ему?
— Не знаю. Хотя… миссис Неттлз однажды в разговоре со мной упомянула раба, сбежавшего в прошлом году. Со своей женой. Моргантус Криспин — кажется, так его звали.
— Да, Криспин. Помню этот случай.
— Насколько я понял, они пытались добраться до Флориды?
— Да. Но были убиты и наполовину съедены всего в паре лиг от города.
— Хм… — протянул Мэтью. Выходит, эта история была правдива. — Однако, — заметил он, — не исключена возможность — заметьте, я говорю лишь о возможности — того, что мистер Бидвелл предостерегается на случай новых побегов по примеру Криспина, а само по себе наличие мушкетов поможет… скажем так… держать в узде живую собственность. Особенно после того, как сюда завезут партию более молодых и здоровых рабов для осушения болот.
Промочив горло сидром, он продолжил:
— Позвольте полюбопытствовать, мистер Стайлз. Как вы считаете, может ли на самом деле кто-нибудь… я имею в виду раба… добраться отсюда до Флориды?
— Двоим из них это почти удалось, — ответил Стайлз, и Мэтью тотчас навострил уши. — Это было в первый год после основания Фаунт-Ройала. Сбежали два раба — брат и сестра, — и я был отправлен в погоню вместе с тремя помощниками. Мы настигли их всего в полудюжине лиг от испанских владений. Да и это, думаю, нам удалось лишь потому, что они зажгли сигнальный огонь, прося о помощи. Брат сорвался в глубокий овраг и сломал лодыжку.
— Их доставили обратно?
— Да. Бидвелл сразу приказал заковать их в цепи, увезти на север и там продать. Негоже держать здесь рабов, которые могут описать местность между нами и Флоридой, а то еще и карту нарисовать.
Стайлз повторно раскурил погасшую трубку.
— А теперь ваша очередь пояснить кое-что. Если, конечно, вспомните, — произнес он после хорошей затяжки. — Скажите, когда миссис Неттлз упомянула тот случай, о чем именно шел разговор? Я вот к чему: вы, часом, не замечали, чтобы Бидвелл тревожился по поводу рабов?
Мэтью вновь поразмыслил, прежде чем ответить.
— Помнится, мистер Бидвелл выражал некоторое беспокойство, когда я собрался посетить невольничий квартал. Он выразился в том смысле, что это может… э-э… повредить моему здоровью.
— Я бы ни в коем разе не стал туда соваться без особой нужды, — сказал Стайлз, прищуривая глаза. — Но Бидвелл, похоже, и впрямь опасается бунта. Подобные случаи уже были в других местах. Неудивительно, что он держит свои опасения в тайне! Мы еще с ведьмой не успели покончить, и тут вдруг — бунт рабов! Это вконец добьет Фаунт-Ройал.
— Я думаю точно так же, — согласился Мэтью. — И потому лучше будет об этом помалкивать.
— Само собой. Я не хочу, чтобы меня обвинили в сеянии паники.
— Как и я. Но, раз уж на то пошло, мне вот что интересно, сэр… Простите мое невежество в этих вопросах, но ведь не всем же быть великими охотниками… Я вот не представляю, как вообще можно проделать столь долгое путешествие, отсюда до самой Флориды, и при этом не заблудиться? Кстати говоря, сколько это получится миль?
— По моей прикидке, сто сорок семь миль самым прямым путем.
— Самый прямой путь по дремучему лесу? — Мэтью сделал еще глоток. — Опять же не могу не восхититься, сэр. Для этого надобно иметь просто невероятное чувство направления!
— Я, конечно, могу гордиться своими навыками… — Стайлз затянулся, слегка откинул голову назад и выпустил струю дыма к потолку. — Однако должен признать, что в том походе я пользовался картой.
— О! Так у вас есть карта?
— Не моя. Это карта Бидвелла. Он купил ее у какого-то торгаша в Чарльз-Тауне. Надписи сделаны на французском, а это значит, что карта очень старая. Но на поверку она оказалась довольно точной.
— Кстати, я могу читать и говорить по-французски. Если вам нужен перевод, буду рад оказать услугу.
— Тогда обратитесь к Бидвеллу. Карта сейчас у него.
— А… — сказал Мэтью.
— Ван Ганди, козел ты старый! — гаркнул Стайлз, но беззлобно, по-свойски. — Неси еще рома! Мне и молодому человеку!
— Нет, спасибо, я уже загрузился достаточно. — Мэтью поднялся. — Мне пора идти.
— Глупости! Оставайтесь, будет весело! Ван Ганди скоро снова возьмется за лютню.
— Очень жаль пропускать такое представление, но мне сегодня еще нужно кое-что прочесть.
— Вот в чем беда с вами, законниками! — с улыбкой посетовал Стайлз. — Вы чересчур много думаете!
Мэтью улыбнулся в ответ:
— Спасибо за компанию. Надеюсь, мы еще увидимся.
— Был рад познакомиться, сэр. И… благодарю за информацию. Буду держать язык за зубами, не сомневайтесь.
— Я в вас уверен, — сказал Мэтью и поспешил покинуть задымленное помещение, пока вновь не забренчал этот несносный инструмент.
По дороге к особняку Мэтью перебирал полученные сведения, как пригоршню необработанных алмазов. Значит, при определенной удаче и упорстве достичь Флориды все-таки можно. Но надо как следует подготовиться — запастись провизией, не забыть огниво и прочие необходимые вещи, — а также разыскать и тщательно изучить карту. Вряд ли она хранится в библиотеке. Скорее всего, Бидвелл держит ее где-то в своем кабинете на втором этаже.
Но как вообще можно затевать такое? Отказаться от английского подданства? Обречь себя на жизнь в чужой стране? Он владел французским и латынью, но вот испанским никогда всерьез не занимался. Допустим, он вызволит Рейчел из тюрьмы (первая проблема) и из города (вторая проблема), а потом доставит ее во Флориду (третья и самая головоломная проблема), но был ли он по-настоящему готов к тому, чтобы навсегда лишиться возможности ступить на английскую землю?
И никогда больше не увидеть Вудворда?
Вот еще одно затруднение. Если он успешно справится с двумя первыми проблемами и вместе с Рейчел сбежит из города, одно лишь известие об этом может загнать судью в гроб. Таким образом, получится, что он освободит свою ночную птицу ценой гибели человека, который некогда освободил самого Мэтью из клетки беспросветного отчаяния.
Вот в чем беда с вами, законниками. Вы чересчур много думаете.
Особняк был ярко освещен лампами и свечами. Очевидно, банкет еще не завершился. В прихожей Мэтью услышал голоса, доносившиеся из гостиной. Он вознамерился тихонько прошмыгнуть в свою комнату и уже подходил к лестнице, когда его окликнули:
— Мистер Корбетт! Присоединяйтесь к нам, пожалуйста!
Из гостиной вышел, опираясь на трость, Алан Джонстон в сопровождении седобородого мужчины, которого Мэтью счел руководителем труппы. Оба были нарядно одеты (в этом учитель определенно перещеголял актера) и держали в руках бокалы с вином. Вдобавок Джонстон напудрил лицо, как в тот вечер, когда здесь же отмечали прибытие в город мирового судьи и его секретаря. Оба имели сытый и довольный вид — явно отужинали на славу.
— Этот молодой человек — секретарь мирового судьи, — сообщил Джонстон своему спутнику. — Мистер Корбетт, позвольте представить вам мистера Филипа Брайтмена, основателя и ведущего актера театра «Красный бык».
— Очень приятно! — прогудел Брайтмен неожиданно мощным басом, от звуков которого было не грех пробудиться даже давно усопшим обитателям местного кладбища. А силой рукопожатия он мог бы помериться с кузнецом — и все это при худощавой комплекции и в целом довольно-таки невзрачном облике, что лишь отчасти компенсировалось наигранно властной манерой держаться.
— Очень рад знакомству. — Мэтью высвободил руку, дивясь такой силище и предполагая, что Брайтмена закалили многотрудные годы метаний между двумя полюсами: миром сценических образов и обыденной необходимостью кормить своих людей. — Как я понял, ваша труппа прибыла несколько раньше ожидаемого.
— Да, несколько раньше. Наши гастроли в двух других поселениях были, увы, отменены. Но теперь мы счастливы находиться здесь, среди наших драгоценных друзей!
— А, мистер Корбетт! — Из гостиной появился Уинстон, также с бокалом в руке. Гладко выбритый, в безупречно чистом синем костюме, он расслабленно улыбался. — Составьте нам компанию и познакомьтесь с мистером Смайтом!
Внезапно за спиной Уинстона возник Бидвелл и поспешил внести свою лепту.
— Уверен, у мистера Корбетта есть неотложные дела наверху. Не будем его задерживать. Я ведь прав, мистер Корбетт?
— Но я думаю, он должен хотя бы заглянуть и поздороваться со всеми, — возразил Уинстон. — Может, выпить бокальчик вина.
Бидвелл сердито покосился на Мэтью, однако интонацией своего раздражения не выдал.
— Как вам будет угодно, Эдвард, — сказал он и вернулся в гостиную.
— Идемте, — позвал Джонстон, ковыляя мимо Мэтью. — Бокал вина пойдет на пользу пищеварению.
— Я под завязку накачался сидром. Но позвольте спросить: кто такой мистер Смайт?
— Это новый постановщик в «Красном быке», — пояснил Брайтмен. — Недавно прибыл из Англии, где зарекомендовал себя наилучшим образом в театре «Крест Сатурна», а до того — в труппе Джеймса Прю. Однако мне не терпится услышать из первых уст про ведьму. Ну же, идемте!
Мэтью не успел придумать отговорку — ибо у него наверху действительно было важное дело касательно составленной неким французом карты, — как Брайтмен схватил его под руку и увлек в гостиную.
— Мистер Дэвид Смайт, мистер Мэтью Корбетт, — объявил Уинстон, представляя их друг другу. — Мистер Корбетт служит секретарем при мировом судье, мистер Смайт. Это он зачитал ведьме обвинительный приговор.
— Правда? Как интересно! И страшновато, наверное, было, да?
Смайт оказался тем самым блондином, которого Мэтью видел прибывшим вместе с Брайтменом в головном фургоне труппы. У него было открытое, дружелюбное лицо, а улыбка обнажила два ряда крепких белых зубов. По оценке Мэтью, ему было около двадцати пяти лет.
— Не так уж и страшно, — сказал Мэтью. — Меня отделяла от нее железная решетка. Да и мистер Бидвелл был со мной рядом.
— Как будто я смог бы чем-то помочь! — оживился Бидвелл, пользуясь возможностью взять ход беседы под свой контроль. — Да этой чертовке стоило только клацнуть зубами, и я бы выскочил из своих сапог!