины, стремясь во что бы то ни стало спасти город, над которым нависла страшная опасность, я тщетно стараюсь стряхнуть с себя эту дьявольскую дремоту и избавиться от навязчивого образа каменного дома, расположенного к югу от угрюмого болота и кладбища на пригорке; а Полярная звезда, безжалостная и насмешливая, смотрит вниз с черного небосвода, зловеще подмигивая мне и напоминая собой всевидящее око неведомого безумца, который жаждет донести до людей некое диковинное послание и тщетно силится восстановить его в своей памяти, но не может вспомнить ничего, кроме того, что послание это еще совсем недавно обременяло его мозг.
Белый корабль[123](перевод Е. Мусихина)
Я — Бэзил Элтон, смотритель маяка на Норт-Пойнт. Это занятие досталось мне от отца, а отцу — от деда. Мой маяк стоит в отдалении от берега, возвышаясь над покрытыми слизью скалами, которые обнажаются во время отлива, а во время прилива полностью скрываются под водой. Вот уже два столетия мимо этого маяка проплывают величественные корабли, странствующие по семи морям. Во времена моего деда их было неисчислимое множество; потом, когда смотрителем стал мой отец, число их несколько уменьшилось, а сейчас они стали такими редкими гостями в наших краях, что порою я испытываю чувство неизбывного одиночества, как будто я остался последним человеком на планете.
Большие старинные корабли с белоснежными парусами приходили сюда издалека — с таинственного Востока, где ярко и горячо светит солнце, а белые минареты купаются в сладчайших ароматах чудесных садов. К моему деду часто заглядывали старые капитаны и рассказывали ему разные истории, которые тот излагал потом моему отцу, а отец пересказывал мне, когда мы сидели с ним долгими осенними вечерами у огня, внимая зловещему завыванию ветра. Много историй услышал я тогда от него, но еще больше вычитал из книг, которые дарили мне ученые люди в ту пору, когда я был юн и охотно верил в чудеса.
Знания, почерпнутые мною из книг и из рассказов старых людей, были завораживающими, но более всего очаровали меня откровения, которые подарил мне океан. Лазурный, изумрудный, седой, свинцовый, черный, спокойный, взволнованный или неистовствующий — океан никогда не молчал. Целыми днями смотрел я на него и внимал его голосу и в конце концов научился понимать океан с полуслова. Сначала он рассказывал мне лишь короткие незатейливые сказки о тихих пляжах и ближних портах, но со временем мы стали с ним близкими друзьями, и он начал доверять мне самые сокровенные свои тайны. Он говорил о людях, землях и событиях, которые были странны, необычайны и бесконечно далеки от меня во времени и пространстве. Иногда с наступлением сумерек на горизонте раздвигалась серая дымка, и я видел проблески неведомых путей, уводящих в безграничную даль; бывало, что по ночам темные морские воды становились прозрачными и фосфоресцирующими и дарили моему взору проблески неведомых путей, уводящих в безграничную глубь. Пути эти когда-то существовали или могли существовать в нашем мире; они виделись мне так же часто, как и пути, которые существуют сейчас, ибо океан очень стар — он древнее гор, он хранит в себе память и мечты бесконечного Времени.
Когда высоко в небе светила полная луна, с юга приходил Белый корабль. Он мягко и бесшумно скользил по воде; море при этом могло быть спокойным или взволнованным, дружелюбным или враждебным — в любую погоду Белый корабль шел одинаково мягко и бесшумно. Паруса его были приспущены, а ряды весел взлетали в однообразном ритме, поднимая соленые брызги. Однажды ночью я увидел на палубе корабля бородатого человека, который кивнул мне, казалось, приглашая взойти на борт и отплыть к дальним неведомым берегам. После этого я еще много раз видел его в полнолуние, и всякий раз он кивал он мне, зазывая на корабль.
И в одну яркую лунную ночь я откликнулся на зов. Я побежал по океанским водам и взошел на Белый корабль по мосту, сотканному из лунного света. Человек, приглашавший меня кивком головы, приветствовал меня на мягком певучем языке, которого я не знал, но очень хорошо понял. И в течение многих часов, которые были заполнены звучными песнями гребцов, плыли мы в сторону юга, таинственного и золотого в сиянии полной луны.
А когда заалел рассвет, я увидел зеленую полоску берега дальней земли — чудесной, неповторимой и неизвестной мне земли. Непосредственно от воды вверх поднимались полосы пышной зеленой растительности, в которой там и тут виднелись сверкавшие белые крыши и колоннады необыкновенных храмов. Когда мы приблизились к зеленому берегу, человек с бородой поведал мне историю этого края. Земля эта называется Зар, сказал он, и здесь обитают все мечты и мысли о прекрасном, которые когда-либо осеняли людей, а потом были ими забыты. И когда я снова окинул взглядом зеленые полосы растительности, я понял, что все сказанное им — правда, ибо среди картин, представших моему взору, было много таких, которые прежде открывались мне за расступившейся дымкой над горизонтом и в фосфоресцирующих глубинах океана. Здесь были фантазии, превзошедшие по своему великолепию все, что я когда-либо знал, — видения молодых поэтов, умерших в нищете и безвестности, не дождавшись того, что мир узнает их откровения. Но мы не коснулись стопами своими лугов Зара, ибо сказано было, что ступивший на эту землю никогда не вернется на родной берег.
Прошло немало времени после того, как Белый корабль безмолвно уплыл прочь от сокрытых в зеленых рощах храмов Зара, и мы увидели далеко на горизонте шпили могучего города. Человек с бородой сказал мне:
— Это Таларион, Город Тысячи Чудес; в нем обитают все тайны, которые стремились разгадать люди, но которые так и не открылись им.
И я снова взглянул на город, на этот раз более пристально, и увидел, что он превосходит своими размерами все виденные мною ранее города, а также все города, о которых я когда-либо слышал или мечтал. Шпили храмов подпирали небесный свод, и ни один смертный не смог бы дотянуться взглядом до них — так высоко вознеслись они; далеко за горизонт уходили угрюмые серые стены, поверх которых можно было разглядеть лишь несколько крыш, зловещих и мрачных, но притом украшенных роскошными фризами и соблазнительными скульптурами. Я страстно возжелал войти в этот очаровательный и в то же время отталкивающий город и умолял человека с бородой высадить меня на сияющем причале у огромных резных ворот Акариэля, но он, мягко улыбнувшись, сказал мне:
— Не проси об этом. Многие вошли в Таларион, Город Тысячи Чудес, но никому не удалось вернуться оттуда. Там бродят демоны и безумцы, которые давно уже перестали быть людьми, а улицы его белы от непогребенных костей тех, перед чьим взором предстал идол Лати, который повелевает городом.
И Белый корабль проследовал на юг мимо стен Талариона, и много дней летела вслед за нами птица, чьи яркие перья, казалось, были отлиты из небесной лазури, что породила ее и послала вслед за Белым кораблем.
А потом мы увидели ласковый берег, сплошь покрытый ковром из цветов всех оттенков; вглубь его тянулись чудесные рощи, пронизанные расходящимися аллеями. Яркое полуденное солнце сияло надо всем этим великолепием. Мы слышали пение невидимых голосов и нежные, гармоничные звуки лиры, перемежавшиеся легким смехом, столь прелестным, что я в нетерпении приказал гребцам как можно скорее причалить к неведомому берегу, ибо сгорал от желания увидеть скрытые от меня чудеса своими глазами. И человек с бородой не произнес ни слова, а только пристально посмотрел на меня, в то время как мы приближались к отороченному лилиями берегу. Внезапно налетевший с цветущих лугов и густых лесов ветер принес запах, вызвавший у меня дрожь. А потом ветер усилился, и воздух наполнился зловонным могильным духом зачумленных городов и их страшных кладбищ. И когда мы в страхе отплыли прочь от этого берега, человек с бородой наконец разомкнул уста, сказав мне: