– Справлюсь, наверное.
– Послушайте, шкип…
– Нобби, это приказ, – оборвал начальник.
Пиная пустоту, Маятник перевернулся кверху ногами и увидел, как один из людей в скафандрах ощупывает свой пояс. Вскоре от него отделился и поплыл в сторону страховочный фал, но человек не спешил покидать стаю обломков. Он достал из кобуры похожую на пистолет ручную дюзу и поднял перед собой на вытянутых руках, легонько болтая ногами, чтобы Корпус переместился к нему за спину и в зеркальном прицеле появилось его отражение. Дюза вспыхнула, и Нобби полетел прочь – сначала медленно, но все набирая скорость.
– До встречи, Маятник, – попрощался он. – Яичница с ветчиной?
– Не забудь с обеих сторон обжарить!
Маятник достал свой пистолет. Когда в зеркальце появилась вторая человеческая фигура, он на долю секунды коснулся спуска, а еще через несколько секунд доложил:
– Шкип, боюсь, старина Доббин готов. Впрочем, он не мучился. Огромная дырища в левой ноге скафандра. Тащить назад?
Начальник поколебался.
– Не надо, Маятник, – решил он – Лишний риск. Он бы этого не одобрил. Отстегни, и пусть летит, бедолага. Забери у него резервный баллон, да и пистолет прихвати, и догоняй Нобби.
Наступило краткое молчание, затем Маятник прошептал:
– А вот это уже забавно.
– Что тебе там забавно? – встревожился начальник.
– Секундочку, шкип.
– Маятник, в чем дело?
– Тросы натягиваются, шкипер. Минуту назад я и весь этот хлам неслись одной толпой со снарядом, а теперь, сдается, он идет на отрыв. Странно. И вы не там, где должны быть. Ага, понял: эта штуковина делает разворот и тянет нас за собой. Так, отпускаю старину Доббина. Что-то он не туда летит, в другую сторону… Должно быть, широкая траектория поворота. Трудно понять, что затеяла эта чертовка. Много коротких вспышек – выравнивается… Что-то я не возьму в толк, шкип. Весь мусор, что на буксире, и я в том числе, слетается в одну кучу, тут ни черта не разберешь.
– Ты лучше отстегивайся и чеши подальше.
– Минуточку, шкип. Я посмотреть хочу. – Голос Маятника звучал рассеянно. – Да, да. По дуге идет, и так уверенно…
Маятник висел на конце страховочного троса, смотрел на медленно проплывающие мимо созвездия и разворачивался сам – тоже медленно. От всего этого голова шла кругом. Компьютеры снаряда избавились от элемента случайности, который был внесен появлением второй цели. Он выровнял полет и теперь четко, уверенно менял направление. Он определенно взялся за старое. Радар обнаружил цель, которую не удалось поразить из-за временного помешательства, и ничто уже не препятствовало ракете сделать новую попытку. Где-то под толстым панцирем металлической капли таились реле, готовые заработать, как только прибор самонаведения возьмет цель. И тогда залп основных дюз снова пошлет ракету в атаку.
Маятник стал подтягиваться к ней на руках по страховочному тросу, расталкивая в стороны обломки.
– В чем дело? Ты что, еще не отцепился? – спросил начальник.
Маятник не ответил. Он приблизился к ракете и, хотя центробежная сила по-прежнему тащила его в сторону, смог дотянуться ногой и пнуть, чтобы отлететь подальше от вспомогательных дюз. Затем придвинулся по тросу и обхватил руками одну из пластин, соединявших дюзы с корпусом снаряда. За эти-то три пилона и зацепились тросы, когда ракета промчалась через станцию. Маятник нашел в их путанице петлю, которая выглядела достаточно прочной, и привязал к ней свой фал.
– Маятник, какого дьявола ты там делаешь? – спросил начальник.
– Я на ракете, шкип.
– Боже правый! Ты на этой штуковине?! Слушай, я же ясно сказал: отцепись. Приказывать надо, что ли?
– Шкип, надеюсь, вы этого не сделаете. А если прикажете и я подчинюсь, то мне, скорее всего, некуда будет возвращаться.
– Ты к чему клонишь?
– Видите ли, эта милашка, похоже, затеяла еще разок попытать счастья.
– Что? Ты уверен?
– Боюсь, что да. Ума не приложу, что еще она может делать. Идет по ровной дуге, и если я правильно разгадал ее намерение, то какой резон с ней расставаться?
– Что ты имеешь в виду?
– Понимаете, если остаться тут, можно испечься, когда она шарахнет из основных дюз. А если спрыгнуть, то медленная смерть в скафандре – тоже не ахти какое удовольствие. Зато можно доехать зайцем до дома. Если она промажет, я отцеплюсь, а если нет… Один конец.
– В логике тебе не откажешь, а только все равно мне это не по нутру. Что она сейчас делает?
– Все еще разворачивается. Вы – по левому борту. Еще градусов двадцать. Да вы и сами должны бы видеть.
– Да, мы тебя поймали радаром, но в телескоп никак не разглядеть. Далековато, к тому же против солнца.
– Ясно. Постараюсь держать вас в курсе, – пообещал Маятник.
Он двинулся вперед по корпусу ракеты. В обшивке хватало железа, чтобы слегка притягивать магнитные подошвы.
– Все еще разворачивается, – доложил он. – Медленно, но верно. – И добавил: – У нее на носу уйма всяких стержней и прочих выступов. Пять больших и несколько маленьких. Что это такое – одному Богу известно. Может быть, тут радар.
– Да, с ограниченным радиусом действия, – предположил начальник. – Иначе бы она унеслась взрывать Луну или Землю. Похоже, кое-кто хорошо знает высоту и плоскость нашей орбиты. Располагая этими цифрами, совсем нетрудно добиться, чтобы ракета рано или поздно нас отыскала. Ты не попробуешь уточнить, который там – радар, а? Не мешало бы по нему хорошенько врезать.
– Вся беда в том, что я в жизни не видел ничего похожего на эти штуки, – посетовал Маятник. – Вряд ли будет толк, если я ошибусь и врежу по взрывателю.
– Не теряй времени, выясняй. Что она сейчас делает?
– Почти развернулась. Еще три-четыре градуса.
Он съехал чуть-чуть назад, туда, где можно было обхватить руками пилон основной дюзы. Прекратилась мелкая вибрация, шедшая от вспомогательных дюз правого борта, но тотчас слева началась такая же дрожь.
– Разворот закончен, – сказал Маятник. – Вы в прицеле.
Он застыл в ожидании, держась изо всех сил руками и ногами. Основные дюзы дохнули огнем. Последовал рывок – ракету задержали натянувшиеся тросы. Снова вспышка – снаряд и его груз мотнуло взад-вперед, но только один трос сорвался, и висящий на нем кусок фермы кувырком полетел прочь. Остальные обломки только подергались да поизвивались их тросы, а затем вся куча мала двинулась новым курсом, к далекому Корпусу, чуть медленнее, чем при первой атаке ракеты.
– Шкипер, идем на вас, – сказал Маятник. – Я сейчас полезу вперед, попробую найти радар.
На носу ракеты он еще раз по очереди заэкранировал все выступы руками в перчатках. Это не дало заметных результатов. Тогда он слегка удлинил страховочный трос и свесился перед носом ракеты, чтобы заслонить собой как можно больше поверхности. И опять – никаких отклонений от курса.
Маятник еще раз оглядел выступы. Один из них походил на миниатюрный аккумулятор солнечной энергии, о предназначении других оставалось только догадываться. Впрочем, можно было с уверенностью предположить, что некоторые из них передают информацию автопилоту.
Он снова оседлал нос ракеты. Хотелось курить, – раньше это желание посещало его редко.
– Будь я проклят, шкип, если хоть что-нибудь соображаю. Тут сам черт ногу сломит.
Его взгляд устремился в испещренную блестками мглу позади Корпуса и Сборочной, которые висели точно по курсу и яркостью уступали разве что солнцу.
– Шкипер, я лишь одно хочу сказать, – произнес Маятник. – Сдается мне, третьей попытки не будет. Она так развернулась, что вы и Сборочная теперь на одной линии с ней.
– Неужели нельзя как-нибудь обездвижить или обезоружить эту гадину! Посмотри еще раз на стержни, может, вывинтить удастся.
– Один-два вроде на резьбе, только у меня нет с собой ключей, да и плоскогубцы потерялись.
Маятник вновь переместился вперед, как мог надежнее устроился на носу ракеты и попытался отвинтить руками в рукавицах ухватистую деталь. Напрасная трата сил! В конце концов он сдался и, пока переводил дух, глядел вперед. Ракета шла точнехонько на цель, легкие толчки коррекции едва ощущались. Судить о дистанции было трудно, но едва ли она превышала двадцать миль. Считаные минуты…
Маятник обнаружил, что со лба стекает пот и жжет уголки глаз. Он потряс головой и заработал веками, выжимая капли. Затем неуклюже съехал обратно на пилон основной дюзы. Сел, как можно надежнее привязался страховочным фалом, уперся в бок дюзы ногами, прижался спиной к корпусу ракеты, вытащил ручные дюзы – собственную и Доббина – и поставил на максимальную мощность. Затем направил перед собой широкие стволы и упер рукоятки в обшивку ракеты. И весь обратился в ожидание.
– Маятник! Прыгай сейчас же! – приказал начальник.
– Шкип, я же сказал: мне не улыбается медленная смерть в скафандре.
Казалось, Корпус и полузаслоненная им Сборочная несутся к нему на сумасшедшей скорости. У Маятника вдоль позвоночника бежал зуд – из-за пота, а еще из-за мыслей о сотнях килограммов взрывчатки, отгороженных от его тела только жалким листом металла. Мысли эти все назойливей лезли в голову, за ними рвался страх перед огромной разрушительной силой, ожидающей лишь удара, который ее освободит.
Из каждой поры сочился пот, пропитывая одежду. Маятник сидел, повернув голову направо, и, превозмогая резь в глазах, смотрел, как растет, приближается Корпус. «Не спеши, – велел он себе. – Слишком рано – нельзя. Но и опоздать не годится».
В шлемофоне снова зазвучал голос, но Маятник не обратил на него внимания. На какой дистанции надо действовать? В милю? Или это слишком далеко? Нет, пожалуй, в самый раз.
Он ждал, сжимая рукоятки дюз.
До Корпуса еще мили две…
Он стиснул зубы и на миг отжал спусковые крючки. Ракета дернулась сильнее, чем рассчитывал Маятник, и опрокинулась набок, как оступившийся танцор. Но тотчас сработали корректировочные дюзы, нос двинулся обратно к цели и… ушел далеко в сторону! Полыхнули дюзы по левому борту, чтобы скомпенсировать перехлест, однако в тот же миг Маятник нажал оба спуска да так и оставил их. Двойная вспышка пистолетов усилила импульс вспомогательной дюзы, ракета вильнула и сразу же сильно отклонилась от курса. Над головой Маятника пронеслись по дуге созвездия; он поискал диким взглядом Корпус и обнаружил его у себя за левым плечом, не далее чем в миле. И взмолился, чтобы ракета опоздала с коррекцией…