Другой вопрос: каким образом испанское золото попало к индейцу? Допустим, в озере действительно были спрятаны пиратские сокровища, а индейцы нашли и подняли их со дна еще до основания Фаунт-Ройала. Если так, в процессе подъема они вполне могли утерять кое-какие мелочи. Над этим надо будет подумать завтра утром, решил Мэтью, благо оно мудренее вечера. Что-то может знать Бидвелл, но к нему нужен очень осторожный подход.
Мэтью постоял еще немного, глядя на пруд, который теперь стал вместилищем еще одной загадки. Никаких ответов сегодня он уже не получит, так что пора возвращаться в постель, хотя заснуть ему вряд ли удастся.
Он продолжил путь по улице Мира к особняку, окна которого были темны. Счет времени он потерял, зная только, что уже давно перевалило за полночь. И вот на очередном шаге он внезапно остановился и замер, глядя прямо перед собой.
На фоне особняка показалась фигура в треуголке и черном плаще, быстро идущая в строну невольничьего квартала. Через пять-шесть секунд фигура исчезла за углом. Мэтью не разглядел, был ли у этого человека незажженный фонарь, но он сразу смекнул, кто это может быть. Хитрый лис вновь рыщет по округе, подумал он. Куда он идет и с какой целью?
Эта ночь и впрямь была полна возможностей, однако Мэтью понимал, что в данном случае ему грозит опасность куда большая, нежели топор пьяного кузнеца.
Во рту у него пересохло, кровь стучала в висках. Он огляделся, но больше никого на улице не заметил. Над сгоревшей школой еще виднелось красноватое свечение углей и кружили поднятые ветерком искры.
Надо проследить за лисом, Мэтью это понимал. И надо спешить, пока он не затерялся в болотах. Мимо сторожевой вышки он постарается проскользнуть незамеченным, что должен сделать и Мэтью, не полагаясь на крепкий сон дозорного.
Страх тонким лезвием вонзился в грудь Мэтью. Кто бы ни был этим ночным странником, он может проявить агрессию, если заметит слежку. Там, на болотистой пустоши, могло произойти что угодно, но уж точно ничего хорошего.
Однако размышлять и колебаться было некогда. Первым делом следовало побороть страх. Хитрый лис двигался быстро, и Мэтью нельзя было отставать.
Глава двадцать четвертая
До Мэтью доносился шум сильного прибоя. Волны накатывались на островки и песчаные отмели за болотом, по которому он с превеликим трудом сейчас пробирался. Далеко впереди — едва различимый как движущееся темное пятно на почти столь же темном фоне — шел ночной странник, какового он все еще не потерял из виду только благодаря слабой подсветке оранжевой луны, да и та порой исчезала под ревнивым натиском проплывающих облаков.
Преследуемый, без сомнения, уже ходил здесь раньше. И не один раз. Он шагал быстро и уверенно, не прибегая к помощи фонаря. Мэтью пока удавалось держать его темп в доходящей до пояса траве и чавкающей под башмаками грязи, но это стоило ему чрезвычайных усилий.
Фаунт-Ройал остался далеко позади. По прикидке Мэтью, они отошли как минимум на четверть мили от сторожевой вышки, без проблем обогнув ее через сосновый лесок. Если дозорный и не дремал — в чем Мэтью сильно сомневался, — то смотрел он только в сторону моря. Разве мог он предположить, что кто-либо в здравом уме попрется на болото среди ночи?
У странника явно имелась конкретная цель, что его и подгоняло. Мэтью услышал шорох в траве справа от себя — там двигалось что-то крупное и, вероятно, опасное. Мэтью резко ускорился, но уже в следующий момент обнаружил, что его опаснейшим врагом является само болото, когда залетел по колено в оконце воды и чуть не плюхнулся туда ничком. Вязкая грязь начала засасывать башмаки, и ему понадобились все оставшиеся силы и упорство, чтобы освободиться. А к тому времени, когда он выбрался из трясины, странника и след простыл. Мэтью прошелся взглядом слева направо и обратно, но тьма повсюду опустила свой плотный занавес.
Впрочем, ему было известно общее направление, в котором двигался преследуемый. И он пошел дальше, теперь уже с большей осторожностью делая каждый шаг. Это болото и впрямь оказалось очень коварным местом. Ночной странник должен был часто сюда наведываться, чтобы с такой легкостью обходить все опасные места. Возможно, он составил карту этого маршрута и держал ее в памяти.
Прошло три-четыре минуты, а Мэтью так и не заметил никакого движения в темноте. При взгляде назад он обнаружил, что находится уже по другую сторону мыса. Теперь сосны и болотные дубы черной полосой растянулись между ним и сторожевой вышкой, до которой отсюда было больше полумили. А впереди простиралось болото, и ничего более. Он задумался: повернуть назад или идти дальше? Когда вокруг только тьма с небольшими вариациями от кромешно-черного до темно-серого, есть ли смысл в эту тьму углубляться? И все же он сделал еще несколько шагов вперед, после чего вновь остановился и оглядел горизонт. В ушах звенело от алчущих крови москитов. В тростниковых зарослях гомонили лягушки. И никаких признаков других людей в пределах видимости.
Какие вообще дела могут быть у человека в этих краях? Кругом была дикая пустошь, и вряд ли хоть одна цивилизованная душа обреталась на всем берегу от места, где он сейчас стоял, до самого Чарльз-Тауна. Так что же здесь понадобилось ночному страннику?
Мэтью посмотрел на усеянный звездами небосвод, который казался таким громадным, а горизонт — таким широким, что становилось даже не по себе. Да и океан теперь представлялся каким-то обособленным темным континентом. Стоя на этом берегу с неизведанным миром за своей спиной, он испытал очень тревожное чувство, как будто его душевное равновесие и само его место на этой земле ставились под сомнение окружающей необъятностью. В эту минуту он понял причину, по которой люди строили большие и малые города, окружая их стенами, — не только для защиты от индейцев и диких зверей, но и для поддержания иллюзии своего контроля над миром, который на самом деле был слишком велик, чтобы им покориться.
Эти его размышления были внезапно прерваны. В открытом море одна за другой мелькнули две вспышки.
Мэтью, уже было развернувшийся в сторону Фаунт-Ройала, теперь замер на месте. Прошло несколько секунд, и две вспышки повторились.
Оттого, что случилось потом, у него екнуло сердце. Всего в какой-то полусотне ярдов от Мэтью загорелся и был высоко поднят фонарь. Он покачался из стороны в сторону, а затем исчез — видимо, под плащом странника, который мог перед тем незаметно зажечь фонарную свечу, опустившись на корточки среди зарослей или накрывшись плащом. Как бы то ни было, на сигнал с моря последовал ответ с суши.
Мэтью присел, так чтобы болотная трава доходила до уровня его глаз. Не мешало бы взглянуть на это поближе, решил он, и стал осторожно продвигаться в ту сторону, где только что мелькнул свет. Подумалось, что, если он в такой позе наступит на какую-нибудь ядовитую рептилию, ее зубы вопьются как раз в самую уязвимую часть его тела. Когда до человека в темном плаще оставалось футов тридцать, высокая трава закончилась, и Мэтью прекратил движение. Человек стоял на полосе плотного песка всего в нескольких ярдах от пенистых волн Атлантики. Он ждал, спрятав фонарь под полой плаща и глядя в океанскую даль.
Ждал и Мэтью. Наконец, спустя минут десять, в течение которых человек прохаживался вдоль песчаной полосы, Мэтью заметил нечто, возникающее из темноты моря. Лишь на самом подходе к берегу он опознал гребную шлюпку, выкрашенную в черный либо темно-синий цвет. В ней сидели трое, все в темной одежде. Двое из них спрыгнули в воду и с очередной волной прибоя вытянули шлюпку на берег.
Вероятно, шлюпка отчалила от большого судна, стоявшего на якоре в отдалении. И тотчас у Мэтью мелькнула мысль: «Вот я и нашел испанского шпиона».
— Привет! — сказал третий моряк, выбираясь из шлюпки. При этом его акцент оказался столь же далеким от испанского, как Грейвзенд[16] от Валенсии. — Как оно тут у вас?
Ночной странник ему ответил, но таким тихим голосом, что Мэтью не разобрал слов.
— Семь штук на сей раз, — сказал моряк. — Этого хватит за глаза. Эй, пошевеливайтесь!
Приказ был адресован двум его спутникам, и те начали одно за другим выгружать из шлюпки что-то похожее на деревянные ведра.
— В то же место? — спросил моряк у ночного странника, молча кивнувшего в ответ. — А вы человек привычки, как я погляжу.
Странник достал из-под плаща фонарь, при желтом свете которого Мэтью смог разглядеть его лицо в профиль.
— Это полезная привычка, — сухо произнес Эдвард Уинстон. — Довольно чесать языком, закопайте их, и покончим с этим делом!
Он снова спрятал фонарь, которым осветил себя лишь с целью показать, что не настроен на пустую болтовню.
— Ладно, ладно! — Моряк взял со дна шлюпки две лопаты и с ними направился от линии прибоя в сторону высокой травы. Он прошел в пятнадцати футах от укрытия Мэтью и остановился перед купой молодых капустных пальмочек. — Тут сгодится?
— Вполне, — сказал, подходя к нему, Уинстон.
— Тащите их сюда! — скомандовал моряк своим людям. — Да поживее, мы не можем торчать здесь всю ночь!
Ведра, оказавшиеся плотно закрытыми, были перенесены к указанному месту. Моряк вручил по лопате двум другим мужчинам, и они начали вгрызаться в песок.
— Вы знаете, где третья лопата, — сказал Уинстон. — Можете задействовать и ее, мистер Роулингс.
— Еще чего! Я вам не какой-нибудь сраный индеец! — возмутился Роулингс. — Я вождь!
— Позвольте не согласиться. Вы сейчас не более чем простой индеец, а ваш вождь — это мистер Данфорт. И вы должны отрабатывать деньги, которые он вам платит.
— Очень мало платит, сэр! Слишком мало за такую ночную работу!
— Чем быстрее вы их закопаете, тем раньше сможете убраться отсюда.
— Да на кой ляд их вообще зарывать? Кого может занести нелегкая в эту глушь, чтобы на них наткнуться?
— Береженого Бог бережет. Оставьте мне одно ведро, а остальные закопайте, и желательно без лишних пререканий.