– Возражений нет, – раздались голоса.
– Прекрасно, – продолжил Кирилл Андреевич, – тогда предлагаю освободить от обязанностей ночного дневального Матвея, поскольку мы поручаем ему заниматься добычей и приготовлением пищи. Матвей, справишься?
– Буду стараться, ваше благородие! – выпалил Матвей.
– Молодец, – похвалил профессор. – Итак, дежурим по очереди, первую ночь буду дежурить я. Кто следующий?
– Я! – поднял руку Дмитрий. – Следующим буду я.
– Не возражаю! – согласился Кирилл Андреевич.
– Ну давайте следующую ночь, после Дмитрия, я подежурю, – отозвался Трухин.
– Отлично! – утвердил Кирилл Андреевич. – И остались Алексей и Яр. Определитесь в очередности, у вас времени еще достаточно.
– Разберемся, – сказал Леха.
– Прошу учесть, коллеги, – вдруг заявил Яр, – в экстремальных ситуациях я могу не спать до пяти суток.
– Это еще как? – удивленно спросил Леха. – А с копыт не рухнешь?
– Нет, не рухну! – улыбнулся Яр и прикоснулся рукой ко лбу. – Анализатор памяти позволяет отдыхать организму и мозгу во время бодрствования, но не более пяти суток.
– Круто! – выпятил губу Леха. – В армии тебе цены бы не было, особенно на первом году службы.
– Боже мой, – воскликнула Мария, – а как же мы сегодня будем спать? На камнях, что ли?
– Ты же сама искала экстрима, – рассмеялся Леха. – Пожинай плоды своей турпоездочки!
– Ну не до такой же степени, чтобы спать на голой земле, – возразила Мария.
– А по-твоему, экстрим – это когда перина с лебяжьим пухом и кефир с мармеладом перед сном? – съязвил Леха и неожиданно снял пиджак. Положив его на землю перед Марией, он добавил: – Не бойся, Маша, у нас тут хоть и не Лондон, но не перевелись джентльмены на Руси! Ложись, только смотри, коленки близко к камину не приближай.
Кирилл Андреевич подошел к Лехе и пожал ему руку.
– Горжусь соотечественником! – сказал он. Мария подошла к Лехе, поцеловала его в щеку и, подвинув малиновый пиджак ближе к костру, села на него, поджав ноги. Искры плавно поднимались под свод пещеры, и там, наверху, устремлялись к небу. На улице стемнело.
Глава 4
Прошло пять суток…
Яр пытался расшифровать надписи на пластинах, которые были прикреплены ко дну всех капсул. Он целые дни напролет проводил в пещере.
– Очень хорошо, что у нас в наличии есть семь пластин с точными датами и координатами места архивирования, – пояснял он Кириллу Андреевичу. – В принципе, с местом все уже ясно. Скоро разберусь с датами. Проблема в том, что слишком много символов и почему-то один год, как у вас с Дмитрием и Марией, обозначен разными знаками, хотя тут возможны и другие обозначения… Эх, мне бы связь с паснетом, все решили бы в течение получаса.
– Я смотрю, ваш паснет – как палочка-выручалочка, – улыбнулся Кирилл Андреевич.
– Так оно и есть, – согласился Ярослав, – это достояние нашей планеты. С помощью глобальной системы Паснет мы и общаемся, и передвигаемся, и учимся, и предотвращаем катастрофы. Мы даже научились управлять погодой, циклонами, тайфунами. На Земле не осталось ни ядерного оружия, ни химического, ни бактериологического, вообще никакого…
– С войнами покончено раз и навсегда? – спросил Кирилл Андреевич.
– Как раз я хотел пояснить: оружия нет, но между континентами иногда возникают климатические войны. Особенно неймется Северной Америке. Они почему-то думают, что могут действовать тайно. Но в Росазии знают обо всех движениях руководства Северной Америки. Они только затеют что-то – мы уже предпринимаем меры. В результате североамериканцы делают заявления о якобы нашей агрессии, о каком-то мнимом желании изменить их уклад жизни и так далее.
– Слушаю вас, Яр, и прихожу к выводу, что ничего на Земле за тысячу лет не изменилось.
– Да, к сожалению, – усмехнулся Яр, – в этом плане я с вами полностью согласен, знаком с историей. Вы уже говорили, как тысячу лет назад американцы мечтали расчленить Россию на мелкие государства. Раньше они не могли мириться с тем, что Россия – самая большая страна на планете, теперь они не могут никак смириться с тем, что у нас – самый большой континент на Земле.
– Неужели нельзя раз и навсегда договориться? – покачал головой профессор. – Тысячу лет не хватило, чтобы выработать определенные правила?
– Мы уже несколько раз меняли правила, утверждали в ООК и каждый век возвращаемся к ним снова.
– ООК – это что-то типа нашего ООН? – догадался Кирилл Андреевич.
– Да-да! Он и есть, – подтвердил Яр. – Последняя буква в аббревиатуре теперь означает «континентов», то есть Организация Объединенных Континентов. Но есть еще Межконтинентальный совет, он выше ООК, что-то типа древнего Конституционного суда. Решения Совета обязательны к выполнению всеми континентами. Там заседает двадцать пять человек – по пять от каждого континента – каждый член не моложе ста лет.
– Логично, – улыбнулся Кирилл Андреевич, – столетний опыт о многом говорит. А кто управляет континентом, например, нашим? – спросил профессор. – Имею в виду, как называется должность?
– Вы не поверите, Кирилл, – вдруг рассмеялся Яр. – Но так же, как и в нашем колхозе!
– Что вы говорите? – удивился профессор. – Значит, главный на континенте тоже председатель?
– Правильнее сказать, главный в государстве! – поправил Яр.
– Да, интересно было бы побывать в современной Евр… в смысле Росазии.
– Вы потеряли надежду, профессор? – спросил Яр.
– Вообще-то, это не в моих правилах, – ухмыльнулся Кирилл Андреевич, – не привык я так быстро сдаваться, но что-то в этот раз подсказывает мне, мы здесь надолго.
– «Надолго», по-вашему, это насколько? – поинтересовался Яр.
– Сложно так сразу сказать, – тяжело вздохнул профессор. – Но точно не на недельку-другую. Вот мы прожили здесь пять суток, что изменилось? Вы видите, что нет никакого просвета? Мы не можем уйти далеко от нашей пещеры, а вблизи все уже обследовали. Признаков жизни, имею в виду, разумной, нет. Я хотел определить наше месторасположение по звездам, но вы заметили: каждый вечер небо заволакивает так, что ни звезд, ни луны не видать. Вы как считаете, где мы сейчас находимся, на каком континенте?
– Я тоже об этом думаю, Ки, – ответил Яр, – и тоже не могу найти ответа.
– Мы так постепенно превратимся в дикарей, – грустно произнес профессор, – если не интеллектом, то образом жизни. Там, в двадцать первом веке, мы называли себя образно, конечно, дикарями, когда выезжали на природу пожарить шашлыки, покупаться в речке, позагорать на берегу…
– Это все сохранилось и у нас, – сказал Яр. – В этом отношении ничего не изменилось: покупаешь лицензию и выезжаешь на природу. Без лицензии тоже можно, но запрещено разводить огонь, рыбачить, охотиться. Можно только купаться и загорать.
– Тоже неплохо, – съязвил Кирилл Андреевич. – Хотя и маловато удовольствий.
Собеседники расположись у входа в грот, неподалеку Дмитрий играл с Тошей. Парень бросал палку, а Тоша мчался за ней, пытаясь поймать ее на излете. Иногда ему это удавалось. Кирилл Андреевич вспомнил своего лабрадора. Тот всегда приносил палку хозяину, а у Тоши палку нужно было отбирать и снова бросать. Яр и профессор увлеклись беседой так, что и не заметили, куда делись парень и собака. А они тем временем перебрались в грот. Неожиданно где-то там, в глубине, раздался страшный рев. Мужчины вздрогнули и, не успев подняться, увидели выбегающего из пещеры взрослого тигра. Он остановился, осмотрел хищным взглядом людей и рванул в сторону реки.
– А где Дмитрий? – крикнул на ходу Кирилл Андреевич, вбегая в пещеру.
– Мы здесь, – раздался голос, и навстречу профессору выбежал Тоша.
– Что здесь случилось? – взволнованно спросил Кирилл Андреевич.
– Да вот он! – Дима указал пальцем на Тошу. – Я бросал палку и не заметил, как Тоша рванул в пещеру, там начал носиться как оголтелый и свалил капсулу. Вы видели, кто из нее появился? Какой-то саблезубый тигр.
– Это не саблезубый тигр, – возразил профессор.
– Но он такой громадный! – Дима явно преувеличивал размер животного, демонстрируя его руками.
– У страха глаза велики, – сказал Кирилл Андреевич, – это наш амурский тигр.
– Серьезно? – студент округлил глаза. – Так они, эти… ну, кто нас сюда всех привез, и тигров наших покрали?
– Выходит, так, – сказал профессор. – А вот за то, что разбили капсулу, вам, Дмитрий, объявляю выговор.
– Извините, Кирилл Андреевич, я… Тоша… В общем, мой косяк, признаю, чего тут оправдываться. Вот не подумал как-то…
– Сами себе создаем проблемы, – сказал недовольно профессор.
– А как вы определили, что это амурский тигр? – спросил Дима.
– Очень просто, – ответил профессор. – Перед тем как уснуть на тысячелетие-другое, я работал вместе с Оксаной Пушкиной в Центре «Амурский тигр».
– Это телеведущая? – удивленно спросил парень.
– Да. Она на тот момент занимала должность заместителя директора Центра. А я был в качестве консультанта на общественных началах. Так что ошибиться с тигром я не мог.
– Круто! А он на нас не может напасть? – Дима спросил и скривился, видимо, представляя какую-то жуткую картину.
– Ну почему не может? – развел руками Кирилл Андреевич. – Это зверь, ему что кабанчика съесть, что человека – разницы нет. Хотя амурский тигр редко нападает на людей, он всегда старается избегать встречи с ними. А ты вот ему организовал такую встречу.
Вечером за ужином Кирилл Андреевич еще раз при всех отчитал Дмитрия и предупредил остальных о недопустимости вольного обращения с капсулами.
– Поймите, в конце концов, – говорил профессор, – в этих капсулах может быть все что угодно, вплоть до слонов и крокодилов. Не хватало нам еще развести здесь крокодиловую ферму. Хорошо, сегодня появился тигр: рыкнул да убежал. А теперь представьте, если в этой пещере проснется индийский или африканский слон да начнет громить склянки направо и налево. Что мы с вами будем делать?