Войдя в особняк, Мэтью сразу направился в комнату Вудворда. Ставни там были закрыты, но, по ощущениям Мэтью, вопли взбешенной дамочки могли переполошить всех птиц на окрестных болотах и уж тем паче разбудить судью. Последний, однако, все еще спал, хотя и заворочался, когда Мэтью подошел к его кровати.
— Сэр, — произнес Мэтью, трогая его за плечо. — Сэр.
Опухшие от сна глаза Вудворда чуть-чуть приоткрылись, и сквозь эти щелочки он попытался разглядеть вошедшего.
— Мэтью? — прошептал он.
— Да, сэр.
— Ох… я так и подумал, что это ты. Мне снился сон. Визгливо каркала ворона. Теперь это прекратилось.
— Принести вам что-нибудь?
— Нет. Я просто… устал… страшно устал. Здесь был доктор Шилдс.
— Он приходил этим утром?
— Да. Сказал мне… что сегодня пятница. У меня все смешалось… дни и ночи.
— Могу себе представить. Вам было очень плохо.
Вудворд с усилием сглотнул.
— Снадобье… которое дает мне доктор Шилдс. У него… противный вкус. Я попросил… в следующий раз добавить туда сахара.
Это вселяет надежду, подумал Мэтью. Судья в ясном уме, и к нему возвращаются вкусовые ощущения.
— Думаю, это лекарство идет вам на пользу, сэр.
— Горло все еще саднит. — Он поднес руку к больному месту. — Но сейчас как будто… немного полегчало. Скажи… мне это приснилось или… доктор Шилдс действительно засовывал мне в зад какую-то трубку?
— Вам промывали кишечник, — сказал Мэтью, при этом подумав, что ему нескоро удастся забыть подробности этой отвратительной, но необходимой процедуры; то же касалось и служанки, которой поручили выносить и очищать два горшка, полные черных дегтеобразных испражнений.
— А-а-а, да… теперь понятно. Мои извинения… всем в этом участвовавшим.
— В извинениях нет нужды, сэр. Вы держались самым достойным образом, какой вообще возможен… э-э… в столь неприятной ситуации.
Мэтью взял оставленную на комоде чашу с водой и один из лежавших там кусков чистой ткани.
— Ты как всегда… дипломатичен, — прошептал Вудворд. — От этого снадобья… такая усталость. Мэтью… что у меня… со спиной?
— Доктор ставил вам присосные банки.
Мэтью обмакнул ткань в чашу с водой.
— Присосные банки, — повторил Вудворд. — Да… припоминаю. Очень больно.
Он через силу улыбнулся.
— Похоже… я был уже в шаге от смерти.
— Нет, совсем не так близко. — Мэтью отжал прохладную ткань и стал бережно обтирать все еще мертвенно-бледное лицо Вудворда. — Точнее будет сказать так: вы двигались в опасном направлении. Но теперь вам уже лучше, скоро пойдете на поправку. Я в этом не сомневаюсь.
— Хочется верить… что ты прав.
— Хотите верьте, хотите нет, но я прав, и точка. Худшая стадия вашей болезни уже позади.
— Скажи это… моему горлу… и моим ноющим костям. Ох, я грешен уже тем… что стар.
— Ваш возраст никак не связан с вашим состоянием, сэр. — Мэтью приложил влажную тряпицу к его лбу. — И вообще, вы не так уж и стары.
— Нет… на мне большой груз прошлого. — Вудворд уставился в пространство слегка остекленевшим взглядом, тогда как Мэтью продолжал смачивать его лицо. — Я многое бы отдал… чтобы быть… тобой, сынок.
Рука Мэтью приостановила движение всего на пару секунд.
— Быть тобой, — повторил Вудворд. — Быть на твоем месте. Когда весь мир… тебе открыт… и впереди полным-полно времени.
— У вас также впереди еще много времени, сэр.
— Моя стрела… уже давно в полете, — прошептал он. — И… где она упадет… мне неведомо. Но ты… ты… еще только натягиваешь свой лук. — Он испустил протяжный, обессиленный вздох. — Мой тебе совет… выбери достойную цель.
— У вас еще будет возможность помочь мне с выбором цели, сэр.
Вудворд тихо рассмеялся, хотя это сопровождалось болями в горле, судя по гримасе, которой завершился его смех.
— Вряд ли… я смогу еще чем-то… тебе помочь, Мэтью. В этой поездке… я убедился… что у тебя толковая голова на плечах. Ты стал взрослым мужчиной… со всем тем, что этому сопутствует… как горьким, так и сладким. И ты хорошо начал… взрослую жизнь… когда настоял на своем… и не спасовал даже передо мной.
— Но разве вас не рассердили мои возражения?
— Было бы… намного хуже… если бы ты их не высказал, — ответил он.
— Спасибо, сэр, — сказал Мэтью.
Закончив свое дело, он бросил тряпицу в чашу и отнес последнюю обратно на комод.
— Но все это не значит… — продолжил Вудворд настолько громко и отчетливо, насколько это было в его силах, — что я с тобой согласен. Я по-прежнему считаю… что эта женщина стала твоей ночной птицей… норовящей увлечь тебя во тьму. Но… каждый из нас однажды слышит зов ночной птицы… так или иначе. И противление этому зову либо… закаляет наш дух, либо губит его безвозвратно. Когда-нибудь ты это поймешь. Спустя много времени… после того, как навеки умолкнет ведьма.
Мэтью стоял у комода, опустив голову.
— Сэр, — сказал он, — должен вам сообщить…
И умолк. Стоило ли продолжать? Судья все равно его не поймет. Никогда. Тем более сейчас, когда Мэтью было сложно собраться с мыслями после того, как Линч покопался у него в мозгах. Нет, нельзя взваливать такой груз на судью, это лишь навредит его выздоровлению, а пользы никакой не принесет.
— Что сообщить? — спросил Вудворд.
— Что у мистера Бидвелла сегодня званый ужин, — сказал он первое, что пришло в голову. — В город забрела актерская труппа, и он, похоже, намерен славно их угостить. Так что… если вас побеспокоят громкие голоса и шум застолья, знайте, в чем дело.
— Что ж, истерзанному Сатаной городу… будет лишь во благо… шум веселых голосов. — Веки Вудворда вновь сомкнулись. — Однако… я очень устал. Зайди попозже… и мы обсудим… возвращение домой. Жду не дождусь… этой поездки.
— Да, сэр. Спите спокойно.
И Мэтью удалился.
У себя в спальне он сел в кресло у окна и стал дочитывать сборник английских пьес. Не то чтобы его увлекло это чтиво, но нужно было дать отдых мозгу после долгих блужданий в лабиринте загадок. К тому же, как известно, большая картина лучше видится на расстоянии. Он провел за книгой минут десять, когда его отвлек стук в дверь.
— Молодой сэр, — услышал он голос миссис Неттлз, — мистер Бидвелл велел кое-что вам передать.
Мэтью открыл дверь и увидел экономку с серебряным подносом, на котором стоял красивый бокал дутого стекла, наполненный янтарной жидкостью.
— Что это?
— Мистер Бидвелл попросил меня откупорить очень старую бутылку рома. Он сказал, что вам сейчас в самый раз вкусить этого, чтобы перебить вкус дряни, которой вам недавно пришлось хлебнуть. — Она вопросительно взглянула на Мэтью. — Я всего лишь прислуга, и я не уточнила, о чем это он.
— Очень любезно с его стороны. Благодарю вас.
Мэтью взял бокал и понюхал его содержимое. Ядреный аромат обещал благополучно переправить его в тот же мирный Элизиум, где сейчас обретался судья. И, хотя час был слишком ранний для близкого знакомства с таким крепкоградусным другом, Мэтью решил позволить себе пару глотков.
— У меня еще одно поручение от мистера Бидвелла, — сказала миссис Неттлз. — Он хочет знать, где вы намерены ужинать: в своей комнате, на кухне или в таверне. Он просил передать, что охотно оплатит ваш счет у Ван Ганди.
Мэтью догадался, что таким образом Бидвелл дает понять, что на банкет с лицедеями он не приглашен. Отныне Бидвелл более не нуждался в услугах мирового судьи и его секретаря, а посему — с глаз долой, из сердца вон. Также Мэтью подозревал, что Бидвеллу хотелось избежать присутствия на этой вечеринке не в меру любознательного юноши.
— Я поужинаю в таверне, — сказал он.
— Да, сэр. Не желаете еще чего-нибудь?
— Нет, — ответил Мэтью, но тут же ему пришла в голову новая идея. — Хотя… да.
Это была очередная идея из разряда недопустимых — словно тем самым проверялся на прочность барьер, отделявший его здравомыслие от безумия.
— Вы не зайдете ко мне на минутку?
Экономка вошла в комнату, притворив за собой дверь. Мэтью сделал первый глоток рома, огнем скользнувшего по пищеводу. Потом, подойдя к окну, окинул взглядом невольничий квартал и приливные болота за ним.
— У меня много дел, — напомнила миссис Неттлз.
— Да-да. Простите, что задерживаю, но… я должен вас спросить… — Он снова умолк, понимая, что в следующие секунды для него начнется ходьба по тонкому канату над опасной пропастью.
— Во-первых, — наконец решился он, — этим утром я побывал на поле, где будет проходить казнь. Я видел столб… кучи дров… Там почти все готово.
— Да, сэр, — произнесла она без всякого выражения.
— Я знаю, что Рейчел Ховарт невиновна. — Мэтью посмотрел прямо в темные глаза миссис Неттлз, полускрытые складками век. — Вы слышите? Я это знаю. Я также знаю, кто стоит за двумя убийствами и за обвинениями против Рейчел… но у меня нет никаких доказательств.
— Вы можете назвать имя этого человека?
— Нет. Поймите меня правильно, это не потому, что я вам не доверяю. Просто я не хочу вовлекать вас в эту историю, чтобы вы страдали, как и я. И потом… здесь есть еще кое-какие непонятные мне обстоятельства, так что лучше не называть имен.
— Как вам будет угодно, сэр, — произнесла она с нескрываемой досадой.
— Рейчел сожгут в понедельник утром, — продолжил он. — В этом не может быть сомнений. Если только за оставшееся до казни время не случится чего-то настолько чрезвычайного, что приговор судьи придется пересматривать. Либо все же найдутся доказательства невиновности Рейчел. И я, будьте уверены, продолжу поиски, землю буду рыть.
— Все это очень хорошо, сэр, но при чем тут я?
— К вам у меня есть вопрос в этой связи, — сказал Мэтью.
Он повторно глотнул рома и подождал, когда перестанут слезиться глаза. Итак, он добрался до конца каната, а далее находилось… что?
Мэтью набрал в легкие воздуха, выдохнул и начал.
— Что вы знаете о Флориде?
Миссис Неттлз не моргнула и глазом.
— Флорида… — повторила она.
— Да. Вероятно, вам известно, что это территория Испании? Примерно в двухстах милях от…