— Это имеет смысл, — энергично подтвердил Уинслоу, с усилием возвращаясь к действительности. — Страшно жаль, что старик так закончил свои дни. Хороший был человек и не заслужил смерти от пули злодея.
— Да уж, человек он был исключительный.
В тоне Стоуна слышались нескрываемая горечь, раскаяние и что-то вроде упрека, поскольку он чувствовал, что на самом деле смерть старого испанца мало трогает отца Тэры. Он молча наложил повязку, поднялся и пошел к двери, но потом остановился.
— Не вижу причин объяснять мне очевидное. Сам знаю, что чем меньше Тэра знает, тем лучше для нее. Что касается тебя, то будь осторожен. Снаружи все еще темно, но риск, что тебя заметят у моего дома, все же есть.
— Больше всего я сожалею, что не сумел обеспечить безопасность обоих путешественников, — только и сказал Стоун.
Уинслоу не последовал за гостем. Едва дождавшись, пока закроется дверь, он склонился над спящей дочерью. Его Тэра, его дорогая малышка! Подумать только, он сам, своими руками, навлек на нее весь этот кошмар!
Он сознавал, что здравый смысл обычно изменяет ему, когда дело касается дочери, но ничего не мог с собой поделать. Вот и сейчас Теренс страстно желал повернуть время вспять, чтобы проклятое письмо, которым он вызвал дочь в Кларендон, не было написано.
Уинслоу думал о том, что мать Тэры, конечно же, устроила истерику по этому поводу… и, возможно, на этот раз была права. Он хотел для дочери полной жизни, новых впечатлений и интересных знакомств и не учел, что все это может быть сопряжено с опасностями. Три года разлуки с дорогим существом! Это было больше, чем он мог вынести.
Теренс коснулся бледной щеки поцелуем, полным безграничной нежности. Его малышка превратилась в очаровательную молодую женщину. Только такой бесчувственный чурбан, как Стоун Прескотт, мог не обратить на это никакого внимания.
На цыпочках покинул он спальню и прошел к себе, чтобы улечься снова. Однако сон не возвращался. «Сколько всего случилось за эту ночь, — думал Теренс, хмурясь. — Убит старый испанец, Тэра прошла бог знает через что…»
Он надеялся, что все позади, что эта ночь окажется единственной ужасной ночью в жизни его малышки. Однако чутье газетчика не позволяло убаюкивать себя подобными мыслями. Если до этой ночи Теренс Уинслоу в какой-то мере шел на поводу у страстного желания мести, снедавшего Стоуна Прескотта, то теперь он волей-неволей обязан приняться за дело с новым рвением. Грязные делишки Меррика Рассела перестали быть просто газетной сенсацией, теперь они напрямую касались его самого. Теренс, в душе прежде всего пронырливый газетчик, решил изобличить одного из самых богатых и влиятельных скотопромышленников Пало-Дуро. Он кое-чего добился, оживив забытую легенду. Слухи уже ползли по округе, и мало-помалу Рассел утрачивал уважение соседей. Разумеется, далеко не все верили в привидения, однако хозяин ранчо держался так, словно в легенде была доля истины. Ему становилось все труднее нанимать работников, а пришедшие со стороны сразу требовали расчет, как только им случалось увидеть вдали призрачный силуэт Ночного Всадника.
Теренс невольно усмехнулся. Этот Прескотт оказался дьявольски изобретательным и упорным. В своем спектакле он был весьма выразителен и снискал славу, редко выпадающую на долю актера в обычном театре.
Мысли Теренса перекочевали к дочери. Он мучился, раздумывая, сумеет ли Тэра сыграть роль, предназначавшуюся ей изначально. Будучи подругой Джулии, она должна была попасть на ранчо Расселов, и до этой ночи он надеялся, что, сама того не подозревая, дочь сумеет на многое пролить свет. Тэра не могла вызвать у хозяина ранчо подозрений. Сейчас желание расправиться с Мерриком боролось в Уинслоу со страхом за дочь. Однако ее помощь могла быть слишком важной, чтобы обойтись без нее. Тэра так любопытна по натуре, думал он, что неизбежно выпытает у Джулии какие-нибудь интересные детали, особенно теперь, когда дон Мигель рассказал ей о знаменитом призраке Пало-Дуро. И если хоть что-нибудь ценное выплывет, тогда прости-прощай безнаказанные злодейства Меррика Рассела.
Гардины на окне с трудом сдерживали натиск солнца когда Тэра Уинслоу наконец открыла глаза. У нее вырвался довольный стон человека, хорошо выспавшегося в мягкой постели. Однако обстановка комнаты была ей незнакома, и Тэра озадаченно сдвинула брови.
Окончательно проснувшись, девушка приподнялась на локте, но только для того, чтобы снова рухнуть на подушку. В глазах сразу помутилось, нарастающий шум в ушах служил предвестником обморока. Господи, что с ней? Каждая мышца отзывалась ноющей болью. Да и вообще по утрам она никогда не чувствовала себя такой вялой.
Скрипнула дверь, и в спальню заглянул… заглянул ее отец!
— Проснулась? — спросил он с тревогой в голосе. — Я уж решил, что на моем попечении окажется спящая красавица, даже подумывал послать за доктором.
Тэра облегченно вздохнула и улыбнулась отцу слабой улыбкой. Она видела все не вполне ясно, словно сквозь легкую дымку.. Ей показалось, что внешне отец совсем не изменился за три года. Он присел на край кровати, поправил прялку ее волос.
— Как себя чувствуем? — спросил он, изображая заботливого доктора. — Как голова? Побаливает?
Рука Тэры инстинктивно потянулась вверх, и пальцы коснулись бинта. Ничто как будто не болело, разве что затылок, когда она подвинулась на подушке. И тут Тэра вспомнила…
— Дон Мигель… как он?
— Погиб, моя девочка, — ответил отец, и улыбка исчезла с его лица.
— Я надеялась… — Она умолкла и прикусила нижнюю губу, борясь с желанием заплакать. — Ужасно, папа! Я его совсем не знала, но, по-моему, он был чудесный человек. Честное слово, я никогда не одобряла суд Линча, но сейчас не возражаю, если убийцу вздернут без приговора.
— Его могут вздернуть и по приговору суда, если ты поможешь опознать убийцу, — заметил Теренс, и в глазах его засветился азарт истинного газетчика.
В душе он, правда, молился, чтобы дочь не знала, кто убил старика, — для ее же безопасности.
Ничего не ведая об этом, Тэра честно постаралась припомнить все, что видела. Низко надвинутая шляпа, прикрытая красным платком нижняя часть лица, ничем не примечательный плащ. Даже если что-то и бросилось ей в глаза, сознание отказывалось вытаскивать это на свет Божий.
— Нет, я ничего не помню, решительно ничего, что помогло бы делу… кроме одной детали. — Она нахмурилась, и озадаченное выражение появилось на ее красивом лице. — Полагаю, впрочем, что это мне просто приснилось. Сон навеян рассказом несчастного дона Мигеля. Странно, я могла бы поклясться, что видела призрак Пало-Дуро… но ведь это невозможно, не так ли? Призраков не существует, и если бы даже они бродили по прерии, то вряд ли совершали бы физическое насилие. Только представь себе, мне приснилось, что Ночной Всадник пришел за мной! Он собирался рассечь мне грудь и вынуть душу… в руке у него был нож…
Она умолкла, погрузившись в раздумья, напрягая память и не обращая внимания на дурноту. Призрак не только способен держать оружие, он также умеет ласкать женщин. Он держал ее в объятиях, целовал и прикасался… и это было божественно! Не вполне благопристойное сновидение, видимо, результат сотрясения мозга.
— А что было дальше? — спросил отец с легкой снисходительной усмешкой, поскольку сам-то он никогда не верил в привидения.
Тэра смущенно пожала плечами и выругала себя. Не хватало еще предстать суеверной в глазах просвещенного отца — такой же, как ее мать, с чьей темнотой Теренс боролся все годы их брака. Она поспешила сменить тему:
— Я совсем не помню, как оказалась здесь. Ведь не убийца же любезно перенес меня в твой дом. Скорее всего он оставил меня рядом… с трупом бедного дона Мигеля.
— Именно так, дорогая моя. К счастью, проезжий ковбой обнаружил в тебе признаки жизни. Он даже ухитрился выудить из тебя имя, потому ты здесь.
— Как благородно с его стороны! Кто он? Ты встречал его раньше? Неужели он даже не назвал своего имени? Ничего, здесь все дороги ведут в Кларендон. Если вам суждено будет снова встретиться, укажи мне этого человека, чтобы я могла от души его поблагодарить.
— Не волнуйся, доченька, я уже сделал это и даже вознаградил его за труды, — солгал Теренс, соглашаясь со Стоуном Прескоттом в том, что лишние сведения дочери ни к чему. — А теперь вернемся к делам мирским. Как насчет того, чтобы перекусить?
— Я постараюсь.
Он вышел, а Тэра впала в болезненное полузабытье. Мысли ее блуждали, вновь и вновь возвращаясь к ужасным событиям прошедшей ночи. Она никогда не была суеверной, однако призрак Пало-Дуро казался реальным, она и в самом деле его видела. Увы, убийство старого испанца было еще реальнее. И самое ужасное… самое ужасное, что это она, Тэра Уинслоу, спровоцировала это убийство, выхватив пистолет. По ее вине мертв такой добрый и умный человек! В потрясенном сознании возникала одна и та же картина: старый испанец медленно оседает со смертельной раной в груди. Тэра лежала в тяжелой полудреме, мучаясь чувством вины и проклиная свой необдуманный поступок.
За неделю покоя Тэре удалось полностью оправиться от сотрясения мозга. Отец ухаживал за ней, пренебрегая ради этого делами газеты. Наконец он согласился на первую прогулку по городу. Девушка сгорала от нетерпения своими глазами увидеть, что такое город на Диком Западе.
— Представь себе, не так давно здесь была голая равнина, на которой хозяйничали команчи, — оживленно рассказывал отец, одной рукой жестикулируя, другой держа вожжи. — Сейчас, конечно, все они в резервациях, а город населяют иммигранты, общим числом четыре сотни, среди которых немало хорошо образованных и культурных людей. Здесь чтят закон и не чураются искусства. Именно из-за этого я и выбрал Спаленку Святых.
— Странное название для города. Если здесь так много культурных и образованных людей, как ты утверждаешь, то почему оно явно отдаст суевериями?
В этот момент они находились недалеко от церкви, и Теренс указал в ту сторону: