– Как смешно ты меня назвал, барин, но я не торговец, я никакой не товарищ. Я Матвейка из Романовки. Крестьянин, землепашец…
– Погодите, друзья, – неожиданно раздался голос худощавого мужчины, до этого молча стоявшего в стороне. – Что-то тут не так. Давайте пока прекратим спорить и не будем торопиться с умозаключениями. Предлагаю тщательно обследовать, с позволения сказать, – кивнул он в сторону пещеры, – данное помещение. Возможно, тут есть кто-то еще из наших соотечественников.
После соберемся, проведем собрание, обсудим…
– Я ни в каких обследованиях и собраниях принимать участие не буду, – заявил красноярец. – Нужно вызывать компетентные органы и…
– Послушай, Федя, – перебил его Леха Москворецкий и подошел вплотную к делегату. – Ты уже достал всех своими компетентными органами. Ты что, не видишь, где мы находимся? Нас завезли на какой-то остров. Какие органы?
Ты чего несешь?
– Я не Федя, – испуганно произнес мужчина, захлопав глазами, – меня зовут Трухин Николай Борисович.
– Неважно! – махнул рукой Леха. – Федя, Коля, Вася…
– Ну как же неважно, это мое имя, я делегат двадцать шестого съезда…
– Уважаемый, пока оставим все эти разговоры, – предложил подошедший мужчина, – тут произошло какое-то недоразумение. Давайте знакомиться! – Он протянул руку Николаю Борисовичу. – Меня зовут Кирилл Андреевич Голиков. Я преподаю в МГУ современное естествознание.
Трухин осторожно пожал руку и, тяжело вздохнув, потупил взгляд.
– Господа! – раздался голос блондинки. Делегат вздрогнул и округлил глаза. – Меня зовут Маша, то есть Крючкова Мария Николаевна. Скажите, а вы тоже купили путевки на «Экстрим-Тур»?
– Что за тур? – раскрыл рот Леха Москворецкий. – Ну-ка, ну-ка поподробнее, плиз!
– Я заплатила пять тысяч долларов за эту поездку, – сказала Мария. – Мне пообещали улетный тур, полный неожиданностей и экстрима…
– Мне экстрима и на работе хватает, – ухмыльнулся Леха. – А тебя, наверное, просто развели на бабки.
– Почему сразу развели? – обиделась Маша. – Я сама выбрала программу и все такое…
– Извините, барышня, – обратился к ней профессор, – а что у вас в программе прописано, можно взглянуть?
Мария пошарила в сумочке и протянула профессору документы. Тот пробежался по ним взглядом, перевернул страницу, поцокал языком и вернул бумаги девушке.
– Нет, по-моему, это не то, что вы думаете, – виновато сказал он.
– Как не то? – возмутилась девушка. – Вы хотите сказать, что меня обманули?
– Пока я ничего не хочу говорить, – сказал профессор. – У меня есть кое-какие предположения, но сначала давайте осмотрим пещеру. Вдруг здесь есть еще люди. Давайте соберем всех и будем размышлять, что произошло и что нам делать дальше.
– Я думала, вы сотрудник фирмы и будете сопровождать меня до места отдыха, – сказала Маша.
– Нет-нет, Мария Николаевна, – усмехнулся Голиков, – я никакого отношения к вашей фирме не имею.
– Жаль, – вздохнула Мария. – Но я все-таки считаю, что пещера… и все это, – развела она руками, – часть моей программы.
– Часть ее программы, – передразнил Марию Леха. – А мы тут при каких корзиночках? Я в твоей программе не участвую, кто меня сюда приволок? А их, – кивнул он в сторону Матвея и Трухина, – как сюда угораздило? Видишь, у мужика даже крыша поехала.
– Вы хотите меня обвинить в том, что произошло? – Девушка едва сдерживала слезы. – Я вас всех впервые вижу…
– Да ладно тебе, – уже мягче произнес Леха, – не вздумай плакать, все хорошо, разберемся. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Успокойся. Это я так. – Москворецкий подошел к Марии и погладил ее по руке.
На поляне возникла неловкая пауза. Все поглядывали друг на друга и молчали. Первым нарушил тишину профессор МГУ.
– Молодой человек, – обратился к Дмитрию Кирилл Андреевич, – как вас зовут?
– Дмитрий! Но можно просто Дима.
– Отлично, Дмитрий! Позвольте обратиться к вам с просьбой?
– Да без проблем, обращайтесь, – смущенно ответил Котуков.
– Пройдитесь, пожалуйста, по пещере, внимательно посмотрите, может, кого еще встретите. Приглашайте их к нам сюда, на свежий воздух. А мы потом более тщательно поработаем, я видел там много всякой химической посуды.
– Хорошо, – согласился Дмитрий и нырнул в пещеру.
К профессору подошел Леха и отвел его в сторону.
– Слушай, Андреич, ты как думаешь, эти двое, ну… эти… «барин» и «холоп», они нормальные? Мне кажется они из «психушки» нарезали.
– А с чего вы, Алексей… э… как вас по батюшке?
– Да ладно тебе, – хлопнул профессора по плечу Москворецкий, – называй меня просто Лехой и на «ты», я не привык к таким телячьим нежностям. Кстати, слушай, у меня сестра скоро школу заканчивает. Поможешь ей в МГУ поступить?
– Каким образом? – улыбнулся профессор.
– Ну ты что? – развел руками Леха. – Маленький, что ли? Не переживай, денег хватит… Все будет пучком.
– Алексей, – перебил профессор, – мне кажется, нам сейчас не об этом нужно думать. Произошло нечто неординарное. Сдается мне, у нас большие проблемы. Очень большие. Вот почему вы решили, что товарищи, как вы выразились, «нарезали» из психбольницы?
– Так ты разве сам не слышал, что они несут? Один делегат съезда КПСС, другой баринами всех погоняет, ну типа крепостной он…
– А тогда ответьте мне на один вопрос: какой стране сейчас принадлежит полуостров Крым? – неожиданно спросил Голиков.
– Ну профессура! – хмыкнул Леха. – Экзамены на ходу устраивает! Кончай ты это дело, Андреич. Ты к чему это спрашиваешь? Думаешь, я настолько тупой, что не отвечу?
– Думаю, что не ответишь, – улыбнувшись, заявил профессор. – Вернее, ответишь, но, скорее всего, неправильно!
– Да ладно, – нахмурился Леха. – Крым на Украине.
– Вот-вот! Ты из какого года? – спросил профессор.
– В смысле родился? – спросил Леха.
– В смысле уснул когда? Какой год был у тебя? – Ты гонишь, профессор? Я что, год проспал, что ли?
– Нет, не гоню. – Кирилл Андреевич, рассмеявшись, похлопал Леху по плечу. – Скорее всего, мы не год и не два тут проспали. Ты так и не сказал, какой год сейчас по твоему мнению?
– Тысяча девятьсот девяносто седьмой.
– А кто президент России?
– Борис Николаевич, – усмехнулся Леха. – А что?
– А то! Я, например, уснул в две тысячи семнадцатом. Ехал из университета домой и внезапно уснул. Во всяком случае, больше ничего не помню. Кстати, а Крым уже три года как снова в составе России. Да и Ельцин давно умер, похоронен на Новодевичьем кладбище.
Понимаешь?
Леха Москворецкий присвистнул:
– Ничего себе! Ты не гонишь, в смысле не обманываешь?
– Зачем? Ну сам подумай, зачем мне тебя обманывать? Делать мне нечего? – вздохнул Кирилл Андреевич.
– Что-то мне прямо не верится! – Леха потер висок. – Если ты говоришь правду, то получается, что я проспал двадцать лет?
– Именно так! – подтвердил Кирилл Андреевич.
– Е-мое, – хлопнул себя по лбу Москворецкий. – А этот делегат? Выходит, он… Когда он уснул?
– Если учесть, что двадцать шестой съезд КПСС состоялся в 1981 году, это был последний брежневский съезд, то уснул наш делегат тридцать шесть лет назад. Я тогда еще сам пацаном был.
– Мистика какая-то, а как же «холоп»? – Леха усиленно чесал затылок. – С ним вообще… Он что, тут двести лет проспал, что ли?
– Не знаю, Алексей, не знаю, – тяжело вздохнул профессор, – но что-то тут не так.
– И что будем делать? – почему-то шепотом спросил Леха.
– Прежде всего, думать, – ответил профессор. – Нужно хорошенько подумать и разобраться…
Леха неожиданно отскочил от профессора и, тыкая пальцем за его спину, закричал:
– Смотри! Смотри!
Профессор обернулся и вздрогнул. Из-за дерева, всего в метрах пяти–шести, на них смотрело странное существо, напоминающее оленя, только его шерсть переливалась цветами. Животное постояло несколько секунд, и, когда резко развернулось, на его затылке люди заметили еще два глаза. «Олень» вдруг стал полностью зеленым, прыгнул и исчез в кустах.
– Что это было? – спросил Леха.
– Понятия не имею, – пожал плечами профессор.
– Куда это нас забросили, если тут даже олени четырехглазые да какие-то разноцветные?
В этот момент Кирилл Андреевич заметил на дереве птицу.
– Надо же, – кивнул он на ветку, – птица тоже четырехглазая.
– И, кажется, тоже разноцветная, – уточнил Леха.
– Да, точно, – присмотревшись, подтвердил профессор. – По-моему, мы попали на остров каких-то мутантов.
Неожиданно раздался истошный крик Марии. Мужчины кинулись к ней. Оказывается, ее напугала змея, которая выползла из-под листвы. Лицо Марии стало белым, словно манная каша. Она дрожала и пыталась что-то сказать, но у нее не получалось. Той-пудель, не обращая внимания на змею, с изумлением наблюдал за хозяйкой. Видимо, он испугался ее крика еще больше, чем она – змеи.
– И гадюка тоже с четырьмя глазами, – произнес Леха. – Очень странно.
– Смотри, барин, – отозвался Матвейка, державший в руках бабочку, – здесь у бабочек четыре глаза.
– Андреич, мне приятель рассказывал, что такие в Чернобыле летают… Елы-палы, – хлопнул себя по лбу Леха, – а мы случайно не в запретной зоне находимся? Может, тут радиация? Как проверить?
– Никак! – ответил профессор. – С помощью естественных человеческих чувств обнаружить ее нельзя.
– Может, по запаху или на вкус?
– В том-то и дело, что она не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Она беззвучна и невидима.
– Но как-то же ее определяют? – развел руками Леха.
– Определяют, – тяжело вздохнул Кирилл Андреевич, – но обнаружить радиацию можно только с помощью приборов. Например, дозиметров или радиометров.
– Стремно, конечно. – Леха выругался и продолжил: – Но в любом случае что-то нужно делать…
В этот момент из пещеры вышел Дмитрий, рядом с ним шел парень на вид лет двадцати пяти.
– Знакомьтесь! Это Яр! – объявил Дмитрий. – Больше в пещере никого нет. Но Яр, между прочим, появился здесь благодаря мне.