— Что-то Николас нынче не в духе, — сказал Джонстон после его ухода и, держась за свое изуродованное колено для дополнительной опоры, снова сел на скамью. — Эта ситуация всех нас выбила из колеи.
— Да, но после долгой ночи уже появился первый проблеск зари. — Бидвелл оглянулся через плечо. — Гуд!
Негр тотчас перестал играть и опустил скрипку.
— Черепахи еще ловятся? — спросил у него Бидвелл.
— Да, сэр. Попадаются и крупные. — Его голос был мелодичен, под стать его скрипке.
— Поймай нам завтра одну. Судья, завтра на обед у нас будет черепаховый суп. Вы его любите?
— Даже очень, — сказал Вудворд, почесывая укушенный лоб. — Молю Бога, чтобы завтра наша охота прошла успешно. Если хотите опробовать вашу виселицу, я с удовольствием вынесу приговор Шоукомбу, как только мы его сюда притащим.
— Это было бы прекрасно! — У Бидвелла загорелись глаза. — Да! Покажем нашим людям, что жернова правосудия заработали! Это станет отличной закуской перед главным блюдом! Гуд, сыграй нам что-нибудь веселое!
Черный слуга вновь поднял скрипку и заиграл другую мелодию, более быструю и оживленную, однако Мэтью все равно улавливал в ней больше грусти, нежели веселья. Веки Гуда снова опустились, отгораживая его от окружающего мира.
Принесли ванильный торт и новый кувшин рома. Разговор о Рейчел Ховарт постепенно угас, зато Бидвелл разговорился о своих планах по благоустройству Фаунт-Ройала. Мэтью начал клевать носом; тело его чесалось в дюжине мест, и больше всего он сейчас хотел добраться до постели в своей комнате. В люстре под потолком догорали свечи. Гаррик попрощался и отбыл восвояси, а вскоре его примеру последовал и учитель. Доктор Шилдс, неоднократно припадавший и ко второму кувшину, лег щекой на столешницу и таким образом выбыл из компании. Бидвелл отпустил Гуда, который перед выходом под дождь аккуратно обернул свою скрипку мешковиной. Уинстон также задремал на стуле, откинув голову назад и широко раскрыв рот. У Вудворда слипались глаза и отвисала нижняя челюсть. Наконец хозяин дома встал, зевнул и потянулся.
— Я вас покидаю, — объявил он. — Надеюсь, вы оба хорошо выспитесь.
— В этом нет сомнений, спасибо.
— Если что-нибудь понадобится, миссис Неттлз к вашим услугам. Уверен, ваше завтрашнее предприятие завершится успехом. — Он направился к выходу из комнаты, но на пороге задержался. — Вы только собой не рискуйте, судья. Пейн хорошо владеет оружием, так что пусть он и его люди сделают всю грязную работу, а вы нам еще пригодитесь для более важных дел. Вы меня поняли?
— Конечно.
— Тогда спокойной ночи, джентльмены.
Бидвелл развернулся, покинул банкетный зал и тяжело затопал по лестнице наверх, в свои личные апартаменты.
Вудворд окинул взглядом обоих спящих и, убедившись в том, что они бесчувственны, обратился к Мэтью:
— Ничто так не обостряет ум, как требование сделать что-то без лишних раздумий. Мне дали неделю на то, чтобы решить судьбу женщины, которую я еще даже не видел. Даже хладнокровным убийцам в Ньюгейтской тюрьме дают больше времени. Что ж… — Он поднялся, в глазах его стоял туман. — Я иду спать. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр, — ответил Мэтью.
Когда судья удалился, Мэтью встал со скамьи и взял пустой кувшин, стоявший подле вытянутой руки доктора Шилдса. Заглянув внутрь кувшина, он вспомнил кружку, в которую Шоукомб опустил золотую монету. Испанскую монету, найденную в сумке какого-то индейца. Что делал индеец с испанской монетой? Этот вопрос не давал ему покоя на протяжении всего дня. И на него нужно было найти ответ, прежде чем полностью сосредоточиться на своих секретарских обязанностях и на деле этой ведьмы. Возможно, что-то удастся вытянуть из Шоукомба до того, как его вздернут.
Завтрашний день обещал много интересного. Мэтью вернул кувшин на стол и, с трудом переставляя ноги, поднялся в свою комнату на втором этаже. Через несколько минут он уже крепко спал, так и не сняв позаимствованную одежду.
Глава шестая
Впервые судью и его секретаря привел в дрянной трактирчик Шоукомба простой случай; теперь же их возвращала туда острая необходимость.
Вот и оно, это самое место, гнойником прилепившееся к обочине залитой грязью дороги. При виде его Вудворд весь подобрался. Они с Мэтью сидели в фургоне, запряженном парой лошадей, которыми правил Малькольм Дженнингс — тот самый беззубый замухрышка с необычайно зоркими глазами. Слева от них, непринужденно держась в седле, гарцевал на крупном гнедом жеребце Николас Пейн, а справа ехал на вороной лошади третий ополченец по имени Дункан Тайлер, мужчина постарше, с сединой в бороде и множеством морщин на лице, но еще крепкий физически и весьма боевито настроенный. Поездка от Фаунт-Ройала заняла более трех часов, и хотя дождь прекратился еще перед рассветом, серые тучи по-прежнему застилали небосвод. А когда ночную прохладу сменил давящий, влажный зной, дорожная слякоть начала обильно парить. Рубашки всех путников промокли от пота, а лошади нервничали и упрямились.
В полусотне ярдов от трактира Пейн поднял руку, давая Дженнингсу знак остановить фургон.
— Ждите здесь, — скомандовал он, а сам вместе с Тайлером подъехал к двери.
Здесь Пейн спешился, извлек из седельной кобуры пистолет и взвел пружину колесцового замка. Тайлер поступил так же и с пистолетом в руке поднялся на крыльцо трактира вслед за капитаном.
Издали Мэтью и судья видели, как Пейн сильно постучал в дверь кулаком.
— Шоукомб! — донесся до них его крик. — Открывай!
Никакого ответа. Мэтью ожидал в любую секунду услышать противный треск пистолетного выстрела. Дверь оказалась незапертой и от ударов кулаком приоткрылась на несколько дюймов. Внутри не было видно ни огонька.
— Шоукомб! — насторожившись, вновь позвал Пейн. — Выходи без глупостей, не то хуже будет!
И вновь никакого ответа.
— Этак ведь могут и башку напрочь отстрелить, — произнес Дженнингс, обеими руками сжимая вожжи до побеления костяшек.
Пейн толкнул ногой дверь и открыл ее нараспашку.
— Поберегитесь, — прошептал Вудворд.
Пейн и Тайлер вошли в трактир. Остальные ждали поодаль. Мэтью и Вудворд были готовы услышать стрельбу и крики. Но ничего такого не происходило. Наконец в дверном проеме показался Пейн, держа пистолет дулом вниз, и знаком велел Дженнингсу подогнать фургон к трактиру.
— Где они? — спросил Вудворд, вылезая из фургона. — Вы их нашли?
— Нет, сэр. Похоже, они улизнули.
— Проклятье! — Лицо Вудворда побагровело. — Изворотливый подонок! Но погодите, надо еще и сарай осмотреть!
— Дункан! — крикнул Пейн в темноту трактира. — Я иду проверить сарай!
И он направился в ту сторону, с усилием вытягивая ноги из грязи. Мэтью следовал за ним на почтительном расстоянии, принимая в расчет возможный ружейный огонь из сарая либо из леса. Очень скоро он заметил перемены: загон был открыт, лошади и свиньи исчезли, как исчез и петух со всеми курами и цыплятами. Дверь сарая не была заперта, а запорный брус валялся в грязи неподалеку. Пейн снова поднял ствол пистолета.
— Эй, выходи, кто там есть! — крикнул он в сторону двери. — Или схлопочешь пулю!
И здесь ответом была тишина. Пейн быстро оглянулся на Мэтью, этим предостерегая его от дальнейшего продвижения вперед, после чего приблизился к двери сарая, приоткрыл ее и заглянул внутрь, взяв оружие наизготовку. Затем сделал глубокий вдох и решительно шагнул внутрь.
Мэтью ждал, сердце его колотилось. Но вскоре Пейн объявился уже с опущенным пистолетом.
— И тут никого, — сказал он. — Я нашел только два фургона, и никаких лошадей.
Значит, они и впрямь улизнули, подумал Мэтью. Должно быть, Шоукомб сообразил, что сбежавшие жертвы вполне могли добраться до Фаунт-Ройала, и в срочном порядке прикрыл свою лавочку.
— Я покажу, где Шоукомб закапывал тела, — сказал он Пейну и повел его к лесу в обход сарая.
Там почва просела еще сильнее прежнего, обнажая следы злодеяний Шоукомба, и мухи облаком вились над жуткими останками. Пейн закрыл ладонью нос и рот, дабы приглушить запах, подошел к могильной яме, но бросил туда только один взгляд и тут же отступил подальше.
— Да, — сказал он, заметно посерев лицом, — картина мне ясна.
Мэтью и Пейн вернулись в трактир. К тому времени Тайлер уже распахнул большинство ставней, допуская дневной свет в мрачное логово Шоукомба. Эта нежданная иллюминация заставила крыс, дотоле свободно резвившихся в каждой комнате, кинуться к своим норам со злобным и негодующим писком — всех, за исключением одной особо крупной твари, которая обнажила зубы с явным намерением напасть на пришельцев, но Тайлер среагировал быстрее, и крысиные кости хряснули под его правым сапогом. Дженнингс меж тем увлеченно прибирал к рукам всякие предметы, годные к перевозке в фургоне: фонари, деревянные миски, ножи, ложки и прочую утварь. Мэтью нашел судью в той самой комнате, из которой они сбежали позапрошлой ночью. При свете из открытого окна были видны разбитая дверь и темные пятна крови Шоукомба на полу.
— Все пропало, — мрачно молвил Вудворд. — Унесли без остатка.
Так оно и было. Весь их багаж — два сундука, коробка с париками и несессер Мэтью с гусиными перьями, чернильницей и записной книжкой — исчез.
— Мой камзол… — В отчаянии Вудворд едва не рухнул на соломенный тюфяк, но заметил там следы крысиной активности и устоял, хоть и был уже близок к обмороку. — Этот скот похитил мой камзол, Мэтью.
Он посмотрел в лицо молодому человеку, и Мэтью заметил горькие слезы в глазах судьи.
— Теперь его уже не вернуть, — простонал он. — Никогда.
— Это была всего лишь одежда, — ответил Мэтью и тотчас понял, что так говорить не стоило, ибо судья вздрогнул как от удара.
— Ничего подобного, — промолвил он, качая головой; плечи его поникли под бременем тяжкой утраты. — Это была часть моей жизни.
— Господин судья? — послышался голос Пейна, который заглянул в комнату раньше, чем Вудворд успел собраться с силами для ответа. — Они ушли совсем недавно. Зола в очаге еще теплая. Нашлись ваши вещи?