не совсем, значит совсем нет! — оборвал его Бидвелл в своем прежнем бесцеремонном стиле, но тут же это осознал и постарался сгладить резкость. — Я только хотел сказать, что не оставлю Фаунт-Ройал. Не теперь, когда я вложил так много денег в это начинание. К тому же я все еще твердо уверен, что торговый и военный порт на южной окраине наших колоний не только полезен, но и необходим для их выживания.
— Но каким образом вы намерены воскресить этот город?
— Так же, как я его когда-то основывал. Развешу объявления на улицах Чарльз-Тауна и других городов вдоль всего побережья. А также в Лондоне. И с этим нельзя затягивать, поскольку мне, похоже, грозит конкуренция со стороны собственной родни!
— Конкуренция? Вы о ком? — спросил Мэтью.
— О моей младшей сестре! Которая долго болела и которую я все это время снабжал лекарствами! — сердито проворчал Бидвелл. — Когда мы с Уинстоном ездили в Чарльз-Таун договариваться с лицедеями, мы попутно завернули в гавань, чтобы оценить ситуацию с поставками. И неожиданно наткнулись на большую партию груза, спрятанную от меня этими собаками! К счастью, мистер Уинстон сумел убедить сторожа отпереть дверь одного склада — и представьте, я чуть с ног не свалился от изумления при виде всех этих ящиков, помеченных моим именем! Кроме того, мы обнаружили пачку адресованных мне писем. — Он брезгливо скривился. — Расскажи ему, Эдвард! Мне даже думать об этом тошно!
— Сестра мистера Бидвелла вышла замуж за спекулянта земельными участками, — сказал Уинстон. — И в своем письме она сообщила, что он приобрел изрядный кусок территории между этим местом и Флоридой, планируя построить там собственный порт.
— Ничего себе! — удивился Мэтью.
— Да, это правда, черт возьми! — Бидвелл начал было свирепо бить кулаком по столу, но тут же остановился, посчитав, что это не соответствует его новому образу просвещенного благодетеля. — Но у него ничего не выйдет, разумеется. По сравнению с тамошними гиблыми топями наш заболоченный берег сойдет за ухоженный парк. И потом, неужели вы думаете, что испанцы будут сидеть сложа руки, позволяя какому-то жалкому слюнявому спекулянтишке угрожать их владениям во Флориде? Да ничего подобного! У этого типа совсем нет делового чутья! Когда Саванна за него выходила, я сказал ей, что каждая жемчужина на ее свадебном платье обернется горькой слезой. — Он пронзил воздух пальцем, как рапирой. — Попомните мои слова, она сильно пожалеет, если ввяжется в эту дурацкую затею!
— Э-э… принести вам чего-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы? — спросил Уинстон и повернулся к Мэтью. — Вот уж в чем сестре мистера Бидвелла не откажешь никак. Я о ее способности выводить людей из себя.
— Нет, не нужно выпивки! Я сейчас буду в порядке, только немного отдышусь. Сердце скачет, как взбесившийся мустанг.
Бидвелл сделал несколько глубоких вдохов, и красные пятна понемногу сошли с его щек.
— Собственно, я сейчас пригласил вас для того, — сказал он, — чтобы предложить должность в моей компании.
Мэтью не ответил. По правде говоря, он просто оторопел.
— Эта должность сопряжена с немалой ответственностью, — продолжил Бидвелл. — Мне нужен толковый и надежный человек в Чарльз-Тауне, чтобы обеспечивать бесперебойные поставки грузов, а также не допускать повторения грязных трюков вроде тех, что случались в последнее время. И еще… способного, скажем так, частным образом провести расследование. Представляет это для вас интерес?
Мэтью потребовалось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.
— Я ценю ваше предложение, сэр. Высоко ценю, поверьте. Но давайте будем предельно откровенными: довольно скоро это завершится новым конфликтом между нами и обменом ударами такой силы, что впору опасаться, как бы не сдвинулась земная ось. Посему я вынужден отказаться, ибо не хочу брать на себя ответственность за гибель человечества.
— М-да, лихо закручено, чего уж там. — Похоже, Бидвелл испытал огромное облегчение. — Но я чувствовал себя обязанным предложить вам такой вариант будущего, поскольку мои действия — и моя глупость — подвергли серьезной угрозе ваше настоящее.
— У меня есть будущее, — твердо заявил Мэтью. — Думаю связать его с Нью-Йорком. И благодарю вас за то, что помогли мне принять это решение.
— Ладно, с этим вопросом покончено! — Бидвелл шумно выдохнул. — Еще я хотел кое-что вам показать.
Он подвинул шкатулку через стол в сторону Мэтью.
— Следуя вашему совету, мы обыскали дом этого мерзавца и обнаружили там все предметы, о которых вы говорили. Включая наконечник с пятью лезвиями, все еще покрытый засохшей кровью. Нашлась и книга о Древнем Египте. А вот этот ящик лежал на самом дне дорожного сундука. Откройте его, пожалуйста.
Мэтью наклонился вперед и поднял крышку, которая открылась легко и без скрипа — петли были как следует смазаны.
Внутри лежали три угольных карандаша, планшет для записей, сложенный лист бумаги, каучуковый ластик и…
— А вот это он нашел в источнике, — сказал Бидвелл.
Ну конечно же. Здесь были сапфировая брошь и перстень с рубином, а также золотое распятье на цепочке, семь золотых дублонов, три серебряные монеты и черный бархатный мешочек.
— Содержимое мешочка вас должно впечатлить, — пообещал Бидвелл.
Мэтью достал из шкатулки мешочек и перевернул его над столешницей. И под лучами светившего в окно солнца комната тотчас озарилась блеском четырех темно-зеленых изумрудов, двух фиолетовых аметистов, двух крупных жемчужин и кусочка прозрачного янтаря. Драгоценные камни еще не подвергались огранке, но даже в необработанном виде можно было судить об их превосходном качестве. Мэтью предположил, что они были захвачены пиратами на судах, совершавших рейсы между копями в тропических землях и каким-то крупным торговым портом.
— Сложенная бумага тоже стоит вашего внимания, — сказал Бидвелл.
Мэтью развернул листок. Это был нарисованный углем эскиз довольно большого здания. Автор не пожалел времени на изображение деталей, включая кирпичную кладку, окна и колокольню.
— Судя по всему, — продолжил Бидвелл, — этот мерзавец… планировал построить новую школу из менее горючих материалов.
— Вижу.
Мэтью еще раз взглянул на рисунок — печальное зрелище, что и говорить, — после чего свернул его и убрал в шкатулку.
Бидвелл спрятал камни обратно в мешочек. Затем выложил из шкатулки на стол карандаши, планшет, ластик и эскиз школьного здания.
— Источник, само собой, принадлежит мне, — сказал он. — Я владею его водой и илом на его дне. И, по праву владения — а также в компенсацию за все муки ада, через которые я прошел, — любые найденные в иле ценности должны принадлежать мне. Вы с этим согласны?
— Мне все равно, — сказал Мэтью. — Делайте с ними, что хотите.
— Так я и поступлю.
Бидвелл поместил мешочек в шкатулку — где также остались монеты, брошь, перстень и распятье с цепочкой — и опустил крышку. Затем подвинул шкатулку к Мэтью.
— Мне будет приятно… если вы передадите эти вещи персоне, претерпевшей куда более страшные муки ада, чем я.
До Мэтью не сразу дошел смысл сказанного.
— Простите?
— Вы не ослышались. Передайте их… — тут он прервался, поскольку сломал угольный карандаш, который рассеянно вертел в пальцах, — ей. Это самое меньшее, что я могу сделать, ведь ее супруга уже не вернуть, как не вернуть и месяцы, проведенные в тюрьме.
Даже преисполнившись благих намерений, он не смог удержаться и посмотрел на шкатулку с тоскливым вожделением.
— Сделайте это. Забирайте… — второй карандаш хрустнул в его руках, — пока я не передумал.
— Почему бы вам лично не вручить ей эти вещи? Этим вы повысите значимость дара.
— Напротив, я ее только снижу, — поправил он. — Она меня ненавидит. Я пытался с ней поговорить, объяснить ей мое положение… но она всякий раз только отворачивается. Так что забирайте ящик. — Третий карандаш постигла участь двух других. — Скажите ей, что это ваша находка.
Подозревая, что Бидвелл и впрямь ополоумел в приступе человеколюбия — иначе он ни за что не выпустил бы из рук такую добычу, — Мэтью подцепил шкатулку здоровой рукой и прижал ее к груди.
— Я передам это незамедлительно. Вы знаете, где она сейчас?
— Я видел ее около часа назад, — сказал Уинстон. — Она приходила к источнику за водой.
Мэтью кивнул, уже догадываясь, где ее можно найти.
— А нам пора вернуться к своим делам. — Бидвелл взял эскиз Джонстона — мечту негодяя о собственной версии Оксфорда — и принялся методично рвать его на мелкие кусочки. — Надо привести себя в порядок и отправить этот позорный… этот безумный… эпизод из жизни моего города на свалку истории. Для этой женщины я не могу сделать ничего сверх уже сделанного сегодня. Как не сможете и вы. Посему я должен спросить: как долго вы еще будете радовать нас своим присутствием?
— Вообще-то, я уже принял решение: далее пойду по жизни самостоятельно. Могу отбыть завтра на рассвете.
— Я велю Грину довезти вас на фургоне до Чарльз-Тауна. Вы будете готовы к шести утра?
— Да, — сказал Мэтью. — Но я бы предпочел получить лошадь с седлом и прочей амуницией, а также немного провизии, чтобы самостоятельно доехать до Чарльз-Тауна. Я не калека и не хочу, чтобы меня перевозили как такового.
— Дать вам лошадь? — нахмурился Бидвелл. — А вы в курсе, что лошади стоят денег? Да и седла не растут на деревьях!
— Вам только и остается, что мечтать о седельных деревьях, сэр! — парировал Мэтью. — Все равно ничего другого ваши фермеры вырастить здесь не могут!
— Спасибо за заботу, но пусть вас не волнуют наши урожаи! Да будет вам известно, я уже выписал ботаника — наилучшего, какого можно достать за деньги, — чтобы разрешить наши проблемы с урожаями раз и навсегда! Так что лучше держи свои треклятые теории при себе и…
— Прошу прощения, джентльмены! — подчеркнуто спокойным тоном произнес Уинстон, и спорщики затихли. — Я охотно заплачу за лошадь и седло для мистера Корбетта, хотя мне кажется неразумным предпринимать такое путешествие в одиночку. Как бы то ни было, желаю вам всего хорошего и надеюсь, что в будущем вас ждут большие успехи.