Небо снаружи ответило тяжёлым рокотом. Где-то полыхнула молния. Оно на секунду показалось в том проёме ворот, который я считал выходом. Казалось, мои терзания длились целый час, хотя, вряд ли дотягивали по продолжительности до минуты реального времени. Оно встретило бы меня на выходе, не сверни я вовремя с намеченного пути. Мать твою… Вот это пронесло…
Оно. Он, она, или ОНО — неважно. В первый раз мы с ним встретились в таких же условиях. Это был сон. Кошмарный сон. Сон удушающий, выжигающий душу, раздирающий сознание. Заставляющий проснуться в холодном поту и ощутить радость от того, что всё это — сон. Позавчера у меня была такая роскошь. Позавчера я мог ещё ощущать радость. Позавчера я жил. А сегодня мой кошмар стал реальностью. Сегодня я — в одном помещении с жуткой тварью из своих снов. Можно щипать себя сколько влезет — это не поможет. Сегодня я лишён возможности проснуться. Сегодня всё реально. Настолько реально, что хочется обратно, в сон. Мой взгляд, привыкший к полумраку, упал на пистолет. Уснуть я ещё успею. Всегда успею, если не будет иного выхода. И тут я впервые в жизни подумал о рукоприкладстве. О полноценном суициде, во имя избавления от мучений. Впервые, на полном серьёзе подумал о том, что смогу лишить себя жизни, если что-то пойдёт не так. Господи, неужели я до этого докатился?..
Я — полноценный человек! Я — вершина пищевой цепи — неужели я готов пойти на это? Неужели я способен на такую слабость? Я — тот, кого сам Творец поставил властителем планеты — неужели смогу прогнуться под низшее существо? Оно, возможно, когда-то и было человеком, но сейчас — лишь жалкое его подобие. Беспощадное животное, не способное мыслить или сочувствовать. Беспринципная тварь, умеющая лишь убивать — убивать во имя своего ненасытного брюха! На момент перед глазами возник древний Вавилон. За ним египетские пирамиды, готические храмы в средневековой Европе. Возникло даже желание пойти через полтора года на выборы президента, хотя никогда этого и не делал. Я ощутил гордость за всё человечество — за все его победы и достижения. Неужели я после всего что было в моей жизни и в миллиардах жизней до нее могу так позорно закончить своё существование?
Эта тварь убила Молодого. Эта тварь лишила жизни Фёдора — его жетон до сих пор со мной. Это порождение Зоны заслуживает того, чтобы я трижды отправил его на тот свет — если для него он предусмотрен.
Зверь, не особо конспирируясь, обследовал помещение. Вроде, принюхивался — я слышал пристальное дыхание. Кажется, приближался. Через минуту оно остановилось в паре метров от меня, буквально за окном, по ту сторону стены. Превозмогая кошмар внутри себя, я затаился, не издавая ни единого звука. Бежать, бежать, бежать… — твердило агонизирующее сознание. Нет, нельзя — остатки рассудка с трудом пробивались через сумрачную пелену, заволакивающую мозг. Какой-то миг, одна точка в пространственно-временном измерении — и я не выдержал. За долю секунды перед порывом, которому уже не мог противостоять, понял — всё, это конец. Я вскочил на ноги, выбросив руку с оружием к окну. Сгорбленная тёмная фигура, выше меня ростом, сухощавые конечности, налитые кровью глаза, несколько щупалец, заменяющие нижнюю челюсть… — мой палец автоматически вдавил курок. Страх полностью подчинил меня себе. Выстрел. В торс. Ещё выстрел. Попадание. Ещё, ещё, и ещё — в пустоту. Тварь испарилась в воздухе. Но, я чувствовал — пули настигли свою цель. Мать твою, как страшно! Я понимал, что только разъярил зверя, от этого мой конец будет ещё хуже. Но тело уже не принадлежало разуму. Я рванулся в соседнюю комнату. Жуткий, исполненный боли и испепеляющей ярости рёв сотряс цех. Одно, второе помещение, дверной проём… Господи, как страшно… Я выбежал в цех. Никого… Секунда потребовалась на то, чтобы оглядеться во все стороны. Ни единой души. Ни единой твари! От неизвестности становилось ещё страшнее. Руки дрожали, ноги подкашивались. Хотелось в тот момент только одного — за любую цену, за все богатства мира оказаться подальше отсюда. Своими физическими детекторами, а может и каким-то шестым чувством, уловил невидимое движение в выходе из комнат. Выстрел в пустоту. Ещё один. Адская морда на мгновение возникла из ниоткуда перед самым лицом. Тупой удар в грудь. Я тяжело грохнулся на бетонный пол. Искры из глаз. Пистолет, правда, не выронил. Поднимаясь, сделал ещё несколько отчаянных выстрелов в никуда. Не знаю, попали они или нет… Представляю теперь, как было жутко Молодому сегодня утром… Господи… Удар прямо из воздуха. Кажется, меня пырнули когтями в живот. Пистолет улетел куда-то в сторону. Боль, заглушаемая всеобщим шоком, но, тем не менее, нестерпимая, ужасающая боль. Кажется, ещё могу двигаться. Во второй раз поднимаюсь на ноги. Привкус крови во рту. Жуткая морда передо мной. Мой самый ужасный кошмар наяву. Вот оно. Тяну руку к карману на груди. Режущий удар когтями по лицу. В полумраке, я, кажется, видел брызги. Судя по всему, моя кровь… Падение на спину. Удар головой о пол. Ничего, ещё, кажется, живу. Поднимаюсь на ноги, доставая из кармана нож. Тяжёлый удар. Падение. Бетонный пол врезается в тело, принося очередной глухой приступ боли. Господи, как хорошо, что почти ничего не видно. Как замечательно, что не вижу, как мир перед глазами плывёт, вращается, переворачивается с ног на голову и обратно — и так без конца. Инстинктивно хватая с земли нож, пытаюсь подняться. Но что-то из ниоткуда с силой прижимает меня к земле. Я вижу нависшего над собой жуткого монстра, жаждущего тёплой крови. МОЕЙ крови…
Боже, как же сильна эта тварь! Щупальца извиваются в полумраке. Страшная морда приближается — прямо как в моём страшном сне — успеваю подумать я, в последнем оборонительном жесте выставляя вперёд левую руку. Тревожный импульс нервов по всему телу. Импульс ещё неосознанной боли, идущий в мозг. Кажется… Нет, не может быть… Я не чувствую мизинца и безымянного на левой руке. Момент спустя понимаю, что их уже нет… Нет! Со всей силы, в последнем припадке выбрасываю вперёд правую руку с выезжающим из рукоятки лезвием. Нож упирается в плоть. По пальцам бежит что-то тёплое. Долю секунды спустя тварь отпускает меня из своих цепких объятий. Вой. Рёв. Жуткий рёв, от которого закладывает уши, разносится по пустующим помещениям. Я всем телом ощущаю физическое давление сверхчастотной волны инфразвука. Пытаюсь подняться на ноги. Со второй, с третьей попытки это удаётся. Боль во всём теле. Вокруг тишина… Зверь исчез. Оглядываюсь по сторонам. Никого… Перед глазами плывёт. Больно. Кровь заливает одежду. За стенами пылает стихия. Сильнейший ливень тарабанит по крыше цеха. Вспышка молнии, отголоски которой пробиваются в выбитые окна под потолком. Больно. Мой кошмар… закончился? Удар сильнее всех прежних, вместе взятых. Мы на момент зависаем в воздухе. Я и мой убийца. На улице грохочет Зона. Неистовствует, полыхает синим пламенем. Подобно рёву трибун переполненного Колизея, на арене которого гладиатор добивает гладиатора.
Тварь потеряла невидимость, навалилась всем своим весом на моё истерзанное тело. Сейчас меня будут добивать. Господи… Добивать-то уже нечего… Я уже вижу смерть. Мне уже всё равно. Лишь бы поскорей закончилось… Щупальца, покрытые острыми зубами и присосками, шевелятся надо мной. Когтистая лапа хватает меня за горло…
«Судорожный глоток воздуха застрял в горле. По лбу скатилась капля пота. И тут я понял, что не в силах пошевелиться. Всё что я мог — наблюдать. Жуткое существо создавало впечатление чего-то ловкого, быстрого и цепкого. Но сейчас мерзкая тварь не торопилась, растягивала себе удовольствие, как бы зная что жертва обездвижена. Как ни старался, я не мог разглядеть создание в деталях. Мне оно представлялось бесформенной чёрной массой. И тут ужасное нечто оказалось рядом со мной. Я ощутил на своём лице смрадное хриплое дыхание и шершавую когтистую лапу у себя на горле. Хотелось кричать, но я не мог. В лёгкие больше не поступал кислород, а перед моими глазами, в каких-то нескольких сантиметрах возникла раскрытая пасть с сотнями острых как бритва клыков…»
Мне бы… Сюда… Толкователя снов…
У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй. Всё смешивается в одну непрерывную картину — визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины. Этот миг так ничтожно короток, что ты не успеваешь даже испугаться, во всей полноте ощутить удушающий, животный ужас.
Мне бы… Частичку кислорода…
И ты уже не различаешь, где право, а где лево. Где верх, а где низ. Всё смешалось. Все сущности, все понятия, все мысли и крики — всё быстро закручивается в один тугой ком. А потом тот взрывается изнутри, разбрасывая во все стороны миллиарды осколков. А что дальше? Тишина… добро пожаловать в твой персональный ад…
Глотнуть бы… Почувствовать ещё жизнь…
Где-то там светлые образы… Детство. Строгие воспитатели. Учителя в школе… Университет. Первая, пусть и безответная, любовь…
«От всей души советую, брат, не суйся туда, я там был. И такое видел, чего и врагу не пожелаю…» Голос Анатолия.
Тёплое, светлое утро августа. В кабинете витают частицы догорающего лета.
— Михал Сергеевич, Я беру это на себя.
— Так-так-так… Ты точно решил?
— Абсолютно точно. Это принесёт известность всему журналу… Только…
— Что?
— Мне нужны деньги на дорогу. Билет туда-обратно, и я принесу вам такие материалы, которые произведут реальный взрыв. Это будет не сенсация. Это будет революция. Апокалипсис всех других изданий, вместе взятых. И мы с вами, Михаил, станем его свидетелями…
А поверил бы я, скажи мне кто тогда, что буду отстаивать своё право на жизнь в месте, где она уже не имеет власти? Наверное, нет. А между тем, невидимая киноплёнка замедляет свой бег, и вот я уже отчётливо различаю последние несколько дней своего бытия…
— Четвертое сентября, двадцать один двадцать. Я на границе чернобыльской зоны отчуждения. Это место дислокации так называемого четырнадцатого блокпоста, возле которого находится гражданский городок…