и у тебя. Займи свое место и приготовься к допросу свидетеля.
Судья взглянул сквозь решетку в соседнюю камеру.
— Добрый день, мадам.
Сидевшая на скамье Рейчел кивнула в ответ. На ее лице застыло мрачное выражение, но в целом она вполне владела собой. Пейн и Грин покинули камеру Мэтью, а затем и здание тюрьмы.
— Займи свое место и приготовься, — повторил Вудворд секретарю. — Мистер Гаррик скоро будет здесь.
Мэтью понял, что дальнейшие споры бесполезны. Он положил Библию перед судьей и достал из ящика своего стола коробку с письменными принадлежностями. Усевшись, он открыл коробку, извлек оттуда перо, чернильницу и бумагу, а затем принялся разминать свою правую руку, готовя ее к предстоящей напряженной работе. Хрип затрудненного дыхания Вудворда обещал стать серьезной помехой. По правде говоря, Мэтью вообще не представлял себе, как сохранить концентрацию в таких условиях.
— Объясните мне, сэр, как вы намерены допрашивать мистера Гаррика, если едва можете говорить?
— Говорить в основном будет мистер Гаррик.
Вудворд сделал паузу и на несколько секунд прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Он ощущал такую слабость во всем теле, что казалось — еще немного, и ему придется опустить голову на столешницу. Едкие испарения мази, от которой все еще горели его грудь, спина и горло, поднимались к лицу и обжигали распухшие ноздри. Все поплыло перед его глазами, когда он их снова открыл.
— Я буду выполнять свою работу, — сказал он. — А ты просто выполняй свою.
Через несколько минут Эдвард Уинстон привел Элиаса Гаррика, чей темно-коричневый костюм со свежими заплатами на локтях и коленях казался на пару размеров меньше нужного. Седоватые волосы были зачесаны назад и приглажены блестящей помадой. Гаррик замешкался, с испугом глядя в сторону Рейчел Ховарт, отчего Уинстону пришлось его подбодрить:
— Она до вас не доберется, Элиас. Ну же, двигайтесь!
Гаррик был подведен к табурету, расположенному перед столом Вудворда. Он сел, опустив долу лицо со впалыми щеками и сцепив жилистые руки как будто в молчаливой мольбе.
— С тобой все будет хорошо, — заверил Уинстон, положив руку на его плечо. — Ваша честь, вы же понимаете, что Элиас немного нервничает, находясь в такой близости от ведьмы?
— Мы его надолго не задержим, — прохрипел Вудворд.
— А… тогда, сэр, еще один вопрос. — Уинстон пошевелил бровями. — К какому часу мне привести Вайолет Адамс?
— Кого, простите?
— Вайолет Адамс, — повторил Уинстон. — Я о той девочке. Мистер Бидвелл сказал мне доставить ее ближе к вечеру. В какое время вам будет удобно?
— Минуту! — Мэтью не сдержался и вскочил со стула. — На сегодня у судьи назначен только один допрос!
— Ну… похоже, мистер Бидвелл думает иначе. Идя за Элиасом, я по пути заглянул к Адамсам и сообщил семье, что ближе к вечеру Вайолет ожидают в суде для дачи показаний. Мистер Бидвелл желает, чтобы процесс был завершен сегодня.
— Да мне плевать, кто там чего желает! Судья Вудворд слишком болен, чтобы…
Внезапно Вудворд потянулся, схватил Мэтью за руку и сжал ее, призывая к молчанию.
— Хорошо, — прошептал он. — Приведите девочку… к четырем часам.
— Будет сделано.
Мэтью непонимающе уставился на судью, но тот оставил его взгляд без внимания.
— Благодарю вас, мистер Уинстон, — сказал Вудворд. — Можете идти.
— Да, сэр.
Уинстон ободряюще потрепал по плечу Гаррика и удалился.
Прежде чем Мэтью смог еще что-то сказать, Вудворд взял Библию и протянул ее Гаррику.
— Вот, держите. Мэтью, приведи его к присяге.
Мэтью повиновался. А когда по завершении ритуала он хотел забрать Священное Писание у Гаррика, тот прижал книгу к груди.
— Прошу вас, можно я подержу ее при себе?
— Можно, — ответил Вудворд. — А теперь изложите свою историю.
— Ту самую, которую я вам уже рассказывал?
— На этот раз для протокола. — Вудворд повернулся к Мэтью, который уже обмакнул перо в чернила и занес его над бумагой.
— С чего прикажете начать?
— С самого начала.
— Ладно, раз так… — Продолжая смотреть в пол, Гаррик облизнул губы и начал. — Ну… как я говорил вам в прошлый раз, моя земля граничит с фермой Ховартов. В ту ночь меня мутило, и я вышел из дома, чтоб отрыгнуть какую-то дрянь, которую съел накануне. Было тихо. Повсюду такая была тишина, будто весь мир даже вздохнуть боялся…
— Сэр, — обратился к нему Мэтью, — примерно в какое время это было?
— Время? Ну… около двух или трех часов, точно не помню. — Он взглянул на судью. — Мне продолжать?
Вудворд кивнул.
— Ну так вот, значит, вышел я наружу. И тут вижу: кто-то идет через кукурузное поле Ховартов. Ростков-то еще нет в это время года, и все как на ладони. Идет кто-то через поле, причем без фонаря. Я подумал: уж больно странное дело. Перелез через изгородь и пошел следом за ним к амбару. И вот тогда… — Он снова уткнулся взглядом в пол; на виске его билась жилка. — Тогда-то я и увидел ведьму — голышом и на коленях, — ублажающую своего господина.
— Говоря «ведьма», вы имеете в виду Рейчел Ховарт? — И до того слабый шепот Вудворда стал уже еле слышен.
— Да, сэр.
Вудворд начал было задавать новый вопрос, но тут голос отказал ему совершенно. Допрашивать он был уже не в состоянии. С перекосившимся лицом судья повернулся к своему секретарю.
— Мэтью, — с трудом выдавил он. — Спроси…
Мэтью понял, что судья препоручает ему ведение допроса. Он снова макнул перо в чернильницу, а в душе его меж тем закипала черная злоба на Бидвелла, уговорившего либо заставившего судью подвергнуть опасности свое здоровье. Но раз допрос уже начался, его следовало довести до конца. Мэтью прочистил горло.
— Мистер Гаррик, — сказал он, — кого вы имеете в виду под словом «господин»?
— Ну как же… Сатану, надо думать.
— Во что он был одет?
— Черный плащ с капюшоном, как я описывал вам раньше. А спереди золотые пуговицы. Они сильно блестели под луной.
— И вы не разглядели его лица?
— Нет, сэр, но я разглядел… штуковину, которую сосала ведьма. Черный хер, весь покрытый шипами. Кто еще, окромя самого Сатаны, может иметь что-нибудь этакое?
— Еще вы утверждали, что Рейчел Ховарт была совершенно голой?
— Да, сэр, именно так.
— А что в ту ночь было на вас?
— Сэр? — Гаррик наморщил лоб.
— Я о вашей одежде, — сказал Мэтью. — В чем были вы сами?
Гаррик задумался.
— Ну, сэр, на мне были… как бы это сказать… Я…
Складки на его лбу стали глубже.
— Это уже никуда не годится, — сказал он наконец. — Не могу вспомнить, хоть убей.
— Быть может, куртка? — подсказал Мэтью. — На улице ведь было холодно.
Гаррик медленно моргнул.
— Куртка, — повторил он. — Я не иначе как был в куртке, но… я не помню, как ее надевал.
— А на ногах? Башмаки или сапоги?
— Башмаки, — сказал он. — Нет, погодите. Мои сапоги. Да, сэр, я вроде как был в сапогах.
— Вы хорошо разглядели лицо Рейчел Ховарт там, за амбаром?
— Ну… не то чтобы лицо, сэр, — признался Гаррик. — Я видел ее сзади. Она стояла на коленях спиной ко мне. Но я видел ее волосы. И кожа у той женщины была темнее обычной. Это была она, знамо дело. — Он беспокойно взглянул на судью и потом снова на секретаря. — Да и больше некому, ведь это участок Дэниела.
Мэтью кивнул, записывая последние слова Гаррика.
— Вы отрыгнули дрянь? — вдруг спросил он.
— Сэр?
Мэтью поднял голову и посмотрел прямо в тусклые глаза Гаррика.
— Удалось вам отрыгнуть? Ведь ради этого вы ночью поднялись с постели и вышли из дома. Так удалось или нет?
Гаррик вновь погрузился в раздумья.
— Я… не помню, чтобы это делал, — сказал он. — Нет, кажись, когда я увидел ту фигуру на кукурузном поле Ховартов, я… должно быть, забыл о своей тошноте.
— Давайте вернемся чуть назад, — предложил Мэтью. — Когда вы тем вечером отошли ко сну?
— Как обычно, где-то в половине девятого.
— Вы с женой легли одновременно?
— Почти что так, сэр.
— Вы чувствовали тошноту, когда ложились?
— Нет, сэр, не думаю. — Он нервно облизал губы. — Прошу прощения за вопрос, но… как это все связано с ведьмой?
Мэтью посмотрел на судью. У того расслабленно отвисла челюсть, но глаза были открыты, и он не выказывал желания вмешаться — если это вообще было возможно — в ход проводимого секретарем допроса. Мэтью вновь повернулся к Гаррику.
— Я пытаюсь разобраться с отдельными несоответствиями, — объяснил он. — Итак, вы легли в постель, не испытывая никаких проблем со здоровьем, а через шесть часов проснулись, почувствовав тошноту?
— Да, сэр.
— Вы поднялись с постели осторожно, чтобы не разбудить жену?
— Именно так, сэр.
— А потом?
— Потом я сразу вышел наружу, чтобы проблеваться, — сказал Гаррик.
— Но разве перед тем вы не задержались, чтобы надеть куртку и сапоги?
— Я… вроде бы… да, сэр, я должен был их надеть, только я этого не помню.
— А сколько золотых пуговиц было на плаще Сатаны? — спросил Мэтью.
— Шесть, — ответил Гаррик.
— Точно шесть? Вы уверены в этом числе?
— Да, сэр. — Он энергично кивнул. — Я видел, как они блестели в лунном свете.
— Значит, была полная луна?
— Сэр?
— Полная луна, — повторил Мэтью. — Это было в полнолуние?
— Должно быть, так. Только я не припоминаю, чтобы смотрел на небо.
— Но даже при ярком лунном свете — который позволил вам увидеть фигуру, идущую без фонаря вдали по полю, — вы не смогли разглядеть лицо Сатаны?
— Так ведь, сэр… у Дьявола на голове был капюшон.
— Допустим, но ведь он был освещен спереди, отчего и сверкали пуговицы на его плаще, не так ли? Если яркий свет сделал эти шесть пуговиц столь заметными, разве нельзя было увидеть хотя бы нижнюю часть его лица?
— Нет, сэр. — Гаррик заерзал на табурете. — Я на лицо его и не взглянул, потому что все время смотрел на… большущий хер, который сосала ведьма.